3 июля 1941 года, Минск, Белоруссия.
Новый день принес не только новые заботы и проблемы, но и новые сюрпризы, причем, как оказалось приятные. Вчера у нас не было времени шерстить немецкие пункты сбора трофейного вооружения в Минске и его окрестностях. А сегодня утром разведчики посетили их все, и оказалось, что я стал богаче ещё на пять сотен тяжелых орудий, причем каких орудий. Почти две сотни МЛ-20, полторы сотни 152 миллиметровых М-10 и еще сотню 122 миллиметровых М-30. (Несколько сотен исправных советских орудий МЛ-20 с десятью боекомплектами на каждое орудие были захвачены 23–24 июня 1941 года под Барановичами, также Значительное количество М-10 было захвачено вермахтом в 1941 году.) И пускай М-10 и М-30 имели меньшую дальность, чем МЛ-20 и А-19, зато они были намного легче и лучше подходили к транспортировке, одним словом лучший вариант для механизированного корпуса, который должен быть мобильным. Только одна эта находка увеличила мне количество тяжелой артиллерии вдвое. Хотел бы я посмотреть, как немцы будут атаковать Минск под заградительным огнем шести сотен тяжелых гаубиц, да там просто лунный ландшафт останется после артабстрела.
На этом количество плюшек не закончилось. То, что Минск был нами отбит, немцы еще не знали, вернее не все знали, а потому в течение ночи в город прибыло шесть немецких эшелонов из Германии. Два из них были с пехотой, но предвидя подобную ситуацию, для таких эшелонов выделили отдельную ветку. Там разместился пехотный батальон при десятке танков Т-28. Эти трехбашенные танки были для этого в самый раз. Один танк — три независимых пулемета, плюс полсотни ручников и десяток станковых Максимов в батальоне. Когда немецкий эшелон с пехотой подошел на выделенный ему путь, то сначала ему навстречу с параллельного пути подался пустой эшелон, перекрывая ему путь, а затем левая сторона взорвалась морем огня. Меньше минуты потребовалось, что бы превратить все вагоны в решето. Когда стих огонь, то было слышно только пыхтение паровоза, а через дырки и щели вагонов на насыпь потихоньку началась сочиться кровь. Примкнув к винтовкам штыки, бойцы пошли проводить окончательную зачистку. Каким плотным не был огонь, но выжившие в эшелоне нашлись, вот их и докололи штыками пехотинцы.
Затем пришло еще два эшелона, но уже не с пехотой. Сначала был эшелон с тяжелыми 150 миллиметровыми гаубицами sFH 18, целых 48 орудий вместе с двумя боекомплектами, а затем еще один эшелон с танками, 22 Т-4 и 36 Т-3, причем все они новехонькие, прямо с заводов. И под конец еще один эшелон с пехотой и два с различными боеприпасами. Вот так мы стали богаче еще на гаубичный и танковый полки.
После завтрака была опять встреча с представителями Минских заводов. Я от руки набросал примерный вид: БТР-152, БТР-40 и БА-64, мы к этому моменту имели уже более тысячи трофейных немецких грузовиков. Заводчанам надо было отобрать из них сотню однотипных полноприводных трехосных и полсотни двухосных грузовиков. Трехосные грузовики должны были переделать в аналог БТР-152, а двухосные в гибрид БТР-40 и БА-64. Сам кузов БТР-40 и башня, как на БА-64. В связи с этим моим ремонтникам было дано задание найти немецкие танки Т-1 и Т-2 с целыми башнями, которые надо было срочно снять. Пулеметные башни от Т-1 пойдут на двухосные бронемашины, а пушечные от Т-2 на трехосные. Также надо было вырезать из подбитых немецких ганомагов боковые двери и защищенные бронезаслонками окна, все это также должны были поставить на новые бронетранспортеры. Из броневых листов толщиной 10 и 15 миллиметров сварят корпуса, куда поставят башни от немецких танков и двигатели с ходовой от грузовиков. Все проектные работы по созданию бронемашин надо было сохранить. Беда нашей армии была в недостатке бронетранспортеров, вернее в их практическом отсутствии, были только бронеавтомобили. Тут же кроме боевого отделения с башней оставался и десантный отсек на 4–5 человек в двухосном варианте и 8-10 в трехосном. Еще с десяток трехосных машин должны были переделать в КШМ на базе БТР. Без башни и вооружения, в нем должны были стоять по паре радиостанций, небольшой телефонный коммутатор с разъемом в броне для подключения к телефонной линии, стол, выдвижная стереотруба и откидная койка для командира. Это что бы можно было подъехать к передовой, заехать в отрытый заранее капонир, подключится к телефонам и выдвинув стереотрубу руководить боем. Мобильность и относительная защищенность позволяли лучше управлять войсками. А вообще промышленная база Минска позволяла сделать очень многое. В моих планах была даже