— Вашими, мой император, и вашей Империи.
— Это одно и то же, — Палпатин откинулся на спинку трона. — Что ж, хорошо. Вы не обсуждаете своих дел ни со мной, ни с Вейдером. Либо вы похвально инициативны, либо безрассудно неосторожны.
Шутливые интонации в его голосе исчезли.
— Сейчас у вас есть шанс убедить меня, что дело в инициативе.
Ксизор знал, что это время наступит. Одно дело уйти и запустить план в действие (что как раз оказалось легче легкого), но совсем другое — вернуться и оправдываться, когда жизнь и смерть зависят от красноречия. И, добавил про себя Темный принц, умелой лжи.
— Ваши владения велики, мой император, и столь же велика опасность, — под пристальными перекрестными взглядами фаллиен чувствовал себя прозрачным, как транспаристил, хотя повелителям Великой силы пока не удавалось заглянуть за щит, за которым укрывался Ксизор. — Ваша власть велика, но ее недостаточно, чтобы получить все, что хотите.
— Не слышу ничего нового, — утомленно пробурчал Палпатин. — Все мои адмиралы хором твердят то же самое. В отличие от Вейдера они, правда, не верят. Они сомневаются в существовании иной силы, отличной от той, которую можно выпустить на свободу, нажав на гашетку. Они сомневаются, даже когда испытывают на себе влияние Великой силы, вышибающей из них дух. Сомнения ослабляют и оглупляют.
Высушенные возрастом пальцы указали на Ксизора; внешне слабые и немощные, они и не думали дрожать.
— — Ты ведь не из тех дураков, не так ли?
Темный Принц отвесил поклон.
— Во мне нет сомнений, мой император.
— Вот почему я все еще слушаю, — ладонь Палпатина вновь легла на подлокотник, пальцы ласкали темное дерево. — Мое терпение таково, что я даже своих адмиралов выслушиваю, какие бы глупости они ни лопотали. Даже дураки время от времени изрекают мудрые вещи. Поэтому я и дал разрешение на новый проект. Они называли его Звезда Смерти…
— Лучше бы послушали меня, учитель, — дыхание Повелителя тьмы стало громче и злее, хотя слова все еще катились ровно. — Альянс набирает силу, а наши военные тратят время на глупости. Я говорил им, что Звезда Смерти даже в завершенном состоянии остается машиной, не более.
Он все-таки не удержался, голос-повысился в тоне; Вейдер сражался с собственным разрушительным норовом и скоро одержит победу.
— И я оказался прав, не так ли, учитель?
— Абсолютно прав, мой мальчик, — Император кивнул. — Но, несмотря на их утомительный детский лепет, мои адмиралы кое в чем не ошиблись. Их жалкие мозги устроены точно так же, как у всех обитателей Галактики. Они смотрят и видят одно и то же. И невидимыми остаются те же самые вещи. Рыцарей Ордена больше нет, а они единственные умели направлять Силу. Кроме меня, разумеется. А всем остальным наплевать на то, что двигает звезды, планеты и кровь в венах тех, кто на них живет. Они слепы. Им нужно то, что они смогут увидеть. Например, Звезда Смерти, с которой так возились мои адмиралы. Звезду Смерти они понимают и боятся. Великая сила тоже внушает им опасение, но требуется больше времени. Ты прав, мальчик мой, Звезда Смерти — всего лишь машина. Инструмент. Когда требуется молоток, смешно вызывать силы, что управляют вселенной.
Дарт Вейдер уступать не собирался.
— Молоток можно сломать, как любой другой инструмент. Звезда Смерти уничтожена. Только Великая сила существует вечно.
— Я ничего не забываю, Вейдер. Но пусть об инструментах болит голова у моих адмиралов. Пусть займутся делом и построят новую станцию, если сумеют. Пусть сделают ее лучше. Мы и так чересчур отвлеклись, мальчик мой.
Ксизор ждал продолжения спора, но Повелитель тьмы промолчал, а Император качнул капюшоном в сторону фаллиена.
— Вы сказали, принц, что моя Империя в опасности. Но это не ново. Мне известно о повстанцах из так называемого Альянса. Что меня удивляет, так это степень вашего беспокойства, принц Ксизор. И я слышу в ваших словах сомнение, хотя вы и твердите о противоположном. А сомнения следует выкорчевывать в зародыше.
— Это не сомнения, мой император, а реальность. Полы искусно вышитых накидок обметали носки его сапог; Ксизор изящно сложил руки на груди.
— Нельзя одолеть Альянс, не создав новой угрозы. Ваша власть усиливается и скоро станет абсолютной, но вместе с ней растет неизбежная опасность, потому что она вплетена в саму ткань Империи.
— Он говорит ерунду, учитель, — равнодушно пророкотал тяжелый бас Дарта Вейдера.
— Для тех, кто не хочет видеть, — огрызнулся принц Ксизор, краем глаза смотря на закованную в черные доспехи огромную фигуру. — Может, повелителя Вейдера ослепляет Великая сила? В конце концов, он в ней — ничто по сравнению с вами.
Невидимая рука, которую фаллиен все время ощущал у себя на шее, неожиданно сжалась. А он-то все интересовался, может ли ситх убивать на расстоянии!.. Ксизор почуствовал, словно горло ему без жалости и сожаления захлестнули металлической цепью. Подбородок задрался верх, трон и Император, с любопытством разглядывающий задыхающегося визитера, потонули в кровавой мгле..
— Оставь его, мой мальчик, куда ты вечно спешишь? — откуда-то из сгущающегося черно-алого облака пожурил своего помощника Палпатин. — Меня заинтриговали его слова, я хочу услышать остальные, прежде чем вынесу решение.
Холодные невидимые пальцы разжались, воздух хлынул в легкие Ксизора, Фаллиен порадовался, что ему хватило сил не царапать себе горло в попытке сбросить несуществующий захват, как делали другие, более слабые жертвы. Но я ничего не забуду, постановил про себя Темный Принц. Никому не дозволено безнаказанно унижать фаллиена и втаптывать его гордость в грязь. Придет день, и Вейдер заплатит за все оскорбления.
— Мне удается говорить лучше, — просипел Ксизор, — когда мой император держит своих подчиненных на поводке.
В горле запершило, но он не стал радовать ситха, не закашлялся, сглотнул и почувствовал привкус крови.
— Но именно о качествах тех, кто служит моему императору, я хочу говорить.
Узкие вертикальные зрачки обратились к Вейдеру, потом к Палпатину.
— Вы оба говорили о дураках, что служат Империи, полезных, но тем не менее дураках. И сейчас, когда так называемый Альянс заморочил всем головы разговорами о свободе, положение не улучшится.
Дарт Вейдер отчетливо фыркнул.
— Они обречены.
— Несомненно, — откликнулся Ксизор. — Но день триумфа откладывается самой императорской властью. Загадка, но тот, у кого есть глаза, сумеет ее разгадать.
— Продолжай, — Император сделал приглашающий жест. — Вы завладели моим вниманием, принц. Воспользуйтесь им с пользой.
