по спине пробежал холодок — чем больше своих достижений я демонстрирую, тем больше этот высокопоставленный чиновник хочет заполучить меня.
И я вижу тут только два пути. Либо показать, что я настолько мелок, что ему не интересен. Но этот путь претил мне самому!
И второй вариант — стать как можно быстрее настолько крупной фигурой, чтобы этот кашалот не смог проглотить меня.
Этот вариант мне нравился больше. Вот только как этого достичь?
Всё так же, неспешно прогуливаясь и разговаривая теперь уже на отвлечённые темы, мы с губернатором вернулись к катку и пошли к стоящим в стороне столам, где для катающихся были организованы столы с пирожками, пирожными, калачами, кренделями… И стояли несколько толстопузых самоваров, из труб которых шёл смолистый дымок.
Там мы и нашли весело болтающих Полину и мэра Барнаула Порфирия Алексеевича Батенькова. Ну и Шилань, конечно же — Полина без зазрения совести кормила демонического волка пирожными, которыми щедро угощал её мэр.
А Шилань, поганец, не просто жрал! Он облизывал пальцы девушки!
Умка быстро осознал всю несправедливость, и кинулся к серому брату.
Надо отдать должное, Шилань тут же отошёл в сторону, давая возможность белому волку насладиться шедеврами кулинарии.
— Может, тоже по чайку? — подмигнув мне, спросил губернатор.
Я кроме утреннего кофе с парочкой эклеров больше ничего и не ел. Плюс, целый день на свежем воздухе… Поэтому только от одного вида пирожных у меня разыгрался зверский аппетит. А ведь вокруг витали ещё и чудесные ароматы ванили и корицы.
Конечно, я с большим удовольствием съел бы сейчас хорошую отбивную, но и от чая с пирожными отказываться не стал.
Естественно, ни с мэра, ни тем более с губернатора продавщица в белоснежном фартуке денег брать не стала. И с нас с Полиной тоже, потому как мы были с высокими гостями.
Меня это полностью устроило. Тем более, что продавщица не останется в накладе — она на нас всех сделает неслабую рекламу, и все затраты вернёт, да ещё и заработает.
И действительно, едва мы отошли от стола, как раздался голос продавщицы:
— А вот кому пирожные, которые выбрал сам губернатор Фёдор Иванович Долгоруков? Подходи! Губернатор плохих пирожных есть не станет! А вот эти эклеры отведал сам Порфирий Алексеич! Кому любимых эклеров нашего родного мэра?
Ни мэр, ни губернатор на её слова внимания не обратили. Видимо, привыкли к подобному.
Я же просто отметил и забыл. Потому что меня больше волновали другие проблемы.
— Разрешите на этом откланяться, — сказал губернатор и тут же обратился к мэру: — Порфирий Алексеевич, составите компанию?
— С удовольствием, дорогой Фёдор Иванович! — ответил мэр и поклонился Полине: — Премного благодарен за приятно проведённое время! — А потом повернулся ко мне: — Владимир Дмитриевич, если что заходите, не стесняйтесь!
— Всенепременно! — ответил я и поклонился сначала одному высокопоставленному чиновнику, потом другому.
Когда мэр и губернатор ушли, я облегчённо выдохнул.
— О чём вы говорили? — тут же поинтересовалась Полина.
— Да так, о катке. Спрашивал, где мы с тобой научились так красиво кататься, — ответил я.
— Да, мне Порфирий Алексеевич тоже говорил, что любовался, как я красиво катаюсь, — тут же сообщила мне Полина.
Я не стал разочаровывать её и говорить, что во время нашего катания мэр и его помощники в срочном порядке собирали на меня досье. В конце концов, Порфирий Алексеевич мог между делом глянуть, как идут дела на катке, и приметить нас с Полиной, тем более что мы всё время были на виду.
— Ещё будем кататься? — спросила Полина.
Я видел, что она, несмотря на усталость, действительно сейчас пошла бы ещё кататься. Ей прям не терпелось. Особенно после моих слов, что губернатор восхитился нашим катанием.
Как же мало нужно женщинам — восхитились их красотой, похвалили способности, и вот они уже цветут.
Однако, раз уж я приехал в Барнаул, то нужно заодно и другие дела порешать.
А потому я ответил:
— Нет! Думаю, я сегодня план по обучению этикету и всему остальному перевыполнил. Давай другие вопросы порешаем?
— Это какие же? — тут же поинтересовалась Полина.
— Для начала давай где-нибудь нормально поедим? — предложил я.
Полина, непроизвольно глянув в сторону стола, от которого мы только что отошли, открыла было рот, видимо, хотела напомнить, что мы только что пили чай с пирожными, но я остановил её:
— Я хочу мяса!
Девушка на минутку сложила губы трубочкой и задумчиво постучала по ним изящным пальчиком.
А потом решительно сказала:
— Идём! Я знаю, где мы можем нормально поесть!
Идти было недалеко — мы сошли с площади, на которой располагался каток, на боковую улочку. И пройдя метров пятьдесят, остановились перед невысоким крыльцом.
Над дверью на кованных держателях висела вывеска: «Трактиръ Пожарского».
Дверь открылась, и из трактира вывалилась пьяная компания молодых людей — человек восемь.
— А поедемте к цыганам! — перекрикивая товарищей, предложил один.
— К цыганам, к цыганам! — поддержали его дружки.
И тут один из парней увидел Полину. И не раздумывая, направился к ней.
— Красавица, не хотите ли познакомиться? Поедемте с нами к цыганам? Обещаю, будет весело! — и потянулся, чтобы ухватить Полину за руку.
Но он не успел коснуться княжны. Вперёд выступили Умка и Шилань и угрожающе зарычали, скаля далеко не маленькие клыки.
Ловелас так и завис с протянутой рукой, с недоумением глядя на демонических волков, мол, кто такие, откуда взялись?
И тогда вперёд выступил я.
Положив руки на загривки волков, я миролюбиво сказал:
— Господа, извините, позвольте нам пройти.
— Да кто ты такой?! — дёрнулся приятель ловеласа. — Не видишь, кто перед тобой?! А ну пошёл прочь!
Ему, видимо, не понравилось, что я закрыл собой Полину и не позволил увлечь её в их компанию. Он был настолько пьян, что и демонические волки были ему щенками.
Не хотелось угробить пьяного придурка. Протрезвеет ведь, жалеть будет.
Поэтому я попробовал решить дело мирно и сказал как можно спокойнее:
— Господа, идите своей дорогой, а мы пойдём своей.
Но пьяная компания уже забыла про цыган, увидев в моём лице новое развлечение. И как бы между прочим начали нас окружать.
И это фиг бы с ним! А вот то, что их кулаки налились силой… да к тому же по телам побежали искорки… Это было
