— Но ты позволил, — горько и тихо отозвался Лорэлай, отворачиваясь. — Даже более того. Ты меня добил, чтобы потом оживить. Только вряд ли моё существование можно назвать жизнью.
— Но если ты будешь бросаться на людей и пить их кровь, это не сделает тебя живее! — несколько раздражённо заявил Эрих.
Лорэлай вздрогнул. Потом прошептал:
— Да. Не сделает….
В этой фразе было столько упрёка и печали, что Эрих снова почувствовал себя виноватым во всём.
Оживить любимого оперного певца после его смерти от неизлечимой болезни было его идеей фикс. Лорэлая попросту выкрали из клиники. Он умер по дороге в лабораторию, прямо в машине. А через несколько часов открыл глаза, уже будучи не-живым. Но и не-мёртвым. И вечно жаждущим живой крови. Плазма в смеси с некоторыми бальзамирующими препаратами не позволяла его телу разлагаться. Но жажда от инъекций никуда не исчезала. И Лорэлай мучался. Временами сильнее, временами слабее. Но мучался. И в этом был виновен Эрих Резугрем. Который всё понимал, но при этом всё равно не отпускал своё создание охотиться и не приводил к нему никаких жертв. Даже не позволял ему пить искусственную кровь из пластиковых пакетов, которую уже давно научились синтезировать. Он понимал, что Дива изо всех сил пытается получить своё, вообразив, будто может манипулировать своим создателем. И от этого тоже было горько.
Эрих чуть улыбнулся и легонько погладил Лорэлая пальцами по щеке. Это обычно обозначало, что его игра раскрыта, и Лорэлаю не нужно больше устраивать этого порядком поднадоевшего спектакля. Лорэлай, впрочем, не слишком расстроился и совсем не смутился, будто не понял намёка.
Немного отойдя от своего хозяина, он непринуждённо сменил тему:
— Так всё-таки, насчёт того зомби. Мне просто любопытно… Тебя устраивали твои, зачем ты обменял их на него?
— Лори, это долгая история…
— А я никуда не тороплюсь, — Лорэлай улыбнулся, усевшись в кресло и скрестив на груди руки. И требовательно уставился на Эриха.
Тот ограничился лишь общим пересказом:
— Его зачем-то натравил на Дагмара исполнительный директор, Йохан Драг. Вероятно, внутрикорпоративные междоусобицы… Если бы я не забрал этого зомби к себе, то не известно, был бы сейчас жив Дагмар.
— Мой благородный Эрих, — усмехнулся Лорэлай, картинно всплеснув руками, — спас жизнь друга. Да только вот… Хм… Не сходится… Зомби класса Бета, к коему принадлежат все эвтанаторы Краузэ, да и твои секьюрити, не могут нападать на хозяев. Физически не могут.
— А этот смог. Если бы я не приказал его остановить, то Дагмар погиб бы. Этот зомби необычный…
В глазах Эриха мелькнуло отрешённое выражение какого-то исследовательского экстаза. Но Лорэлай истолковал всё по-своему. Глаза певца стали холодными, как покрытое чёрным лаком стекло.
— Необычный? Хм… А по-моему, ничем не отличается от прочих. И твои отговорки смешны. Ты просто захотел «свежей мертвечинки», так ведь? Наверняка в его теле ещё теплятся какие-то процессы разрушения. А я уже пятнадцать лет как мёртв. Каждая моя клетка настолько пропитана всеми этими бальзамами, что и прикасаться ко мне, наверное, не приятно. А к нему приятно?…
— Лори! Ну о чём ты говоришь? — несколько нервно хохотнул Эрих.
— Не притворяйся! — воскликнул Лорэлай, вскакивая, и чёрный шёлк соскользнул с его плеча, точно его собственная вспугнутая тень. — Я прекрасно знаю, чем ты там занимаешься в своих лабораториях, если ОБЪЕКТ достаточно симпатичный! Но с ходячими и говорящими мертвецами гораздо интереснее, чем с неподвижными, так? И поэтому теперь ты переключился на эвтанаторов. Подумать только! Как можно настолько себя не уважать?
Эрих чуть покачал головой. Типичная ситуация. Лори всегда нападает, когда хочет защититься. Теперь вот выдумал ревность, хотя никаких чувств не испытывает к своему хозяину уже давно. Эрих не хотел в это верить, но он был рациональным человеком. Потому верил. Знал. Это не ревность. Страх.
Бросят. Забудут. Поменяют на кого-то другого…
Он подошёл к взбешённому (или играющему в бешенство) певцу и обнял его, как ребёнка.
— Лори, успокойся. Не говори глупостей. Это просто зомби. Может быть, я хотел бы его. Но разве ты на миг усомнился в том, что я никогда и ни на кого тебя не променяю? И уж тем более на эвтанатора!
— Но ведь он такой необычный! — ядовито напомнил Лорэлай, поведя плечом, как будто хотел вырваться из объятий.
— Скорее, он просто дефективный. Странно, но некоторые процессы в его мозгу остались на прижизненном уровне. И, кажется, он на самом деле не лишился всех воспоминаний и эмоций…
— Такого не может быть! — фыркнул Лорэлай. — Ты же говорил, что на всей планете из всех мертвецов только я могу испытывать эмоции, чувства, иметь свободную волю!
— И я не отрицаю. Я и сам был удивлён, что Мортэм…
— Ооо… Мортэм! Ты запомнил его НАЗВАНИЕ. Прочих ты просто нумеровал и всё! Приобрёл нового домашнего любимца?
— Лори… — Эрих кривовато улыбнулся, — считай это простой шалостью. И, если хочешь, помощью другу. Этот зомби убил бы Дагмара.
— Интересно, а что ему может помешать сейчас? — Лорэлай всё ещё не поворачивал головы к биологу, и тот ответил, любуясь профилем:
— Понимаешь, одной из его особенностей является свободное манипулирование программой. У него есть свои приоритеты, которые позволяют аннулировать менее значимые. Он способен сам оценить эту значимость.
— То есть, решить, что ему делать? Бред!
— Но это так… Его семья — мать и младший брат — держат его сознание где-то очень близко к границам прижизненного. Ради них он способен нарушать программу и самостоятельно выстраивать линию поведения и последовательность действий. Это стержень, который не позволяет ему впасть в привычный аутизм и апатию прочих зомби. Просто-напросто, ему пригрозили смертью его близких, если он не убьёт Дагмара. И этого было достаточно. Именно потому, что мы с Дагмаром пообещали защитить его семью, он и отказался от намерений относительно ликвидации моего друга. Сам. По своему желанию и решению.
— Хм… подумать только! — проговорил Лорэлай, чуть опустив ресницы, — смышлёная тварь…
Потом он повернулся к Эриху и медовым голоском пропел:
— А взглянуть хоть на твоё эм… новое приобретение можно будет? Любопытно…
— Позже. Когда-нибудь.
Переносица Лорэлая снова сморщилась.
— Хм. Понимаю… Хочется поскорее попробовать?
Эрих хотел было ответить что-то, но Лорэлай легонько отодвинул его плечом со своей дороги и вернулся к постели. Улёгся на неё грациозно и плавно, как кошка, и уставился в оставленную книгу. Это обозначало «разговор окончен, и не смей оставлять последнее слово за собой». Эрих привык и к этому. Произнёс лишь тихо:
