Тут Сабуров лукавил. Все он отлично понимал. И военные советники из «Конкистадора», и Тауберт со своим окружением были заинтересованы в том, чтобы и по истечении 1000-дневного срока земляне остались в их распоряжении. А для этого надо было только принудить их к совершению военных преступлений, которые сурово караются по законам Антиимперской лиги свободных миров.
На планетах этой лиги военные преступления подлежали наказанию независимо от того, где они совершены. И если за некоторые из них (вроде агрессии против нейтрального мира или работорговли) несли ответственность только те, кто отдал преступный приказ, то за другие (вроде ограбления, изнасилования или убийства мирных граждан) отвечал каждый конкретный исполнитель.
Проблема заключалась в том, что практически все высокоразвитые свободные миры эрлано-бабилонской зоны входили в Антиимперскую лигу. То есть землянам, совершившим военные преступления, после освобождения от ошейников путь туда будет заказан.
На планеты «Конкистадора» попадут только те земляне, которых концерн согласится нанять и обеспечить жильем и заработком. А большинству землян придется остаться на Целине. Возникает вопрос — чем привязать их к легиону, если не ошейником?
Ответ: угрозой наказания за военные преступления. Сначала заставить легионеров их совершать, уверяя, что ничего им за это не будет, а потом запугать лигой. Она ведь действительно с тупой верой в абсолютное торжество правосудия не признает никакого искупления вины без наказания. Даже если земляне, сняв ошейники, повернут оружие против Тауберта, лига все равно будет считать их преступниками.
А значит, надо сделать так, чтобы земляне никогда не смогли объединиться с противниками Тауберта и не смогли покинуть Целину без риска попасть под суд лиги.
Грабеж и насилие позволяют как нельзя лучше достичь этой цели. Крайне трудно объединиться с теми, кого вчера грабил и насиловал — они будут видеть в легионерах монстров, в которых нет ничего человеческого. Никакие ошейники и страх смерти от пули под челюсть не послужат в этом случае оправданием. И для суда лиги тоже.
Эти законники в лиге так запуганы военной мощью Эрлана и его союзников и так боятся перехода на сторону империи своих граждан (в качестве наемников или по идейным соображениям), что в назидательных целях готовы карать военных преступников максимально строго, не особенно разбираясь, было ли их преступление вынужденным или добровольным.
«Вынужденный характер противозаконного деяния служит смягчающим обстоятельством, но не освобождает от ответственности», — гласит один из постулатов антиимперского права. И против этого ничего не попишешь.
Погрязнув в насилии, легионеры наверняка и сами поймут, что стоит им выпустить из рук оружие и оторваться от легиона, как они станут жертвами мести целинцев. А если и нет, то Антиимперская лига в своей охоте за военными преступниками регулярно проводит рейды на те планеты, где они скрываются. Свалятся однажды ночью на Целину антиимперские спецназовцы и переловят безоружных отставных легионеров поодиночке.
Такие случаи действительно бывали. Правда, это касалось локальных войн, и в них не был всерьез замешан «Конкистадор». Против концерна лига выступить не рискнет, потому что за концерном стоит Эрланская империя, и лига не захочет нарушать хрупкое равновесие сил из-за какой-то далекой и никчемной Целины. Но откуда легионерам об этом знать.
Сабуров и то разобрался в этой премудрости не без труда, хотя он был генерал, доверенное лицо ставки и начальник разведки. А те, кто ниже рангом и неопытнее его, не смогут даже добраться до нужной информации. И Сабуров не сможет им в этом помочь, потому что знает — если он раскроет рядовым исполнителям самый страшный секрет маршала Тауберта, то проживет после этого не дольше нескольких минут. Ведь он тоже носит на шее ошейник, заряженный пулями и взрывчаткой.
Остается одно — попытаться убедить ставку, что восстановив против себя население занятых территорий, легион потеряет даже теоретические шансы на успех в этой авантюре.
Сабуров так и сказал на совещании ставки, и его в один голос поддержали Бессонов и Жуков, но маршал Тауберт, как мы помним, не всегда прислушивался к землянам.
Военные советники заверили его, что на территории ЦНР нет условий для успешных партизанских действий. Здесь слишком мало лесов, а в городах ситуацию легко можно контролировать с помощью мобилизованных и добровольцев.
Действия партизан и подпольщиков нетрудно пресечь посредством карательных мер, включая публичные казни и взятие заложников, так что партизанская война вряд ли будет представлять собой серьезную проблему.
Слушая эти рассуждения, Сабуров не знал, смеяться ему или плакать. Он попытался воззвать к здравому смыслу Тауберта, воскликнув:
— Вы же сами руководили партизанами. Легко было справиться с вами путем публичных казней и взятия заложников?
Но это оказался неудачный пример. Тауберт партизанил и устраивал перевороты на мягкотелых либеральных планетах, где порой вообще не было смертной казни — не то что публичной, а вообще никакой. И тем не менее Тауберта с его партизанами и подпольщиками вышибали со всех планет, стоило властям проявить хотя бы минимальную твердость и решительность.
Это окончательно решило дело.
— Те, кто добровольно перейдет на нашу сторону или под принуждением докажет свою лояльность легиону и готовность служить ему верой и правдой, получат защиту, свободу и неприкосновенность наравне с легионерами, — подвел итог маршал Тауберт. — А с остальными мы будем поступать по законам военного времени.
Сабуров обреченно вздохнул. Он устал что-то доказывать Тауберту и его приближенным, которые не понимали самых элементарных вещей.
Теперь осталась последняя надежда — что Тауберт поймет правоту землян, когда начнется война и все пойдет не так, как эти горе-стратеги планируют. И хорошо, если это произойдет достаточно рано, когда еще можно будет с толком использовать ту напряженность, которая хотя и не очень заметна, но все-таки существует в целинском обществе.
Как с удивлением выяснил начальник разведки легиона, даже несколько веков бесконечных респрессий не способны истребить в людях все человеческое и лишить их нормальных чувств и эмоций.
Но что толку, если лидеры легиона не хотят слушать умных советов и даже не пытаются обернуть эти чувства и эмоции себе на пользу.
Напряжение висело в воздухе.
Со стороны казалось, что юнармейское собрание под лозунгом «Смерть предателям» идет своим чередом, но все видели прекрасно, как бледна гордость дружины Лана Казарина — белее бумаги лицо в обрамлении черных волос, — как дрожат ее губы и руки, и как, глядя на нее, сбиваются даже самые бойкие ораторы класса, привыкшие к тому, что Лана всегда первой задает тон всем речам.
