— Большинству из вас этот курс никогда в жизни не пригодится, — заявил лектор на самом первом вступительном занятии. — Отработать создание любой энергетической структуры можно и экспериментальным путём. При должной степени осмотрительности вы даже не лишитесь конечностей. Опять же для использования стандартных конструкций сей курс совершенно излишен. Посему предлагаю не тратить попусту своё время и мои нервы и записаться на какие-нибудь другие лекции, пока ещё есть такая возможность.
Несколько человек тогда поднялись и ушли, я — остался. На кафедру пиковых нагрузок без этого курса мне было не попасть, как не получилось бы и подогнать стандартные схемы под особенности внутренней энергетики. А экспериментировать с риском пусть даже не лишиться конечностей, а заполучить какое-нибудь осложнение мне, откровенно говоря, не хотелось.
На занятие я не опоздал и все полтора часа исправно скрипел грифелем карандаша, конспектируя лекцию и перерисовывая с доски очередную схему оптимизации энергетических потоков. Затем подошёл сдать на согласование план курсовой работы и посетил ещё три пары, а на перемене успел заглянуть в столовую, после чего традиционно отправился в лабораторный корпус. Сегодня обошлось без изысков, просто битый час — секунда в секунду, — работал с силовой установкой, генерируя электричество.
Посидел в буфете, выпил пол-литра травяного чая и вновь пропотел, тогда только пошёл в душ. Вспомнилось, что обещал заглянуть к Леопольду и подписать согласие на участие в исследованиях, немного поколебался, но решил положиться на честное слово аспиранта и на попятную не идти.
Леопольд моему появлению обрадовался, но как-то не очень. Он явно пребывал в откровенно растрёпанных чувствах, вот и я предположил:
— Опять Вдовец нервы портит?
— Он, — кивнул Леопольд и пробурчал себе под нос нечто маловразумительное, вроде как пообещал устроить заведующему лабораторией весёлую жизнь.
Я бы непременно вытащил его в кафе, дабы пропустить по паре кружек пива и поговорить по душам, но пора было бежать на дежурство. Увы-увы, касательно чрезвычайной загруженности и катастрофической нехватки свободного времени красок я вчера в разговоре с кураторами нисколько не сгущал…
В дежурке застал непонятное оживление — помимо резервной команды, там облачались в форму и вооружались ещё несколько отрядов.
— Стажёров приказали на студгородок и окрестные районы поставить, — оповестил меня начальник смены. — Будете в штатском с дружинниками работать.
— А что случилось-то? — удивился я, но ответа на свой вопрос не получил.
В курс дела нас ввёл на вступительном инструктаже Александр Малыш.
— Утром комендантский патруль остановил для проверки документов компанию молодых людей, те оказали вооружённое сопротивление. С нашей стороны двое раненых, с той — трое убитых. При осмотре вещей погибших были обнаружены бомбы с часовыми механизмами, центр города переведён на усиленное патрулирование. Вами сегодня усилят студенческую дружину.
— Опять самое интересное мимо нас! — возмутился Митя Жёлудь, но его никто не поддержал.
— Линь! — обратился тогда кандидат-лейтенант уже непосредственно ко мне. — Тебя к директору вызывают.
— А как же дежурство? — удивился я.
— Сняли тебя с дежурства. Иди!
— И Бондаря с Ригелем сегодня нет, — подметил неугомонный Митя.
Дело было определённо в несостоявшейся — несостоявшейся ведь?! — попытке Альберта Павловича пропихнуть меня в оперативники, так что я от расспросов воздержался, заодно проигнорировал вопросительный взгляд Матвея и пропустил мимо ушей шуточки приятелей-пролетариев. Ещё про себя порадовался нежданно-негаданно свалившемуся свободному времени и загадал сходить в библиотеку, но не тут-то было.
— Как освободишься, бегом обратно, — распорядился Александр Малыш. — Может, к этому времени новые вводные поступят.
— Будет исполнено! — пообещал я без всякого энтузиазма и отправился на другой конец студгородка.
