Теперь за образом трудно уследить. Только бы не потерять его! Еще рывок! Связующая нить пытается ускользнуть!.. Дмитрий изо всех сил тянется за ней, напрягаясь. Яркий, обжигающий свет встает недосягаемым запретом. В глубь дальше нельзя! Это не для человеческого разума!
Дмитрий видит доступное: черный хаос, и в нем плывет на орбите то, что некогда было священной плитой. Теперь она покрыта жутковатым серым налетом, который постепенно чернеет, обрастая пластами космической пыли. Это уже не параллелепипед, а хаотическая глыба, растущая как на дрожжах.
Вдох! Нить оборвалась. Глыба исчезла, оставив неясный силуэт- некоторое время он слегка светился, но стал резко таять. Наконец, исчез совсем. И Дмитрий краешком сознания, которое еще цепляется за запредельное, сначала улавливает, как отзвук мысли, потом уже окончательно понимает, что движения дельфина носили явно сакральный характер! Спираль — это мощный магический символ, позволявший человеку достигать необходимой степени концентрации внимания и силы. Это образ змеи, находящейся у корней магического дерева, и Солнца, восходящего над его вершиной.
Создается замкнутый круг Единой Силы: внутренней, заключенной в человеке, и внешней, произрастающей из окружающего мира. Божий стебель, о котором говорил дед на кургане, питается от земли и от солнца, накапливая свою собственную энергию.
— Получилось?! — инструктор пытливо вглядывается в лицо Дмитрия и заключает с уверенностью: — Вижу, что получилось! Но Тор, Тор- то каков молодец! — похвалил он дельфина. — Не зря я назвал его в честь языческого бога- громовержца. Поздравляю. Отныне ты знаешь, что такое Дар Дракона, и можешь называть себя магом. В жилах Дракона течет магия Земли, подпитанная магией Орла- Неба. Они не могут существовать друг без друга.
Дмитрий сел на мраморный край бассейна и расслабленно закрыл глаза. Образ все еще жил в подсознании, и нужно было сформировать мысль, которая закроет приоткрывшуюся дверь. Сверкающий блеск, не подпустивший Дмитрия к себе, это что- то высшее. Неужели Бог?! И верилось, и не верилось. Значит, священная плита превратилась в метеорит, который потом упал на Землю.
Ростислав Игоревич взял из стоящего рядом ведра крупную рыбину, чтобы бросить ее Тору. Но дельфин уже плыл к ним сам. Продемонстрировал стойку на хвосте, помахивая плавниками, и в легком броске ткнулся мордой в ногу Дмитрию. Осторожно приняв из рук пищу, стал проворно ее заглатывать. «Скучно ему тут, — подумал Дмитрий, вспомнив о том, что плаванье в стиле «дельфин» вызывает огромный прилив сексуальной энергии. — Хотя бы подругу какую- нибудь привезти для него с моря».
Дельфин прекратил еду и помчался резвыми кругами вдоль края бассейна, взбивая мощными ударами хвоста водяные брызги. Вспенив воду, громко заверещал — не то радостно, не то тоскливо.
— Что это с ним? — удивился инструктор, с тревогой наблюдая за столь бурным проявлением чувств.
— Мне кажется, он меня понял. А может быть, это просто случайное совпадение.
— Хочешь сказать, он угадал твои мысли?
Одинов утвердительно кивнул.
— Бывает.
— Интересно, а среди тотемных культов, используемых в боевых искусствах древности, был культ дельфина? — спросил кто- то из курсантов.
— Достоверных сведений нет, — ответил Ростислав Игоревич. — Но мы с вами приступаем к доскональному изучению так называемых «звериных культов». Это целые комплексы магических и тактических технологий, подкрепленные социальными и религиозными воззрениями и практиками. Воины древности, вплоть до позднего Средневековья, использовали в своем боевом искусстве магию. Прямую магию движения, искусство магического танца, руническое знание, магию предметов Силы и многое другое.
Дмитрий знал основные воинские культы северной традиции: медведя, волка и кабана. Воины- медведи, берсерки, отличались звериной свирепостью. Вместо доспехов они надевали медвежьи шкуры, рвали зубами свои щиты, устрашая врагов, и ни огонь, ни железо не могли их ранить. В бою берсерк собирал в себе всю силу медведя — своего тотемного знака. И был так отважен и могуч, что монархи языческого мира зачастую брали берсерков в личные телохранители.
Ульфхендары, воины- волки, вместо кульчуг носили волчьи шкуры. Но, если берсерки вступали в бой отрядами, воин- волк бился в одиночку.
Воины- кабаны, свинфилкинги, сражались боевым строем, формой похожим на клин, во главе которого, как кабаньи рыла, стояли два самых сильных ратника- рани. Воины- вепри считались непревзойденными мастерами хитрости и маневра, кроме того, одним из их основных умений было доскональное знание местности, что и помогало им в битвах.
Однажды дед обмолвился в разговоре с Дмитрием, что в древности были особые культы для избранных. В качестве тотема в них выступали не животные, а хищные птицы: орел, беркут. Но знания об этих видах подготовки были засекречены даже тогда, в те далекие времена.
— Обучение боевым искусствам «звериного культа» включает в себя две части, — продолжал инструктор. — Первая — это развить в себе умение впадать в боевое неистовство, боевой пыл, и уже затем использовать это состояние. Вторая часть посложнее: тут нужно устанавливать шаманскую связь со зверем- тотемом. Но чтобы воин действительно мог ощутить себя тем или иным свирепым животным, нужна особая физическая подготовка. Одно из упражнений, например, берсерка называлось «медвежий жар». Обнаженный воин садился в снег зимой и сидел часами, не ощущая холода. Наиболее опытным бойцам удавалось растопить снег на несколько шагов вокруг себя. В наше время этот метод практикуют тибетские монахи и, конечно, не только они. У нас есть специальная холодильная камера, где вы будете тренироваться в постижении этого искусства.
— Есть морозильная камера?! Разрешите попробовать! — само собой вырвалось у Дмитрия.
— Разрешаю, Одинов, — согласился инструктор. — Но сначала пробежимся босичком по острию копий. — он оглядел зашевелившихся курсантов. — Разговорчики! Груп- па- а. стройсь!
— Куда?! Ну- ка стой! Стой, кому сказано! Я сказал: стоять!
Геннадий тренировался. Держа стаканы с водой на ладонях вытянутых рук, он разговаривал с ними, как с живыми, ругал их, просил и даже умолял, чтобы они не сдвигались с места и не тряслись, когда он с ними ходит по комнате. Но они, очевидно, мало его слушались.
— Вот суки! Ну что за народ! Так и норовят тебе напакостить. — картинно сердился Гена, продолжая мерить шагами комнату. — Тоже мне, наука! — проворчал он. — Жонглерами все равно не станем, а насколько это поможет в стрельбе. лично я сомневаюсь. И чего Тимоша уперся в эти упражнения?
