группы Hollywood Undead, ни шашлыков и стейков, ни родителей в квартире города Екатеринбург? Как и не было ни той страны, ни того мира, из которого Денис Лавров якобы пришёл.
— Сынок, — сказала Мадхури и много-много раз погладила меня по щеке, будто хотела добыть из неё огонь. — Сыночек…
Но мне не было дела до её чувств. Я не мог поверить, что я — это выдуманная личность шизанувшегося пацана.
— Мы вылечим тебя, сыночек, — продолжала тереть мою щёку мама Самирана. — Теперь-то мы знаем, что Ронгоа надёжно лечат природную дурь. Я упаду к ним в ноги, стану их челядинкой, лишь бы они вылечили тебя.
Я стоял, как оглушённый «Ударом Грома». Пытался принять правду: я психически нездоровый волшебник из летающего города.
Не отпуская моей руки, мама повела меня к выходу:
— Теперь мы снова будем вместе. Мы снова будем жить втроём мирно, как раньше. Отец примет тебя. Мы тебя вылечим, сыночек. Забудем твои ошибки, ибо они последствия демонической болезни. Идём со мной.
Я покорно пошёл за нею.
Раз я и в самом деле свихнувшийся Самиран, то она права: вся моя жизнь, весь этот Путь воина, — это всё ошибка. Последствия безумия.
Неплохие, правда, последствия. Воображая себя Денисом Лавровым, Самиран добился в жизни уже больше, чем многие взрослые…
Выход перегородил Танэ Пахау:
— Попрощайся с родительницей, Самиран, и ложись спать. Завтра тебе надо решить, что делать с дровами.
— Д-дрова?
— Этак подлец-сосед их перетаскает. И ты не сможешь жарить машлык.
Узнав, что я — это выдумка Самирана, я будто потерял силу воли. Послушавшись Танэ Пахау, остановился, но мама Самирана продолжала тащить меня к выходу, повторяя: «Теперь мы снова вместе, никуда, никуда тебя не отпущу».
— Уважаемая, время вышло и вам пора уходить, — сказал Танэ Пахау.
— Я и ухожу. И забираю сына.
— Дом Самирана здесь. Вы одна уходите, пожалуйста.
— Да, мам, — слабо ответил я. — Я лучше тут.
— Но зачем, сыночек? Ты же понял, что все твои воспоминания о другом человеке — болезнь ума?
— Да, мам, болезнь, но я…
— Прошу вас, уважаемая, — указал Танэ Пахау на выход. — Нам пора спать. Самиран воин, а если он не выспится, то не сможет хорошо использовать озарения. Его начальники будут недовольны. Быть может, вы не знали, но Самиран из рода Саран получил от рода Патунга право стать первым в отряде. Великая честь для юноши. Луна выстелила его Путь своим светом.
Скрюченными пальцами старец впился в мою руку и отлепил пальцы Мадхури Саран. Её взгляд полыхнул яростью, но старец как бы невзначай заметил:
— Я и сам своего рода воин. Когда-то я тоже служил славному воинскому роду.
Оценив угрозу, Мадхури отпустила мою руку и воззвала к моим чувствам:
— Сыночек, неужели этот дряхлый старик решает, идти тебе или остаться?
Я встрепенулся, собирая остатки воли. Даже если Самиран и выдумал себе новую личность по имени Денис Лавров, то эта личность намного успешнее прошлого Самирана, пусть и возникла она от болезни ума.
— Мой дом здесь, мама, — ответил я. — Я остаюсь.
Танэ Пахау снял со стены фонарь и грубо толкнул Мадхури Саран:
— Позвольте, уважаемая, я освещу вам Путь.
Мама Самирана не подчинилась. Пришлось её заверить, что обязательно навещу её, чтобы обсудить методы лечения моей природной дури и болезни ума.
Мадхури и Танэ вышли, а я в изнеможении рухнул на матрас.
Одно лишь хорошо во всём этом — если Кохуру потащат меня в Прямой Путь, то повторный обряд снова покажет, что я — Самиран из рода Саран, а не демон, порождённый грязным колдовством.
✦ ✦ ✦
Спал я без сновидений и проснулся с тем ощущением, с каким лежал в Лесной Крепости, придавленный брёвнами.
До меня донеслись сварливые голоса.
— Да не нужны мне твои дрова, старый болван! — крикнул кто-то.
— Коли не нужны, то зачем воруешь?
— Не воровал я ничего!
— Я всё слышал. Вчера ночью ты бродил по нашей крыше.
— Нигде я не бродил.
— Ты умыкнул несколько поленьев.
— Да пересчитай свои деревяшки.
— А вот и пересчитаю! Думаешь, не пересчитаю?
— Да ну тебя.
— Поглядите-ка, какой обиженный. Сам ворует дрова, а теперь обижается? Вот вызову небесную стражу, Прямой Путь разберётся.
— И вызывай, вызывай! — с надрывом ответил сосед.
— И вызову!
— Я сам вызову. За несправедливое обвинение тоже есть наказание.
— А вот пересчитаю, — голос Танэ Пахау переместился наверх, старец залез на крышу. — Прямо сейчас пересчитаю.
— Болван.
— Воришка.
Ссора утихла. Хотя я слышал, что сосед не ушёл, а стоял у нашего забора и что-то бормотал. Танэ Пахау гремел на крыше дровами, реально пересчитывая их.
События вчерашней ночи не прошли бесследно: голова болела от «Ясности Мышления». Реоа предупреждала об этих последствиях.
Реоа! Бедняжка.
Мало того, что она вчера лишилась будущего, так я ещё успел переспать с ней. Чем я думал вообще вчера? Надо извиниться. Надо как-то загладить…
Мысли перескочили на главное: я — не Денис Лавров. И никогда им не был.
Я никакой не избранный, моё сознание не переносилось из будущего, чтобы предотвратить падение летающего города. Всё это — бред шизика. Дивия и впрямь парит вечно, и свет более не падёт в грязь. И даже те люди, которых обуяли демоны, были вовсе не попаданцами, а жертвами грязных колдунов.
Всё просто…
Просто, да не очень. Было неуютно осознавать, что я — ненормальный, и все мои мысли — это что-то вроде воспаления природной дури.
Головная боль усилилась.
Так, что там говорила Реоа? Нужно использовать кристалл…
«Изгнание Хвори» — напомнил Внутренний Голос.
Теперь понятно, почему Внутренний Голос не мог мне напомнить что-либо из жизни Дениса Лаврова. Её придумывал мой больной мозг. Тогда как Голос помнил всю жизнь Самирана, так как она и была реальностью. Единственной.
Я перевернулся на бок и подумал вот что: если Денис Лавров — это бред и болезнь, то откуда у Самирана двадцать четыре тысячи граней, а не двенадцать тысяч, как у всех?
Но тут же нашёл этому объяснение: всего лишь последствия грязного колдовства, которому воры граней из рода Кохуру меня подвергли. Ведь откуда мне знать, как проходит это колдовство? Быть может, увеличение граней и было желанным для воров результатом? Потом
