через несколько лет он мог быть магом третьего круга, а после превзойти отца. Теперь у Рода нет наследника. Нет следующего главы.
Последняя мысль вновь поднимала в душе пламя злости. Брат опустил руки. Сломался. И не желает даже попытаться вновь встать на ноги и выпрямить спину. От былого могущества не осталось и следа. Просто старик, доживающий свой век. Старик, позволяющий себе то, что недостойно главы рода огненных магов.
После своего приезда Илберт пришел к брату, требовалось поговорить наедине. Со всей яростью мага Огня он кричал, он ругал брата, материл, не считаясь с тем, что перед ним патриарх рода и старший брат. Илберт ждал, что тот среагирует, разозлиться, как в старые времена, придет в ярость, столь нужную магу Огня. Ярость, способную разжечь еще тлеющие угли.
Но Келдрин лишь устало вздыхал под напором Илберта. А затем признался, что не хочет больше руководить родом. Что готов передать эти обязанности кому-нибудь, лишь бы ему самому дали спокойно дожить оставшиеся годы. Он потерял в ней прежний смысл.
Илберт едва не вызвал брата на смертельную дуэль прямо там. Неодобряемый поступок, но вполне возможный, самый легкий путь к смене власти в их семье. Однако кое-что в поведении брата его настораживало. Была еще какая-то тайна. Какая-то деталь, которую нужно было раскрыть. И, кажется, Илберт нашел ключ к этой тайне.
— Эй ты! — маг огня окликнул слугу, имени которого не помнил. Впрочем, это был просто слуга, которого всегда легко заменить — так зачем запоминать имена? — Где Нола?
Слуга удивился вопросу. Некоторые из этих людишек казались Илберту преступно нерасторопными, если не сказать просто — тупыми.
— Госпожа Нола? — удивленно переспросил мужчина, склонившись в поклоне. — Не могу знать, господин. Последний раз была, когда кухню разгружали, вот…
Илберт жестом отправил слугу дальше выполнять свои обязанности. Стояла глубокая ночь, но скоро они закончат. Работа должна быть сделана, а время отоспаться эти бездельники найдут. Слуги, как ни удивительно, начинали проявлять не дюжую сноровку, когда дело касалось поиска жратвы и выпивки, или возможности уклониться от работы и вздремнуть. Впрочем, в этом вопросе они не отличались от солдат, которыми довелось руководить Илберту, но те хотя бы боялись наказания, опасались быть пойманными и старались не рисковать, особенно когда начальство было рядом.
Покинув жилые комнаты, брат главы рода направился наверх. С его фигурой было не так-то просто перемещаться тихо, но, к счастью, шум непрекращающейся работы внизу маскировал его шаги. Сюда слуги заходили редко. Келдрин приказал не тревожить его по пустякам, проводя свои дни в библиотеке.
Келдрин пил. Не так много, как считала Орисса, но достаточно, чтобы не считаться трезвым. Он был занят тем, что перебирал свои старые награды, а также грамоты, что прилагались к наградам. Глава рода вспоминал свои старые заслуги, прятался за воспоминаниями от реального мира. Илберт говорил сегодня с ним. И Келдрин, вспоминавший былое, напоминал ему выжившего из ума старикашку. Келдрину больше не нужен был собеседник. Только слушатель.
Но это было не единственное занятие, которому предавался старый маг Огня.
Дверь в кабинет закрыта. Илберт обернулся. Его достоинство выло в глубине души от неправильности того, что он делает. Подглядывание было низким, недостойным поступком. Но он должен знать!
В библиотеке было тихо. Илберт напряженно вздохнул, стараясь сделать это как можно тише. И нагнулся, чтобы через замочную скважину увидеть, что происходит в кабинете, освещенном тусклым мерцанием единственной свечи.
Увиденное было омерзительно. Он видел уже не молодую, но все еще привлекательную женщину из побочной ветви семьи, обнаженную, наклонившуюся над столом. И дряхлого, в его глазах, старика, овладевшего этой женщиной.
Келдрин окончательно пал в глазах брата, растерял остатки достоинства и самоуважения.
Илберт выпрямился. Его жгло изнутри желание ворваться туда прямо сейчас и пустить в ход бушующую в нем магию. Но нет. Это нужно делать не так. Не так и не сейчас. Взяв себя в руки маг Огня, не замеченный никем, удалился.
