Негр замолчал, – но я был уверен, он еще многое мог рассказать о Башне Орла. Если бы захотел.
Мы начали снижаться.
– Здесь будь настороже, – пояснил Питбуль. – В Зоне никому нельзя доверять. И меньше всех – самому себе.
– Почему это?
Негр ухмыльнулся.
– Много сталкеров погибло лишь потому, что слишком верили в себя.
Вертолет приземлился.
Питбуль придержал меня за руку. Сталкеры вышли первыми, – молодой все жалел, что слишком много потратились.
– Оба погибнут, – негромко бросил негр.
– С чего ты взял?
Видно, мой спутник хорошо изучил Зону и ее обитателей.
– Башня Ворона – опорная база наемников. Здесь все очень дорого. Обычный сталкер другой дорогой пойдет. Но этим, видно, в прошлый раз подфартило.
Питбуль постучал пальцем по носу.
– А дважды удача в Зоне не выпадает.
Трое солдат, с израильскими винтовками, стояли у вертолета. Они носили черную форму, с белой головой ворона на груди. У каждого, что прилетел с нами, проверили документы.
– Почему мы последними выходим? – спросил я.
– Да кто его знает, – ответил Питбуль. – Кто первый вылез, может и пулю схлопотать. Закон Троянской войны.
– Нет, я уже заплатил, – бормотал ученый.
Сталкеры и майор уже шли дальше, в глубь ангара. Профессора задержали.
– Вот, спросите у летчика…
– Ты платил за полет, – безразлично сказал охранник. – Нас это не касается. Нам башляяешь за то, что ты взошел на платформу.
– Но у меня нет денег, – заволновался ученый. – Откуда? Мне никто не сказал.
Он обернулся к летчику.
– Давайте я полечу обратно.
Пилот лишь покачал головой.
– Обратный билет в десять раз дороже.
– Это еще почему?
– Поживете в Зоне – узнаете.
Охранник флегматично спросил.
– Так будем платить, очкарик?
Ученый забормотал.
– У меня нет… Никто же мне не сказал…
– Ну, как знаешь.
Его подхватили под руки, и поволокли куда-то.
– Что с ним будет? – спросил я.
– Сбросят, – ответил Питбуль. – Высота здесь, наверное, этажей сто. Хошь посмотреть? Прикольно.
Охранники подтащили ученого к краю посадочной площадки. Тот кричал, дрыгал ногами, пытался вырваться.
– Ему еще повезло, – заметил негр. – Многие, кто в Зону попал, – сильно жалеют, что сразу их не убили.
– Отпустите его, – велел я. – Сколько он вам должен? Я заплачу.
– Щедр ты, брат, – пробормотал Питбуль. – Чужими деньгами.
Я вынул бумажник.
Ученый дрожал, – бился мелкими судорогами. Зубы его стучали, он пытался бормотать слова благодарности, – но не мог.
– Дурак ты, – хмыкнул охранник, приняв у меня деньги. – Всех не спасешь, за всех не заступишься. Такие, как ты, здесь первыми подыхают.
Профессор подхватил чемоданчик, и мышью ринулся прочь.
Питбуль едва мог скрыть улыбку.
– Че ржешь? – спросил я. – Я чего-то не понял?
– Да есть у него деньги, – ответил негр. – Знаю я этого прощелыгу. Он туда-сюда раз в неделю летает. Торгует ценными артефактами. У сталкеров берет за бесценок, а потом на Большой Земле втридорога продает.
Питбуль поднял руки.
– Ты не подумай. Тех, кто не платит, здесь и правда скидывают с платформы. На моей памяти человек пять так погибло. Один…
Питбуль наклонился через ограждение.
– Вон об ту опору размазался. Крови было, как кетчупа на сосиске. Я тебе потом фотки покажу. Но этот очкарик, – совсем другая история. Бабок у него больше, чем у нас с тобой.
– Тогда какого черта? – спросил я.
Питбуль хлопнул меня по плечу.
– Он эту сцену каждый раз и разыгрывает. Охранники, конечно же, в курсе. Почти всегда находится дурачок, что за него заплатит.
– Поэтому ты хотел, чтобы мы шли последними?
– В том числе.
– Сволочь ты, Питбуль, – заметил я.
– В этом секрет моего очарования.
2
«Аномальная Зона – посмотри Ей в глаза»
Яркая вывеска переливалась над аркой алым огнем.
– Что это? – спросил я.
Питбуль недобро сощурился.
– Телескоп. Выходит на Аномалию. Отсюда ты можешь увидеть Зону на много миль вокруг. Волшебное зрелище, должен тебе сказать…
Трое солдат, в форме спецназа, шагнули под арку.
– Говорят, – сказал Питбуль. – Если сквозь этот телескоп ты увидишь, как умирает сталкер, – а это часто бывает, места вокруг Башни очень опасные… Зона пощадит тебя в этот раз. Ты словно отдашь свою смерть ему.
Голос его стал глухим.
– Я видел… Парень шел по тропе, совсем в двух шагах от башни. Как сейчас помню его лицо. Счастливый такой… Нес что-то в рюкзаке, думал, разбогатеет.
– И что случилось?
– Сам толком не разобрал… Камни под его ногами вдруг разошлись, и руки потянулись оттуда. Черные, с длинными такими шипами… Как же он кричал. Я, конечно, не слышал ничего, – далеко ведь, но могу поклясться, его крик до сих пор стоит у меня в ушах. А потом мы сами шли по той же тропе, и проводник говорил, что там полностью безопасно.
Питбуль медленно перекрестился.
– И знаешь что? В тот поход нам всем тяжело пришлось. Много раз я так вот…
Он показал пальцами.
– …был близок к смерти. По всему, должен был сдохнуть. Но мне везло. Раз за разом. Там, где любая удача давно должна была кончиться, – люди дохли вокруг, а я уходил живой. Никогда не забуду этого. Может, тот парень и правда умер вместо меня.
Мы стояли около арки.
– Хочешь зайти? – спросил я.
– Нет уж, – ответит Питбуль. – Этот крик я больше не хочу слышать.
3
Справа поднималась витрина, – там переливались шприцы и ампулы. Чуть дальше продавали оружие; от простых русских автоматов, до самых сложных стволов и бомб, усиленных артефактами.
Были здесь и ножи, и кастеты, и даже пара катан, – хотя я не мог представить, как меч может помочь в Зоне.
– Есть те, кого нельзя застрелить, – пояснил Питбуль, перехватив мой взгляд. – Приходится рубить на куски.
Двое наемников примеривались к станковому шестиствольному пулемету.
– Ничего лучше вы не найдете, – заверял торговец. – Любого зомби уложит. Хоть на вертолет, хоть на джип можно установить. Монтаж и сборка бесплатно.
Я хотел подойти к витрине, но Питбуль остановил меня.
– Не бери здесь. Обдираловка, ловушка для новичков.
Мы прошли мимо.
– Возьмите еще гранаты, – предлагал лавочник.
– Товар хороший, – продолжал Питбуль. – Иначе бы им здесь не разрешили барыжить. Но я отведу тебя на базар, Толокушку, – на нижнем ярусе. Там есть все то же, а еще вещички гораздо лучше, – но по нормальным ценам.
Ангел с шестью крылами, из белоснежного мрамора, стоял на золотом постаменте; люди подходили к нему, крестились, преклоняли колени.
– Это о нем все говорят? – спросил я.
