Кассид одобрительно кивнул. Пустота вокруг говорила о том, что гидлинг связался с ним по защищенному от прослушки каналу. Нет более подозрительного существа, чем гидлинг. Но сейчас это обстоятельство только на руку.
На взгляд Кассида гидлинги были уродливы, как смертный грех. А вот довольно многим людям их облик нравился. Особенно их внешность привлекала детей, с их ярким воображением и генетической тягой ко всему пушистому. Для них гидлинги – хвостатые гуманоиды полуметрового роста, с желто-зеленым мехом – казались милыми одушевленными игрушками. Казаться «милыми» им помогало несколько характерных деталей внешности. Лицо этих существ, в отличие от обычных безмозглых мартышек из зоопарков, покрывал короткий и плотный нежно-желтый мех. От линии подбородка к шее желтизна переходила в такую же нежную зелень, поднималась по скулам и виску, и уходила за трубкообразные уши к затылку. А вот выпуклый верх круглого как шар черепа, обтянутый глянцевой ярко-розовой кожей, всегда оставался голым независимо от возраста. С рождения и до самой смерти. И выглядел, на взгляд Кассида, как старческая проплешина. Причем весьма нездорового вида. Словно по черепу мартышки некий доброжелатель-садист основательно прошелся струей из газовой горелки. А затем выровнял все неровности физиономии ударом лопаты, превратив ее в плоский блин. Вот и казалось, что крошечный нос мартышки буквально размазан по лицу и просто теряется где-то в шерсти между глазами и такими же розовыми, как и лысина, губами. Пожалуй, единственной примечательной для Кассида деталью были именно глаза гидлингов. Именно глаза больше всего вводили окружающих в заблуждение – большие, в пол-лица, настоящие блюдца, целиком затянутые разноцветной радужкой, на фоне которой с трудом можно было различить зрачок. Они всегда выглядели донельзя удивленными, хотя это было, конечно, совсем не так. Своим наигранным удивлением гидлинги пусть вызывают умиление у детишек и их мамаш с гипертрофированным материнским инстинктом, а Кассид, как и всякий здравомыслящий человек, хорошо знал, что собой представляют гидлинги на самом деле.
Как только нежащийся на виртуальной подушке (а может, и в реальности) гидлинг сфокусировал на нем взгляд, Кассид поприветствовал его на свой манер:
– Какого дьявола ты установил ППИ на свой внешник, а, Тимбс? Только не говори мне, что тебе приходиться бывать в самых опасных районах космоса. Ты же уже третий год висишь возле Сокты словно приклеенный, скоро задница с кораблем срастется.
– Что б я сдох, Кассид. Я просто в восторге от твоей неизменной вежливости. – Гидлинг насмешливо ощерился, раздвинув розовые губы и продемонстрировав челюсти, усеянные мелкими острыми зубками с голубовато-белым отливом. В отличие от животных, на которых так похожа эта раса разумных существ, гидлинги отнюдь не вегетарианцы.
Ну и как эту тварь можно считать забавной и смешной, в который раз недоуменно подумал Кассид. Что люди в них находят?
– Мне тоже невероятно приятно лицезреть твою синюю рожу, – продолжал Тимбс. – Ну а насчет пушки могу сказать лишь одно – всегда полезно быть в курсе спроса и предложения. Оцениваю перспективы расширения дела своей семьи. Кроме того, люблю чувствовать себя и свою семью защищенными. А что тебе не нравится?
Ага, так он и признается, что украсил свой кораблик внушительного вида бутафорией. Для гидлингов пускать пыль в глаза чужакам – одно из любимых развлечений. Кроме того, орбитальная полиция не позволила бы торговому кораблю иметь такое вооружение, не будь оно фикцией. В уложениях пресловутого «Три К» – Космического Кодекса Коалиции – торговец разбирался досконально. Тимбс врет. И не краснеет. Ибо нечем. Разве что лысиной, но та сейчас сияла ровным розовым пигментом.
– Мне? – Кассид флегматично шевельнул массивными плечами. – Да мне все нравится. У меня к тебе деловое предложение, Тимбс. Мне нужны услуги эксперта по инопланетному… оборудованию. Причем немедленно. Через пятнадцать минут я отбываю из системы на внешнике «Улыбка» и за это время мне нужно получить хоть какие-то предварительные результаты.
– Какой интересный анекдот, – Тимбс растянул губы аж до ушей, превратив аккуратный овал рта в этакую насмешливую акулью пасть «мелкого разлива». Только гидлинги умели так улыбаться, строение челюстей и мышц им это позволяло. – Нужно позвать своих, родичи не должны пропустить такого забавного разговора…
– Я так и думал, что это невозможно, – невозмутимо прервал Кассид. – В таком случае скорректируем планы. Мне в любом случае нужно убраться с Сокты, я сброшу тебе координаты прыжка, и буду ждать тебя на выходе в нейтральном пространстве. Недолго. Если ты не появишься за то время, пока мой внешник будет разгоняться для следующего прыжка, считай, что сделка не состоялась, так как конечную точку своего маршрута я тебе сообщать не собираюсь, мне не нужна полиция на хвосте.
– Ты считаешь, я могу тебя кинуть? – акулья пасть захлопнулась, губы стянулись в возмущенную гузку, кончик зеленого пушистого хвоста негодующе вздернулся откуда-то из подушки позади гидлинга, словно существовал сам по себе. Кассида это совершенно не впечатлило.
– Конечно. Но ты этого не сделаешь, Тимбс. И знаешь, почему? Потому что выгода от моего предложения перевесит твои сиюминутные шкурные интересы.
– Я до сих пор не знаю, о чем идет речь, Кассид, а ты меня не прекращаешь оскорблять. И пока не узнаю, не тронусь с места.
– Так смотри.
В виртуальном пространстве между ним и гидлингом возник спроецированный Альтом образ трофейного оружия, медленно вращающийся вокруг оси по горизонтали.
– Штучка, связанная с карантином на твоем внешнике, не так ли? – с нарочитым безразличием прокомментировал гидлинг. Но Кассид видел, что гидлинг не просто клюнул, а уже сел на крючок по самые гланды. Хоть обезьянин и пытался изображать крайнюю незаинтересованность всем своим видом, но плешь его выдавала. В момент волнения и без того насыщенно-розовая кожа на залысине, как правило, темнеет до цвета хорошо приготовленного окорока, да еще и покрывается массой мелких морщинок, сплетаясь в такую густую и рельефную сеть, что кажется, будто сквозь череп у гидлинга проступают мозги, демонстрируя все свои извилины. Неприглядное зрелище, если честно. Да и хвост всегда выдает хозяина. Хвосты у гидлингов, казалось, живут сами по себе. Вон как встопорщился, да еще мелко дрожит. Гидлинг и такое понятие, как самообладание, совершенно не совместимы.
Визит карантинщиков на борт «Забулдыги», конечно же, просто не мог остаться незамеченными для тысяч любопытных глаз обитателей орбитального пояса, и местная сеть наверняка взбудоражена различными предположениями о причинах столь интересных событий. Кассиду проверять самому было лень, а теперь, после реплики гидлинга, необходимость в этом отпала.