Если особняк Темпестов привлекал всеобщее внимание, так как его хозяева умело бравировали своим растущим богатством, то этот непримечательный дом на одной из второстепенных улиц города терялся среди своих серых собратьев. Некоторые лавки на улице не были закрыты: на первый этаж этого дома несколько крепких мужчин заносили какие-то вещи из грузовой повозки, а в здании напротив работала булочная.
Вход в дом я обнаружил не сразу. Он прятался между двумя невысокими деревцами, растущими из аккуратных клумб, но достаточно пышных, чтобы скрыть за собой дверь от любопытствующих взглядов. Толкнув ее, я оказался в узком коридоре, ведущем к резной лестнице. Со второго этажа доносилась приглушенная музыка, мотива я не узнавал. Видимо, это что-то из нового, все же я на определенный срок выпал из светской жизни и вполне мог пропустить новые композиции.
Поднявшись, я попал в маленькую прихожую. Юноша, развлекавший себя чтением книги, окинул меня изучающим взглядом, символизируя наличие охраны. Однако, на меня он никак не отреагировал, продолжив читать книгу в черной обложке.
— Я пришел к Меченому, — произнес я кодовую фразу, которую мне дал Темпест, направляя сюда.
Охранник, не поднимая на меня взгляд, мотнул головой на одну из четырех дверей. Отличный уровень профессионализма. Феерический просто. Самоуверенность поразительная. Сомневаюсь, что она подкреплена чем-то, чего я не заметил.
Подавив раздражение, я пошел в указанном направлении. За дверью находилось помещение с закрытыми темной тканью окнами, отчего хозяина я рассмотрел не сразу, как и внутреннее убранство в целом. Все что находилось внутри, в общем-то, описывалось парой слов — маленький кабинет. Весь минимум, необходимый работающему человеку, здесь был, но не более того. Только чистый функционал без каких-либо украшений, ни картин, ни книжного шкафа, заполненного коллекционными изданиями, больше впечатляющими гостей, чем действительно необходимыми в работе.
Хозяин кабинета — Меченый, как несложно догадаться. Он чуть наклонился вперед и что-то внимательно читал при тусклом свете масляной лампы. Множество шрамов на лбу выглядели пугающе при этом неровном свечении. Невольно поймал себя на мысли, что ожидаю увидеть вместо лица нечто уродливое.
Меченый поднимает голову, одновременно подтверждая и опровергая мою догадку. Лицо его обезображено настолько, что на нем невозможно найти куска уцелевшей кожи, нет губ, сильно укорочен нос, и дополняют все это красные глаза.
— Кто это к нам пожаловал? — у него хрипящий голос, крайне неприятный и отталкивающий. Словно его тоже каким-то образом «порезали».
— Солрэн Эвверан, — представился я. — Урожденный Раган.
Меченый растянул рот в отвратительной улыбке.
— Ну Раган, и чего?
Вздохнул, справляясь с отвращением. Я и раньше видел подобные раны, удивительно, что его не вылечили. Если такую травму получает маг, то шанс выжить велик, а если пострадавший выживет, то внешность маги Жизни восстановят. А если будет простой человек, то он всего скорее умрет от болевого шока или от сильной кровопотери. Не ошибусь, если предположу, что все эти травмы мужчина получил примерно в один промежуток времени.
— Темпест сказал, что ты захочешь со мной познакомиться поближе. И мы сможем быть полезны друг другу.
— Говнюк слишком много болтает, — недовольно проворчал Меченый, отложив листок бумаги в сторону. — Ладно, садись, коль все равно приперся.
Он откинулся в кресле, достал из стола бокал и бутылку, налил себе и тут же выпил, даже не думая предлагать мне. Бутылка без этикетки, определить содержимое было проблематично, поэтому пить это нечто будет неосмотрительно с моей стороны.
— Знаешь, такие разговоры не начинаются вот так, — он неопределенно покачал рукой, когда я сел. — Как у вас принято говорить: без предварительной подготовки. Я совершенно не интересовался тобой, а значит понятия не имею, какие там у тебя, или у Эвверанов, есть проблемы. Или как ты можешь быть мне полезен, чтобы наше сотрудничество было, типа, взаимополезным. Вкуриваешь?
— Вполне, — киваю в ответ на это. — Я вряд ли задержусь в столице надолго, поэтому длительное сотрудничество… Проблематично.
— Вот именно! — Меченый криво улыбнулся, продемонстрировав излишне широкую улыбку, которая у не неподготовленного человека вызвала бы оторопь
