твоя мама была уверена, что виноваты я и Драгош.
Едва он опять сказал о матери, как Василий внутри снова начал буянить. Мне пришлось потратить время, чтобы во второй раз утихомирить его. Государь наблюдал, как я пытаюсь сохранить хладнокровие.
Впрочем, так даже лучше. Пусть в его глазах я буду оставаться вспыльчивым юнцом, хоть и склонным к логическому анализу.
— Ну да, проклятие рикошетом ударило по другим Рюревским, — Царь горько вздохнул, — Некоторые из них совсем не заслуживали этого.
Он снова замолчал.
— Так вы всегда знали обо мне, Игорь Олегович? — спросил я, наконец усадив внутреннего Василия на табуретку.
— Да.
— Разгудин, — я слегка округлил глаза, — Ваш тайный советник.
— Да, сожри Пробоина его душу… Я доверился не тому, и чуть не потерял тебя. Он работал на Владимира.
— Добыть технику Пса из усыпальницы Борзовых приказал ему он? Для своего сына-огняша?
— Возможно.
— Вы знали, что этот Разгудин ещё и на великолунцев работал? И что великолунцы подсылали ко мне и к Драгошу убийцу, который оказался ещё одним наследником.
Царь заметно помрачнел и поджал губы. Теперь он сражался со своими внутренними демонами. Его аура стала темнеть, и государь выдавил из себя:
— Забыл сказать тебе, Василий, что рядом со мной иногда быть опасно.
— Я это уже понял.
— Нет, таких подробностей о Разгудине я не знал, — вздохнул Игорь Олегович, нервно потирая лоб, — Я надеялся, что контролирую сеть великолунцев через Славиных. Славины после исчезновения Борзовых у меня на коротком поводке.
Я на это ничего не сказал. Видел я этот поводок, который стёр с лица земли поместье Перовских, пытаясь убрать всех свидетелей.
— А Мозырев, глава Стражей Душ? Вы доверяете ему? — спросил я.
— Вполне.
— А вот я — нет. Он пытается убрать того раненого гвардейца, если уже не убрал, как свидетеля, — вздохнул я, — А это значит…
— Да, это значит, но не то, что ты думаешь. Мозырев — скользкий слизняк, трус, но не более того.
— То есть?
— Ты прав, Василий, что Стражи Душ замешаны во всём этом. И Мозырев об этом знает, но он не заговорщик. Этот идиот просто зачищает всю свою службу, пытается убрать все следы предательства.
Мне это не нравилось, но получалось, что Царь прав. Поведение Мозырева вполне вливалось в эту струю, как и то, почему Стражи Душ, преследующие меня, имели разные цели. Одни хотели убить, другим я был нужен живым.
Да уж, не все идиоты полезны.
— Кстати, это его люди приезжали в Маловратск, чтобы забрать тебя, — сказал Царь, — Но ты уже сбежал. И, быть может, оно было и к лучшему.
— Может, всё же заменить главу тайной службы? — усмехнулся я.
Государь промолчал. Но по взгляду было понятно, какой я наивный. Было бы можно, Царь бы уже давно заменил, вот только кем?
Эх, если бы судьба Вячеслава Ключевца сложилась чуть-чуть по-другому, более лучшего кандидата не нашлось бы.
— Итак, — со вздохом сказал я, — Вы же понимаете, Игорь Олегович, что я буду действовать более жёстко? Моя мать, оказывается, жива, и она у вашего брата.
— Естественно, я это понимаю. И, естественно, будет глупо пытаться тебя остановить.
Я промолчал о том, что где-то меня ждёт Эвелина, закованная в смертное тело богиня. А, ну ещё у меня, как Последнего Привратника, обязанности по спасению мира.
Но разве такие мелочи будут волновать Царя, когда маленькой Красногории угрожает опасность?
— И всё же, — продолжил я, — вот так ставить на трон новоиспечённого деревенского наследника, который выскочил, как Вывертыш из Вертуна…
— Да, не стоит, — согласился Игорь Олегович, — Тебе ещё предстоит постигать науку.
— А значит, вы даёте мне в управление личную гвардию, так? И отправляете на фронт…
Тут я слегка затаил дыхание. Момент истины, когда я получу в руки весомую силу и власть, наступил.
— Мне нравится твоя хватка. Даже слишком. Но ты же помнишь основное правило?
— Никому нельзя доверять?
Царь расплылся в улыбке, но потом резко посерьёзнел:
— Василий, ты получишь войско. Но не думай, что ты останешься без присмотра. Я не собираюсь вот так глупо терять последнего сына.
— От учителя не откажусь…
Царь будто пропустил это мимо ушей:
— Великолунцы стали активнее. Кажется, они начали понимать, что Славины водят их за нос, пытаясь усидеть на двух стульях.
— Неужели Царь отправит наследника на фронт?
— Не совсем, зачем подвергать тебя опасности? Быть может, там даже можно будет вступить в небольшую стычку, укротить пару Вертунов. Пошлю тебя «за орденком», как у нас любят говорить. Вернёшься уже с именем, народ будет…
Я перебил:
— Как вы и говорили, доверять никому нельзя.
— Не понимаю.
— Я сам выберу место на юге.
— Василий, я не могу на это согласиться. Я же сказал…
— Как я выжил, вас не интересовало? Маловратск, поместье Перовских, Межедар, горы Святого Диофана, Храм Первого Полнолуния… Как я выжил?
— Видит Незримая, это с её благоволения, — и Царь осенил себя знамением.
Я чуть не поперхнулся. Да капитская твоя душонка, государь, не мог выбрать другое какое выражение?! Меня это благоволение чуть со свету не сжило.
— Ладно, Василий, ты прав. Я дам тебе некоторую свободу выбора. Ещё что-то?
— Мне будет нужна личная охрана. Могу ли я сам выбрать туда людей?
Царь сильно удивился, одна его бровь подскочила.
— Ну что ж, — он махнул рукой, потом залпом допил вино, — Видит Луна, мы стареем. И вправду, старая гвардия уходит, новая приходит… Теперь я вижу, что Красногория будет в хороших руках.
Я поджал губы, чувствуя укол совести. Вот же толчковый пёс, достал-таки до моего нутра, задев патриотические чувства.
Свободная Федерация — это то, чем я жил и дышал все годы. Что такое служба стране, которая даст тебе будущее, возможность создать семью и вырастить детей в безопасности, я знал не понаслышке.
В глазах же Царя я и вправду увидел боль за судьбу его государства, и она передалась мне. И в этих же глазах застыл немой вопрос, больше напоминающий мольбу.
Не сказать, чтобы я так уж проникся судьбой Красногории. Но в этой стране уже были те, кто мне был дорог. Их судьба меня заботила не меньше своей.
— Красногорию в обиду
