— Такой результат у простого аристократа? — поразился Аархил.
— Да. И всё же — он очень надоедлив.
— Каждый раз при встрече просит обменяться с ним опытом?
— Ага.
— И как?
— В последний раз он смог меня удивить — отстоял целых три удара, хотя в наши первые спарринги этот Эркюль едва держался на ногах после первого.
— Во время спаррингов он носил эту кирасу?
— Нет.
— Значит теперь будет неудивительно, если он сможет устоять шесть, а-то и семь ударов, — улыбнулся ремесленник.
— Настолько хороша? — поразился Лаэль.
— О, он увидел тебя. Кажется, скоро ты и сам это проверишь, — усмехнулся Аархил.
Физиономия Лаэля в этот момент была очень и очень недовольной. Скрестив руки, он уже начал представлять, как через пару минут будет бить этого Эркюля. Всё ещё не восстановившись от прошлого сражению с Айной, да этого дьявольского марафона по созданию рун — он крайне сильно не желал махаться с кем-либо кулаками. Да, несмотря на свой грозный вид — здоровяк не любил драться! Ему больше нравилось плавное увеличение собственной силы, а одобрение родителей только подогревало интерес к развитию. Он знал пределы своей мощи и спарринги, где этот титан обычно с нескольких ударов побеждал своего соперника, лишь разочаровывали его, и со временем он начал считать, что подобные бессмысленные драки — пустая трата времени. Да, порой ему нравились битвы, но битвы ему нравились лишь те, что делали его сильнее и опытнее.
С радостным выражением, этот очаровательный мальчик дворянских кровей подбежал к группе Аархила, и остановившись возле Лаэля, он поприветствовал его легким поклоном.
— Лаэль Зарак! Я глубочайше извиняюсь, что подошел поприветствовать вас только сейчас! К сожалению, меня застигли врасплох разные неудачники, молящие меня преподать им урок, что я, с позволением небес и сделал! Ведь как говорил монах Гаоцо в своём учении о благоразумии, глава восьмая, стих второй… кхм… «и обучите тех, кто неразумен, ибо не виновен глупец в своей необразованности».
— Здравствуй Эрклюль, — устало выдохнул Лаэль.
Глазами он пытался показать своим друзьям то, что надоедлив был этот человек не только вечными просьбами о спарринге.
— Смею похвалиться, что с момента нашей прошлой встречи я не сидел сложа руки! Уже сегодня я обладаю силой воина (3) девятой ступени, и активно стремлюсь к рыцарской (4) эволюции! Поверьте мне, милейший Лаэль — скоро вы будете хвастаться всем, что знакомы с великим Эркюлем, наследником семьи Даймонд, а также, я надеюсь, основателем клана Даймонд, который в недалеком будущем, наконец, воссоздаст мир, и сплотит все силы в нашем Светлом городе!
— Отлично…
— Буду честен, я крайне удивлен тому, что вы ещё не начали свою охоту! Неужели ваши лакеи как-то мешают вам? — одарил он Аархила весьма и весьма грозным взглядом, — Если это так, то я так уж и быть, изменю своё решение защищать слабых, и отправлюсь вместе с вами, милейший Эркюль. Славя дружбу между нашими отцами, я заменю этих недостойных своей скромной персоной, и помогу вам в предстоящей охоте!
— Недостойных, — сквозь зубы прошипела Таллина.
— Хотя… — держась за подбородок, начал присматриваться к ней этот негодник. — Думаю, что быть может силой вы и недостойны, но вот ваша внешность…
— Эркюль, покинь нас, — пробасил здоровяк.
— Ох, так вы уже связаны сердцами…
— Ах ты чертов дворяшка! — уже попыталась накинуться она на него с кулаками, но крепкая рука Аархила помешала девочке надавать ему тумаков.
Слегка толкнув её на себя, мальчишка сделал шаг вперёд, и встал между ней и этим засранцем. Естественно больше всего был оскорблен сам Аархил; чувствую гнев, он буквально хотел разорвать на части этого Эркюля.
«Я еле терпел свой клан, всех этих обезьян… и тут, меня, Аархила, решила унизить какая-то шваль?»
Отпустив подругу, Аархил подошел вплотную к этому пустозвону. Глядя на него сверху вниз, он легонько коснулся руны, что была выгравирована на его кирасе, и это одного касания хватило, дабы доспех тут же потерял своё былое сияние.
