class="p1">На здоровяка со всех сторон тут же зашикали, но он не обращая никакого внимания просто попёр вперёд, распихивая стулья, вместе с сидящими на них кметами. Следом за ним, аккуратно, стараясь ни на кого не наступить и не задеть пробирался Вернон.
— Ну ты даёшь, — здоровяк отпихнул очередного кмета, буквально впечатав того в столешницу, и вышел наконец на свободное пространство перед стойкой. Руки его разлетелись в стороны, а затем сомкнулись у меня за спиной. В глазах почти сразу потемнело, а спина как-то подозрительно щёлкнула. Заметив, что я не могу пошевелиться, здоровяк немного ослабил хватку, отступил назад и ободряюще саданул меня по плечу. Несмотря на надетый наплечник в нём тоже что-то хруснуло, и по руке начала разливаться неприятная слабость, вперемешку с лёгким покалыванием.
— Нельзя же так пугать, — продолжил Тур, опершись на стойку и выхватив кружку с пивом прямо из рук кмета, который уже собирался вернуться к себе за стол, — Мы уж было подумали, что ты всё, отбегался. Да и Вернон сказал…
— Что тебе теперь может помочь только магия, — продолжил Вернон, — Извини. Но мои знания в твоём случае и впрямь оказались бессильны. А про противоядие мы догадались слишком поздно.
— Проехали, — отмахнулся я, — Я уже в порядке. Вроде бы. Спасибо за то, что залатал рану на боку.
— Сочтёмся, — хмыкнул Вернон, тоже беря себе кружку с пивом.
— В порядке? — здоровяк залпом осушил свой стакан и толкнул меня в плечо, — Ты знаешь, в этом есть большие сомнения.
— Поясни.
— Ты почему её не трахнул? — здоровяк поставил кружку на стойку и кивнул трактирщику, мол, наливай ещё.
— Кого «её», — недоумённо вылупился на него я, пытаясь сообразить, о ком сейчас идёт речь. Мозги вроде бы уже успели раскочегариться, но никак не желали выдавать мне нужный ответ.
— Кого-кого. Айлин, ясное дело, — бесцеремонно бросил здоровяк, кивнув куда-то в сторону двери, — Она же злая теперь, как мегера. Явно же девка ждала и надеялась, а ты взял и разрушил все её ожидания.
— Так, стоп, — я выставил руки перед собой, пытаясь показать Туру, что надо немного тормознуть, и дать мне обдумать сказанное, — А почему я вообще должен был её трахнуть?
— Девочка с тобой, между прочим, там все двое суток просидела, пытаясь тебя привести в чувство. Мог бы хотя-бы разок из вежливости её оприходовать, если совсем уж не нравится, — Тур взял небольшую паузу, отхлебнул пиво и затем продолжил, — Хотя чему тут не нравиться, я не понимаю. И жопа и сиськи вроде на месте, и, если верить моему чувству прекрасного — очень даже ничего. Ты это… — Тур замялся, то ли не решаясь продолжить фразу, то ли пытаясь её получше сформулировать, — Не содомит ли часом?
Ну блин приехали. Практически «за что боролись, на то и напоролись». Только если в самом начале моего путешествия на меня пытались наклеить ярлык содомита за то, что я отказался трахнуть какую-то деревенскую дуру, то теперь на меня пытаются наклеить этот же ярлык за то, что я не захотел присунуть дуре стервозной. И похрену, что ситуация к тому вообще не располагала, да и вообще нормальные люди так не делают. С другой стороны нормальные люди не разбивают другим людям голову до состояния кровавой каши, не вскрывают глотки нежелательным свидетелям, не расчленяют обезумевших колдунов. Не дразнят каждый день смерть, в конце-то концов. По их меркам я и так давным-давно уже превратился в чудовище. Так может ребята правы и стоит пересмотреть оставшиеся у меня моральные ориентиры? Тем более, что с этой самой стервозной дурой мы прошли довольно долгий путь и уже не раз и не два спасали друг другу жизнь? Сложный вопрос. И голову им сейчас забивать как-то совсем не хочется, так что лучше отложить на потом. Будет повод его ещё раз обдумать — хорошо. Не будет — да и хер бы с ним, ни разу не жалко.
— Слушай, — я сделал максимально страдальческое выражение лица. С моей «новой» внешностью получалось хреново. Куда хуже, чем тот же звериный оскал. Но на Тура, похоже это произвело нужное впечатление, — Я только что, блять, воскрес. И все ещё чувствую себя как кусок дерьма. Только уже не свежего и растекающегося, а слегка подсохшего на солнце. Так что при всём желании ничего бы не вышло. И на этом, думаю, вопрос закрыт.
— А, понимаю, — гоготнул Тур, — И сочувствую. Ну, ничего, оклемаешься, ещё наверстаешь упущенное. Только это, — он снова кивнул куда-то в сторону зала. Я проследил за его взглядом и увидел Айлин. Девушка о чём-то яростно спорила с Венделом. Лицо красное, руки сжаты в кулаки, — Будь добр успокой свою фурию, пока она парням глаза не начала выцарапывать.
Отвечать я не стал. Ситуация и так была максимально кринжовая. Начнёшь отрицать и оправдываться, будешь выглядеть идиотом, да ещё и мужеложцем посчитают. Можно, конечно, остроумно отшутится, но что-то как-то настроения нет, да и мозги, как назло, опять пробуксовывают именно тогда, когда нужно.
Когда я подошёл, Айлин уже собиралась вцепиться Венделу в волосы.
— Жен… Женщина, мать твою ногой… ногой… Дай мне спокойно досидеть, — отпирался боец, — Я же сказал, закончу пиво… Потом водочки холодной. И обзательно приду. С… С-сколько… Ещё раз это можно объяснять.
— Я тебе не жен…
— А кто? Мжик что-ли? — гоготнул сидевший рядом Освальд, — Не, я всякое дерьмо в жизни видел, но вот чтоб у мужика были эти самые… Ну… Сиськи! Такого ещё не видеть… Видеть доводилось.
— Или у бабы — хер, — поддакнул ему Вендел и пьяная парочка залилась хохотом. И это было их роковой ошибкой. У одного на щеке тут же начал расцветать красный след от ладони. Освальд успел перехватить руку девушки до того, как та достигла своей цели. Вот только Айлин не растерялась и сжав вторую руку в кулак, отоварила бедолагу прямо по зубам.
— Женщина, ты что творишь! — Вендел держась за щёку вскочил со стула и попытался свободной рукой заграбастать девушку.
— Вообще уже это… охренела. Давно её не л… л… лупцевали, во! — выдавил Освальд, вытирая кровь с губ.
— Ну, так это! Щас исправим! — гоготнул его дружок и бросился вперёд. Вот только, на
