Дем Михайлов - Эхо войны

Глава пятая

Дорога среди песков

В пулеметном гнезде установленном поверх крытого кузова грузовика с трудом помещался и один-то человек, а сейчас нас здесь было двое. Я и мрачного вида светловолосый парень примерно моего возраста, мерно оглядывающий проплывающие мимо окрестности. Он наготове держал планшет с крупномасштабной картой, то и дело оставляя на ней понятные только ему отметки при помощи красного карандаша со смешным овальным сечением.

Бронированный грузовик, несмотря на огромную массу, ходко шел посреди единственной автомобильной дороги ведущей в город. Остальные, так и оставшиеся для меня чужаками русские, сидели внутри машины, на установленных по бортам кузова лавках. Когда я оказался внутри похожего на злобную тварь грузовика, успел мельком осмотреться и увидеть наполняющие салон многочисленные ящики, приваренный к полу железный стол и кабину водителя — перегородки между кузовом и водительской частью отсутствовали.

Борис уселся рядом с водителем и предложил мне занять место по соседству, но я отказался — из-за установленных поверх лобового стекла бронированных пластин обзор никакой. Так я и очутился в пулеметном гнезде, прижатый к его краю плечом широкоплечего крепыша Виктора. Оставшиеся внутри салона члены отряда сейчас могли в подробностях разглядеть нижние половины наших туловищ. Правда, меня это не волновало — я больше интересовался происходящим вокруг, как-то незаметно для самого себя, приступив к обязанностям проводника.

В десяти метрах сзади пылила еще одна машина — капитально переделанный умельцами Бессадулина школьный американский автобус с остатками облезшей белой краски. Как мне пояснил мастер Палыч, автобус появился в городе еще до войны в двухтысячных годах. Купленный по дешевке, он использовался для перевозки рабочих на завод.

Недавно над машиной хорошенько поработали, полностью сменив ходовую часть, поставив толстые колеса от неизвестной мне техники и наварив защитные бронепластины. Автобус выглядел солидно, но я глубоко сомневался в его проходимости через пески. Одно дело по накатанной дороге в Теплицы и обратно людей возить и совсем другое переть через пустыню.

В салоне сидело двадцать вооруженных рыл — бойцы хозяина ТЦ, сопровождающие нас в пути. Там же ехал второй проводник Косой Ильяс, не последовавший моему примеру и оставшийся внутри автобуса.

По левую сторону от нас остался город, отделенный от дороги двухкилометровой полосой пустыни. Но я смотрю не туда. Мое внимание обращено прямо в противоположном направлении — рядом с нами, буквально в двадцати метрах, тянулись полузасыпанные песком дома. Дачный комплекс. Место населенное изгоями — больными, калеками и уродами. Впрочем, проще назвать местных жителей одним коротким, но очень емким словом — мутанты. Муты…

— Это и есть «Дачи», правильно? — не отрывая глаз от карты, поинтересовался Виктор, когда дома остались позади.

— Ага — отозвался я, поглядывая на последний ряд домов, где несколько мужчин размеренно махали лопатами, отбрасывая подступивший вплотную к редким огородным грядкам пустынный песок — Он самый.

— Небольшой населенный пункт — пробормотал парень, ставя очередную пометку — Количество населения известно?

— Про Дачи никому и ничего не известно кроме тех, кто там живет — буркнул я, устремляя взгляд на уходящую под колеса грузовика дорогу — И отметку про «населенный пункт» ты зря поставил.

— Это почему?

— Скоро его не станет. Вот почему. С каждым годом песка становится все больше. Вскоре лопаты не смогут помочь и вот тогда мутанты оттуда уйдут навсегда.

— В город? — предположил Виктор, и я кивнул, подтверждая предположение.

— Точно. В город. Под прикрытие больших домов. Если их пустят.

— А если не пустят?

Я молча пожал плечами и черканул пальцем поперек горла, одним движением поясняя, что именно произойдет, если городские обитатели не пожелают принять оставшихся бездомными уродов. Впрочем, гадать не приходится — не примут.

— Больше рабочих рук — больше шансов выжить, разве не так? А уродов сейчас везде полно. Я слышал, что у вас в городе есть община мутантов.

— Есть — машинально ответил я, провожая глазами уходящую назад вершину горы, увенчанную памятником геологам. Уверен, что сейчас все дозорные провожают нас внимательными взорами.

— Ну и о чем тогда разговор? Мутом больше, мутом меньше.

— Те, кто живут в городе, они просто уроды и калеки — пояснил я, вспоминая виденных мною мутов-мусорщиков — У кого пальцы на руке вместе слиплись, у кого лицо набок сползло, у кого глаз нет, у кого еще чего недостает. Местные их не любят, но мирятся с их присутствием, так как вреда от них нет, да и угрозы не представляют — бойцы из них никакие. А вот пользы, кстати, от них хватает — разгребают завалы, собирают мусор, вычерпывают выгребные ямы. Ничего не прося взамен — что вычерпали, то и будет платой. А на Дачах есть такие… их и людьми-то назвать нельзя. Ну и самое главное — там много больных странными и похоже заразными болезнями. У вас нет таких вот «населенных пунктов» где живут только мутанты?

— Может где и есть — пожал плечами Виктор — Россия большая. Но там где мы живем мутанты редкость. Уроды встречаются, конечно, не без этого. Но долго они не живут, обычно до двадцати годков не дотягивают. А у вас как?

— Так же, наверное — с безразличием ответил я, думая совсем о другом.

Неожиданная разговорчивость мрачного крепыша меня несколько насторожила — уж слишком не вязалось это с его обликом молчуна. Не иначе Борис велел поболтать со мной, составить мнение и доложить. Может и так. В любом случае — мне глубоко плевать. Да и поздновато как-то — лежащий посреди равнины город остался далеко позади. Впрочем, я могу и ошибаться — если учесть многонедельный путь что им пришлось проделать в чреве громыхающей машины в компании одних и тех же собеседников… тут будешь рад любому новому лицу и возможности поболтать на еще не изъезженные темы.

— Да… — вздохнул Виктор, стягивая со лба солнцезащитные очки и опуская их на переносицу — Россия большая… и зелени там куда больше, не как здесь. Поверишь, видеть этот песок уже не могу, не укладывается в голове как вы тут живете. Куда не глянь — везде одни барханы.

— Привыкли, наверное.

— Тоже верно. Ты же здесь родился? — дождавшись моего кивка, парень подытожил — Значит и дерева настоящего не видел — например, дуб высокий с листьями зелеными. Не то что саксаул ваш кривой и непонятно на что похожий.

Не выдержав, я рассмеялся и покачал головой:

— Тут ты ошибся. Деревья и у нас в городе есть, просто в глаза не бросаются. Посреди улиц они не растут — их за стенами прячут. И просто деревьев нет — только те, что пользу приносят. Плодовые. На обычные деревья воду тратить не станут. В Саду несколько десятков разных плодовых, в коммуне Стариков с пять яблонь и несколько вишен растут, только не плодоносят пока — совсем маленькие. Еще виноград есть. А что во внутреннем дворе Красного Здания и в Теплицах я сам не видел, но рассказы слышал, что там вообще деревьев полно. А весной, вот как сейчас, и в пустыни зелени достаточно. Есть и цветы.