— Признаюсь, этот артефакт очень хорош для Светлого города. Точнее, он был хорош.
— Прошу прощения? — всё ещё не понял ситуации этот аристократ.
— Отправляйся в бездну.
Аархил говорил тихо, очень тихо, но из-за этого он звучал ещё более грозно. Коснувшись руны во второй раз, палец ремесленника начал светиться синим, и буквально на глазах итак потускневшая кираса начала излучать странную тёмную энергию, от которой внезапно Эркюль пал на колени, и с криками начал пытаться снять свою кирасу.
— А-а-а! Что черт возьми происходит! Моя броня! Она давит на меня!
— Кое-кто просто много говорит, — еле сдерживался Аархил, дабы не пнуть оскорбившего его юнца. — Называя небеса недостойными, ты должен быть готовым принять на себя их гнев.
Лишь Аархил мог создать подобный дефект с бронёй этого аристократа, ибо для истинного созидателя, что в другой жизни мог пачками создавать подобное — изменить принцип работы руны не составлял особого труда. Ранее чары внутри кирасы были стабильными, и принцип их работы заключался в том, что панцирь мог пассивно собирать ауру из окружения, а после использовать её для защиты тела носителя. Теперь же, сделав лёгкое изменение в руне, Аархил сделал ранее стабильную ауру внутри доспеха хаотичной, и ныне её агрессивная черта медленно вторгалась в тело Эркюля, нанося ему огромный урон. Сотворить подобное с артефактами такого уровня для этого ремесленника было легче лёгкого; только истинные сокровища, мастера рун в которых также помимо обычного зачарования вложили и защиты механизмов, могли создать черноволосому мальчишке хоть какие-то проблемы в их разрушении и изменении.
— Называешь себя небесами!? — бросил он на ремесленника гневный взгляд, всё ещё пытаясь освободиться от душащего его панциря.
— Для тебя я небожитель, что выше небес. И теперь, за грехи оскорбить меня, Аархила, ты понесёшь наказание от собственной брони, ведь даже ей противно находиться на твоём теле.
— Что ты сделал с сокровищем семьи Даймонд!? — тут же выбежали два защитника.
— А что, какие-то проблемы? — сказал он, даже не удосужившись взглянуть на них.
— Думаешь, что если ты из клана Зарак, то тебе всё можно!?
— Даже если бы я и не был из клана Зарак, я бы всё равно думал, что мне всё можно.
— Высокомерный… — еле сдержался защитник, дабы не оскорбить Аархила.
— Аархил, — внезапно сказал Лаэль, — быть может, сам Эркюль довольно… много говорит — его отец действительно достоин уважения. Можешь пожалуйста…
— Я понял, Лаэль, не продолжай, — присел ремесленник, вновь коснувшись руны.
И вновь одним касанием он восстановил все функции этого артефакта. Осознав, что боль начала проходить, Эркюль тут же воспользовался ситуацией, попытавшись атаковать Аархила, но как гром среди ясного неба, огромная нога Лаэля помешала его злым намерениям. Отлетев на пять метров, словно набитый картошкой мешок он плюхнулся в кусты, после же еле-еле встав на ноги.
— Ты теряешь моё уважение, Эркюль. Я попросил своего друга сделать мне одолжение, а ты плюёшь мне в лицо! Видимо, во времена наших прошлых обменов опытом, я показал тебе слишком мало своих навыков!
— Л-Лаэль… я… но ведь он…
— Оставь его — этот черт недостоин касаний твоих рук.
— Я… недостоин, — опустил мальчишка свою голову.
— Твоему отцу должно быть стыдно за такого сына, — отвернулся Лаэль от Эркюля.
— Прошу! — внезапно крикнул он. — Прошу, примите меня в свою группу! Я был слеп! О Лаэль, мой милейший друг! О его великие друзья! Простите меня! Позвольте мне помочь вам в охоте, и клянусь, я не стану претендовать на добычу!
— Ладно, — неожиданно ответил ему Аархил.
— Ладно? — поразился Эркюль.
Также его удивило то, что этот демон вёл себя так, словно был лидером группы.
— Ладно. Но если ты хочешь быть причисленным к нашей группе, то постарайся запомнить — Я твои Небеса, и не смей порочить мне, ибо Небеса могут разгневаться.
