И еще мне кое-что не понравилось. Егор наступил мне на ноги, я зажал рукой ему рот, прижал к стене. Прикрутил лампу. Алиса все поняла, вжалась в стену сама.
Мы стояли в темноте несколько минут, затем стали отступать. Очень медленно, чтобы не брякнуть, чтобы не услышали. Разбираться в темноте с мрецами не стоит. Ты их не видишь, они тебя видят. И много их. Больше двадцати, если я правильно успел посчитать. И что особенно погано — с оружием. С молотками, с лопатами, с ломами. Мрецы с оружием редко попадаются, а тут… Видимо, всю жизнь с этими инструментами провели, так что после смерти оно у них в руках осталось, по привычке.
Идти пришлось на ощупь, медленно, определяя каждый шаг. Метров через триста остановились, я зажег лампу. Бледненько они выглядели — и Егор, и Алиса. Перепугались. Оно и понятно, схватка под землей гораздо опаснее, чем схватка на поверхности. Сбежать некуда, все время надо заботиться о свете, рикошетом может зашибить, потолок обваливается, дышать трудно. Преимуществ почти нет. Разве что к стене прислониться, прикрыть спину.
— Это кто? — спросил Егор.
— Шахтеры, — сказал я. — Бывшие то есть шахтеры, люди подземные. Мертвые. Совсем разложенные…
— А у некоторых, между прочим, топоры… — Егор нахмурился. — Давайте поворачивать, а?
— Давайте, — согласился я. — Попробуем обойти по главной линии.
— Что так? — спросила Алиса. — Зачем поворачивать? У нас же есть Рыбинск. Пусть он пойдет и всех убьет, ему это ничего не стоит!
Егор икнул.
— Давай, Рыбинск, покажи, — усмехнулась Алиса. — Иди, убей их.
— Их нельзя убить, — ответил я. — Они уже дохлые.
Алиса прищелкнула языком.
— Как все меняется… — Алиса потерла лоб. — Раньше нашего Рыбинска и гнать никуда не надо было, едва почувствует, где можно погань пошинковать, сразу туда поторапливается, из глаз смерть так и брызжет. А сейчас…
Алиса махнула рукой.
— А сейчас все больше в обход. Так?
— Так, — согласился я. — В обход. Я обходчиком стал.
Алиса хихикнула. Егор поглядел с непониманием.
— Выцвел, выцвел. Ты когда в последний раз поганца успокаивал? Не помнишь, наверное?
— Недавно! — вступился за меня Егор. — Он убил огромную женщину!
Алиса уже хохотнула, с издевкой и удивлением, и разочарованием одновременно, как только она умеет.
— Это на него очень похоже — убить огромную женщину! Наш Дэв — настоящий герой, я всегда про это знала. Не маленького мужичонка, нет, большую, большую женщину!
А действительно ведь, я убил огромную женщину. То есть не убил, она и была мертва, но я тоже, посодействовал…
— Ладно, — согласился я. — В обход не пойдем. Как скажете. Напрямик. Сейчас… Надо вернуться.
Я шагал по шпалам первым, Алиса и Егор за мной, оглядывались. Вернулись к дрезинам. Не хотелось мне, это правда. Не знаю почему. Вот тишком пролезть — это да, а напрямик… нет, напрямик не очень. Какое-то непонятное нежелание, тошнило от всего, они ведь совсем недавно были людьми.
Нет, я не верил, что их можно вылечить. Или оживить. Наверное, в Благодать я тоже не верил, с ней осторожнее надо быть, вон одни уже Частицу Бога выделяли, довыделялись. Но все равно…
Мрецы, они как роботы, не ведают, что творят. Я вспомнил жнецов, тех, сломанных, под ракетой. Роботы, про достижения разные рассказывали, а их взяли и переделали. В убийц. Пятьдесят шесть минут. Бежать. Сейчас я, наверное, и десяти не продержался бы, сдох, сердце не выдержало бы. А раньше пятьдесят шесть! А почему пятьдесят шесть? Или пятьдесят семь? Не помню уже… Почему не час, час ведь ровнее? Кто его знает…
Мрецы тоже. Лежали себе мертвые, никого не трогали, а потом раз — и восстали. Вряд ли они хотели бродить и на всех подряд набрасываться, но у них никто не спрашивал. А значит, они не виноваты.