постройка двух бронепоездов, которые были нужны мне для последующего прорыва из Минска. На вокзале оказалось одинадцать паровозов серии ФД20, вот четыре лучших и пойдут на бронепоезда, по два паровоза на бронепоезд, а вообще в городе и окрестностях оказалось почти 70 различных паровозов и куча различных вагонов и платформ. Раз мне всё равно здесь куковать не меньше месяца, то времени на все должно хватить. Тяжелые бронепоезда «Минск» и «Брест» должны были иметь по восемь броневагонов с восемью башнями орудий ф-22 и четыре противотанковых ЗИС-2, а противозенитная оборона из четырех 37-ми миллиметровых пушек и восьми спаренных 20-ти миллиметровых авиационных ШВАК-ов. Последних оказалось более трех сотен на наших брошенных аэродромах и минских складах. Их спарки также планировалось ставить на старые Т-26 и БТ ранних серий вместо башен, вернее в новых открытых башнях. Несмотря но то, что мы уже изрядно проредили немецкие люфтваффе и как я надеялся сможем это повторить во время прорыва, но для минимизации наших потерь от авианалетов требовалось максимально усилить нашу зенитную оборону, причем мобильную, что бы иметь возможность защищать наши мото-мехколонны на марше. Два десятка пулеметных БТ-2, которые мы нашли на немецких пунктах сбора трофеев у Минска, должны были стать очень неприятным сюрпризом для противника. На Минских складах нашлись почти десять тысяч эресов для наших самолетов. Самолетов у меня не было, но ведь для запуска эреса необязательно необходим самолет. Конструкторам была поставлена задача собрать блок из труб 5х8 и потом установить их позади башни БТ-2. Работы для конструкторов и заводчан было много, а пока я смотрел, как первые бронебункера сваренные за ночь опускают в отрытые для них окопы. Оборона города росла как на дрожжах, оставшиеся траншеи подправлялись и укреплялись, а также маскировались по мере возможностей. Очень сильно помогли деревообрабатывающие предприятия города, с них пошли брус, столбы и доски для укрепления окопов.
Весь город вышел нам на помощь, так как горожане отлично понимали, что бойцам нужен отдых, но пока не будет нормальных укреплений, отдохнуть они не смогут. В течение дня несколько раз над Минском кружили немецкие разведчики, а гарнизон пополнился еще парой десятков тысяч защитников. Меньшая часть была из окруженцев, а порядка пятнадцати тысяч из освобожденных пленных. О том, что Минск отбит мало кто знал, а потому колонны наших пленных немцы продолжали гнать к Минску и попадали к высланным мной по окрестностям мобильным отрядам. Кроме того к вечеру город должны были покинуть два десятка разведывательных групп с рациями и в немецкой форме, а кроме них полтора десятка диверсионных групп и еще два десятка групп для поиска окруженцев и освобождения пленных. На базе захомяченных нами складов они должны были снова сформировать вокруг себя отряды, что бы к моменту нашего прорыва из Минска устроить в немецком тылу полный беспредел, а главное уничтожить немецкие аэродромы в окрестностях Минска и по ходу нашего движения. Отход надо планировать и готовить заранее чтобы он был успешным, иначе это может окончиться полным писцом, а так мне будет спокойней и буду знать, что смогу вывести с собой людей, которыми стал командовать и за которых я теперь отвечаю.
Этой ночью ко мне должны были прилететь два десятка транспортников под охраной шестерки МиГов, благо все для их обслуживания и заправки было. Ко мне летел назначенный командованием в Минск членом военного совета старший батальонный комиссар Свиридов (Полностью вымышленный персонаж) с командой особистов. Если учесть, что практически весь корпус получался из окруженцев или более того бывших пленных, то командование хотело на такое ответственное место поставить своих людей. Конечно это немного напрягало, но если особисты не будут влезать в моё командование, то и пусть их, а вот ЧВС, это может вызвать проблемы. Ни за что в сущности не отвечая, ЧВС может качественно испоганить всё, а отвечать придется мне. Также летели четыре группы глубинной разведки, они будут действовать по своему усмотрению, но перед этим надо было обговорить способы связи. Может возникнуть ситуация, когда им понадобится помощь, а раз я сам посылал более полусотни разведывательно-диверсионных групп, то нужно было согласовать способы связи и опознавательных знаков. Раз представилась такая возможность, то я попросил прислать пару групп кинооператоров, были у меня на них планы и первый из них это заснять парад, который я хотел провести завтра, пока немцы еще не очухались и было относительно тихо.
