- Вы что, сирену не слышите? – рявкнул Глеб, еще не понимая, на что сердит – на Ингину беспечность или на свое неуклюжее вторжение. Или на откровенную неприязнь во взгляде девушки.
- Слышим. Кстати, здравствуй. Тебя уже отпустили?
Глеб смолчал, прикидывая, сможет ли договориться, или придется применять силу в той или иной форме. Решил договариваться.
- Отпустили. Сирена, потому что идет волна из Зоны. Я помогу найти безопасное место.
А есть ли оно, безопасное место?
- Как в романе, - восхитилась мышь и стремительно покраснела. – Ой, да что я про роман этот…
Глеб покопался в памяти и выдал, чтобы немного разрядить обстановку:
- Это ничего. Все девушки или читают любовные романы, или пишут их. Безразличных не бывает.
- Что же, эти категории сильно различаются? – полюбопытствовала Леночка. – С мужской точки зрения.
- Ну... первых любить можно, вторых… тоже можно.
- Его баба роман писала, - сделала неожиданный вывод Инга. – И он не нашел себя среди главных героев. Кошмар!
Глеб едва язык не прикусил, так захотелось ответить какой-нибудь многозначительной колкостью.
- Ой, я тоже писала, в школе еще, - расстроилась пунцовая мышь. – Неужели меня не нужно любить, гражданин сталкер?
- Вас, Леночка, нельзя не любить, - сказал Глеб с натужной галантностью; он раздражался ее зажатости и совершенно не представлял, как с ней разговаривать.
- Ты вот что, герой-любовник, - оборвала его Инга, - мозги... как это?.. не полощи девчонке! Кавалер, надо же! Напомнить, где эти ваши... боевые подруги пасутся?
Глеб выдержал яростный взгляд.
- Зачем так? Мы знакомы всего пару дней. Говорили в другом тоне. Что случилось?
- Зачем мальчишку избил? Вчера, в баре.
Вон что! Глеб усмехнулся:
- Если скажу, что защищался, поверишь?
- Кулаком в висок? Нет! – отрезала Инга. – Я же там была, видела. У него сотрясение и гематома в половину лица. Он ушел пешком, в таком состоянии, потому что боится. Казнит себя, что связался с...
Ну?! Глеб пристально смотрел ей в глаза, ожидая, когда девушка решится.
- … оборотнем! – с вызовом закончила Инга.
Рамзес не принял вызова.
- Не говори так, - спокойно попросил он. – Ты судишь о вещах, которых не понимаешь.
Девушка сморгнула.
- Я бы мог спасать свою шкуру, - продолжил Глеб. – А я здесь стою и глотаю оскорбления. Какого, спрашивается, черта?
- Какого же?
- Ты мне помогла, а Рамзес долгов не забывает.
- Боже, сколько пафоса! – съязвила девушка и протянула, словно пробуя на вкус. – Рамзес... Почему не Цезарь? У тебя, сталкер, часом не мания величия?
У меня, часом, фамилия похожа, подумал Глеб.
- Если не пойдешь, я тебя участковому сдам, - обещал он. - Ничего больше сделать не могу, извини. В обезьяннике, пожалуй, сейчас единственное безопасное место.
Обещать-то обещал, но готов был душу прозакладывать, что Скипидар из отделения ни ногой пока волна не схлынет. Но девице знать об этом совсем не обязательно.
- За что? – ахнула мышь.
- Меня не за что арестовывать, - сказала Инга с едва заметной ноткой неуверенности.
Она задумалась, начала кусать губу. Как всякого в общем-то законопослушного человека, ее нервировала угроза ареста. Страшную в своей наивной откровенности максиму: от сумы и тюрьмы не зарекайся, девушка еще не усвоила. В силу долгой оторванности от ридны ненки.
- Какая разница за что? - отмахнулся Глеб. – За кустарную модификацию оружия, к примеру.
Рамзес к лишению свободы относился философски. В Приштинской тюрьме он сидел за то, за что в Белграде ему обещали орден. Не дали, правда, зато помогли выбраться.
Девушка начала колебаться.
- Волна – это очень опасно! - Глеб зашел с другой стороны.
- Что ты предлагаешь? – буркнула девушка, сдавая позиции. – Только учти, доверия тебе нет!
- Для начала пойти к управе. У властей должен быть план на случай волны.
«Если такого плана нет, даже мне дожить до утра будет непросто», - признался себе Рамзес.
Инга не стала спорить, только предупредила:
- Оружие не дам! Не знаю, как у властей, а это мой план.
Она положила руку на карабин. Красивые пальцы смотрелись на цевье неубедительно. На теннисной рукоятке они были бы к месту, но не здесь. Из этого оружия еще не стреляли, понял Глеб, разве что по мишеням. Они друг другу чужие – металл и пальцы, им еще предстоит сработаться в нелегком деле уничтожения живого. А, значит, немногого стоит твой план, красавица.
- Вы тоже собирайтесь, - велел Глеб Леночке; не собакам же ее оставлять, подумал. – Анна Павловна где?
- У Пасенков.
Мышь не казалась взволнованной. Она, похоже, не сознавала масштабов катастрофы.
- Далеко?
- С того краю деревни.
«Не успеть... Ну, господи спаси Анну Павловну! Чудесная старуха», - Глеб поймал себя на том, что думает о ней, как о покойной…
Кудлатый пес, помесь московской сторожевой и местного дворянина, провожал квартирантов мутным взглядом. Еще вчера истошно гавкал и норовил ухватить за лодыжку, потом ластился и клянчил сахар, а теперь не издал ни звука, только дернул лобастой башкой и уронил на землю струйку тягучей слюны. Собаки в Вешках молча умирали.
Рамзес не пожалел минуты, вспорол ножом брезентовую петлю-ошейник и дал собаке увесистого пинка. Извини, друг человека! Псина неохотно оскалилась, но поднялась. Глеб толкнул ее в сторону калитки.
- Зачем вы так? – возмутилась Леночка. – Пират хороший!
- Прогуляется, - не стал вдаваться в подробности Глеб. – Ему полезно.
«Гавкнуть твой Пират не успеет!»
За калиткой Глеб погнал девушек едва ли не бегом. Он торопился. Опять начинала болеть голова; поднялся ветер, крутил мусор и пыль, сильно бил в лицо.
Инга несла плотно упакованный рюкзак, явно приготовленный заранее. Возможно, девушка все же имела собственный план, бестолковый, конечно, ведь Зону она представляла по чужим рассказам. Но и Глеб, при таком раскладе, выглядел со своей непрошенной помощью тупым солдафоном, а вовсе не искренним спасителем, которому многое простится.
На улицах к этому времени стало пусто, как надеялся Глеб из-за объявленной Скипидаром тревоги. Волна, конечно, может пройти стороной - что там, в действительности, насмотрели миротворцы со слепых телекамер? За семь километров волна может рассеяться, может отхлынуть от забора. Все возможно, но Глеб не любил быть оптимистом. Он верил в удобные дороги, по которым двинутся монстры. Они пройдут по Вешкам как цунами и возьмут в осаду глухие короба домов со струящимся из щелей запахом страха. И кого-нибудь достанут, пока Шваниц найдет штыки организовать сюда поход.