Кого не возьми, все не виноваты.
— У нас мало патронов, — сказал я. — Три?
— Да, — подтвердил Егор. — Ты там стрелял…
Алиса хмыкнула.
— Раньше тебя это не останавливало, — напомнила она. — Отсутствие патронов.
— Давайте все-таки попробуем в обход… — начал Егор.
— Если честно, я устала от этих нор. У меня в горле от них першит, надо куда-нибудь уже и выйти. Давай, Рыбинск, разберись с мертвяками. Ты же уже сорок тысяч их убил, убей еще десяток. Прыщельга, скажи ему!
— Что сказать?
— Скажи ему, что я тут хочу пройти. И ты тоже. Нас большинство, он должен подчиниться.
— Я думаю…
Алиса зарычала.
— Она права, — тут же сказал Егор. — Нам лучше сюда. Ты это… А я тебе помогу.
— Ладно.
Ладно. Осталось недолго, я знаю, прикушу губу. Найти уцелевшую станцию, определиться — и снова вперед. Последний бросок. Эти шахтеры, от них один вред. Непонятно, как они здесь скопились. И у всех в руках инструменты. Обычно мрецы с собой ничего не таскают, а здесь… У кого кирка, у кого мотыга, а у некоторых ломы. Но пройти надо. Рельсы на самом деле разъезжены, не зря же сюда ездят? Мы заблудились, в этих тоннелях кто угодно заблудится.
— Вагонетка на ходу?
— И что? — спросила Алиса.
— Завести сможешь? — Я пнул тележку в колесо.
— Ах ты… — догадалась Алиса. — Узнаю старого Дэва! Узнаю! Протаранить сволочей вагонеткой! Вот это по-нашему!
— Попробуем…
— Учись, Егор. Бери пример, Егор. Ты знаешь, какое прозвище получил наш Рыбинск? Его звали Палач!
Алиса принялась возиться с дрезиной. Дергала за рычаги, крутила ручки, приговаривала, слова по большей части незнакомые, технические, наверное.
Егор смотрел на меня, губы дрожали. Не звали меня Палач, никогда.
— Палач… — протянул Егор с уважением.
— А действительно, — сказал я. — Давно я делом что-то не занимался…
— Я тоже, — Егор хрустнул шеей. — Надо бы размяться, а то под землей совсем замерз…
— Я сам, — успокоил я Егора. — Сам справлюсь. Ты мне помоги баллон на рельсы поставить.
Я указал на тележку.
— Да…
Взялись, поставили на рельсы задок. Потом передок, положили под колеса деревянные чурбаки, валявшиеся рядом.
Алиса принялась пинать дрезину. Сначала в колеса, потом в мотор. Это подействовало, дрезина чихнула, плюнула огнем, подпрыгнула. Запахло по-незнакомому, горячим маслом, электричеством, паленой проводкой, тарахтенье усилилось.
Это был странный звук. Работающего двигателя. А раньше этими звуками был заполнен весь мир, как они жили при таком шуме?
— Лучше сейчас запустить, — сказала Алиса. — Бензина ненадолго хватит.
Я велел Егору бежать, доставать из-под колес цистерны деревяшки. Мотор дрезины застрекотал громче, Алиса дернула за какой-то рычаг и спрыгнула. Дрезина затряслась еще сильнее, зажужжала резче и сорвалась, покатилась по рельсам. Егор отскочил в сторону, дрезина пронеслась мимо, врезалась в колесную цистерну. Звук получился громкий, дрезина задрожала, колеса завертелись, с жужжаньем прокручиваясь на рельсах. Бочка затряслась и через несколько секунд сдвинулась и покатилась вместе с дрезиной.