Руководство Бюро оперативного реагирования делило один корпус со службой охраны института — то ли отказались съезжать в своё время, то ли съезжать было попросту некуда. Скорее всё же первое, ибо директором Бюро назначили Роберта Марковича Лога, ранее занимавшего пост заместителя начальника службы охраны РИИФС. При желании он бы точно себе достойное помещение выбил, не иначе просто прижился на старом месте. А так поменяли табличку на двери и всё — никакой мороки с переездом.
В приёмной обнаружился Максим Бондарь. Он сидел на стуле для посетителей, прямой будто палка, ещё и носком правой туфли легонько по полу постукивал, и я сразу заинтересовался причиной эдакой нервозности. Меня ведь не на его место проталкивали, вакансии в оперчасти имелись совершенно точно. Одна — сто процентов.
И что тогда? На повышение рассчитывает? Однако!
Додумать эту мысль не успел, референт директора справился о цели визита и сразу указал на обитую кожей дверь.
— Ждут.
Кабинет был светлым и просторным, окнами выходил на старый парк. Немалую его часть занимали два стола, составленные буквой «Т». Во главе под республиканским гербом и эмблемой РИИФС сидел директор, справа от него расположился начальник оперативного отдела Евгений Вихрь, с левого торца разместился руководитель управления физической защиты Андрей Вяз — недавний выпускник военной кафедры и бывший командир учебного взвода комендатуры, продвигавшийся по служебной лестнице с мощью и неукротимостью ледокола.
Я поздоровался, получил приглашение сесть на стул в конце стола, что без промедления и сделал.
— Итак, на повестке дня вопрос о переводе старшины Линя из управления физической защиты в оперативный отдел, — объявил Роберт Маркович, поднял папку с моим личным делом и кинул её обратно. — Ваши соображения на этот счёт, Евгений Викторович!
Вихрь улыбнулся уголком рта и скупо произнёс:
— Нет возражений.
Судя по тону, он полагал собрание пустой формальностью, и потому немало удивился категоричному заявлению Вяза.
— Считаю этот перевод преждевременным! — объявил тот почти столь же лаконично.
Директор хмыкнул и попросил:
— Озвучьте ваши аргументы, Андрей Сергеевич.
И Андрей Сергеевич не замедлил своими аргументами с присутствующими поделиться:
— До этой недели нареканий к Линю не было, но позавчера он самовольно оставил место несения службы, не поставив никого об этом в известность!
— И почему же в личном деле отсутствует рапорт на сей счёт? — уточнил директор. — Почему не была запрошена объяснительная?
Неудобные вопросы Вяза в тупик не поставили.
— Служебная проверка ещё не завершена, — уверил он начальника.
Тогда Роберт Маркович перевёл взгляд на меня.
— Что скажете, молодой человек?
— С вашего позволения в соответствии с протоколом дам пояснения в письменном виде.
Директор едва заметно усмехнулся и кивнул.
— Хорошо. Тогда отложим рассмотрения вопроса до…
Он взглянул на часы, и Вяз поспешил вмешаться:
— Я бы рекомендовал отказаться от рассмотрения этой кандидатуры вовсе. Позволю себе напомнить, что в прошлом году дело о неподобающем поведении Линя рассматривалось армейским трибуналом, и он был признан виновным с лишением чина...
— Это к нам какое отношение имеет?! — не сдержался Евгений Вихрь.
— Это свидетельствует о систематическом нарушении кандидатом установленных правил! Не самое лучшее качество для столь ответственной работы!
Вихрь нервно застучал пальцами по краешку стола.
— Перспективные кадры у себя придерживаешь, да? — перешёл он на личности.
— У нас с вами разные представления о ценности сотрудников!
— Да у него две боевых медали! Две! Много у тебя таких?
— Это ещё ни о чём не говорит! Специфика службы в Бюро в корне отлична от армейской службы!
— Он ко мне переводится, мне и решение принимать! Я лучше знаю, отлична у нас специфика или нет!
Я поглядывал то на одного начальника, то на другого, а попутно гадал, какими последствиями обернётся для меня интрига, затеянная капитаном — о, теперь уже майором! — Городцом, и прикидывал, не проще ли было согласиться на перевод в оперчасть. По всему выходило, что проще. Чую, малой кровью отделаться не выйдет…
