Словно очень далеко от нее, на противоположной стороне огромной темной комнаты приоткрылась маленькая дверка; у нее появился выход.
— Анкориджу удалось добраться до зеленого островка посреди Мертвого континента, — продолжала рассказывать Рен. — Город выжил, и я тому доказательство. Разве Пеннироялу будет неинтересно узнать об этом, как вы думаете?
Набиско Шкин вознамерился было снова утихомирить ее, но после этих слов задумался, а его бровь выползла вверх на целых полсантиметра. Он снова уселся в кресло, по-прежнему не сводя с девочки глаз, и потребовал:
— Объясни-ка!
— Ну, ему же захочется узнать об Анкоридже, ведь так? — неуверенно проговорила Рен. — Раз уж он получил столько денег, рассказывая людям про нас, то наверняка заинтересуется тем, что произошло на самом деле. Он может сочинить продолжение! Снарядить экспедицию, отвезти меня домой, а потом написать об этом целую книгу! («А если не отвезет, — подумала Рен, — то лучше жить в рабстве в этом похожем на плавучий дворец месте, чем очутиться на аренах Нуэво-Майя»). Да ему просто до смерти захочется поговорить со мной! — добавила она с горячностью.
Шкин задумчиво кивнул. Тень улыбки промелькнула на его тонких губах и тут же исчезла, будто оказалась для них непосильным трудом. Он с неприязнью вспомнил об унизительном замечании по поводу своего нижнепалубного происхождения, сделанном Пеннироялом в интервью утреннему выпуску «Палимпсеста». Выставил его на всеобщее посмешище, освежив в памяти брайтонцев, как Шкин малолетним воришкой промышлял в сырых подворотнях в трущобах Моулз-Кум! А что, если эта девчонка ниспослана ему богами? Возможно, с ее помощью удастся поквитаться с придурком мэром.
— Если то, что ты говоришь, правда, — сказал он, — это действительно могло бы заинтересовать мэра Пеннирояла. Но как ты докажешь, что ничего не выдумываешь?
Рен показала на лежащую на письменном столе Жестяную Книгу:
— Вот доказательство. Это известный памятник старины из библиотеки маркграфини…
— Не припомню, чтобы книга упоминалась в скрупулезном отчете Пеннирояла о сокровищах Анкориджа, — заметил Шкин. — А если он не подтвердит ее аутентичность? Остается только верить твоим словам, но слово рабыни и бывшей Пропащей Девчонки ничего не стоит.
— Пусть задает мне разные вопросы, — в отчаянии предложила Рен. — Он может спросить меня что-нибудь о маме и папе, о мистере Скабиозе, о мисс Фрейе, обо всем, чего нет в его книге и что может знать только человек, который жил все это время в Анкоридже.
— Разумно. — Шкин опять как-то по-своему замедленно кивнул. — Моника, — обратился он к мисс Уимс, — переведите эту девочку на второй ярус. Отныне ей присваивается категория предмета роскоши.
— Про Селедку не забудьте! — поспешно вставила Рен. — Он тоже свидетель существования Анкориджа.
— В самом деле, — согласился Шкин и снова обернулся к мисс Уимс: — Приведите мальчика в комнату для допросов. Пора с ним побеседовать.
Когда воздушный корабль, доставляющий Энону Зеро из Батмунх-Цаки, присоединился к плотному потоку других кораблей, курсирующих над Тяньцзином, пассажирка приникла к иллюминатору гондолы и стала глядеть вниз, любуясь весело раскрашенными домиками, прилепившимися к склону на немыслимо узких скальных уступах; крошечными садиками, больше похожими на цветочные ящики на оконных карнизах; серебрящимися на солнце высокогорными каналами; яркими халатами жителей, снующих по ажурным мосткам и крутым, ступеньками, улочкам. Этот город, расположенный высоко в центральном горном массиве территории Шань-Гуо, считался местом рождения Лиги противников Движения, основанной ламой Батмунхом, и ее столицей на протяжении вот уже тысячи лет.
Сама Лига давно почила в бозе, ее Высший совет повержен, и на всем оставила свой отпечаток война, которую вела Зеленая Гроза. По мере того как воздушный корабль снижался в направлении войсковых швартовочных тарелок у подножия Нефритовой пагоды, Эноне становилось все труднее не замечать внушающие тяжелое чувство железобетонные ракетные шахты, обезобразившие сады и парки Тяньцзина, а на склонах гор — целые армии уродливых ветряных генераторов, которые молотили и громыхали лопастями, вырабатывая «чистую энергию» для военных нужд. Уже четырнадцать лет никому не разрешалось заниматься чем-либо, что не являлось бы вкладом в общие усилия по ведению войны, и в результате жилые и гражданские кварталы города все больше приходили в упадок. Куда ни кинешь взгляд, всюду дома нуждались в срочном ремонте, и тени патрульных дредноутов скользили по прохудившимся крышам.
Нефритовая пагода на самом деле была не пагодой и тем более не из нефрита. Название сохранилось в память о принесших его с собой первых поселенцах Тяньцзина, которые нашли убежище в этих горах. Возможно, раньше оно принадлежало какому-нибудь красивому летнему дворцу, стоявшему где-то на равнине и давным-давно съеденному вечно голодными городами, и совсем не подходило мрачным крепостным стенам, что нависли над Эноной, когда она ступила на выбеленную снегом швартовочную тарелку. Торчащие над внешними воротами острые штыри унизаны головами противников войны и тех, кто не сумел вовремя утилизировать собственные домашние отходы. На сухом горном воздухе кожа на черепах выцвела и пожухла, как осиные гнезда. На стенах огромными буквами намалевано краской: МИР СНОВА СТАНЕТ ЗЕЛЕНЫМ! и: ОДНИМ ПОСЛЕДНИМ УДАРОМ ВЫШИБЕМ ПАНГЕРМАНСКИЙ ДВИЖУЩИЙСЯ КЛИН!
Внутренние ворота охраняли часовые из элитного воздушного легиона Сталкера Фанг. Они преградили путь Эноне, когда она подняла с земли тяжелую дорожную сумку, повесила ее на плечо и начала подниматься по ступенькам, ведущим к выходу из швартовочной тарелки.
— Ваши документы, молодой человек! — пролаял младший офицер, исполняющий обязанности начальника караула.
Энона уже привыкла к тому, что ее по ошибке часто принимают за мужчину. На территории, подконтрольной Зеленой Грозе, любые избытки продовольствия направлялись на фронт, и жизнь впроголодь в детские годы сделала фигуру девушки по-мальчишески худой и невзрачной. Энона терпеливо ждала, пока младший офицер проверял ее пропуск, и наблюдала, как меняется выражение его лица с пониманием, кто перед ним в действительности.
— Пропустите! Пропустите! — с преувеличенным усердием закричал он, подстегивая подчиненных плоской гранью меча и таким образом демонстративно наказывая их, чтобы доктору Зеро не пришло в голову наказать его самого. — Немедленно пропустите! Это доктор Зеро, новый личный хирург-механик нашего вождя!
