– Детей да, здесь хватает. Но я вроде как не слышал о том, чтобы власти тут как-то поощряли рождаемость.
– А зачем поощрять? – весело стрельнул взглядом Семеныч. – Хватит и того, что противозачаточные средства тут настоящий дефицит. По большому счету их только местным жрицам любви поставляют. Аборты запрещены, без вариантов. Если кто за это возьмется, вышвырнут за пределы поселения – иди живи сам по себе, как захочешь. А если, не приведи господь, из-за твоего аборта баба Богу душу отдала, то пулю в лоб, и вся недолга. Так что никаких особых поощрений нет. Тут ведь все просто. Главное, чтобы мужик мог достойно содержать свою семью, а тогда и баба легко рожает.
– А это что за стройка века?
– Так стройка века и есть. Узкоколейку к порту тянут. Отсюда до моря с полсотни километров будет. А в порт свозится и зерно с равнины, и многое другое. А оттуда – в Андреевский и через портал на Землю. Пока-то вполне и машинами управляются, железка – задел на будущее. Но оно не такое уж и далекое. Каждый год ставятся новые хутора, расширяются старые. Медный уже практически отстроился и очень скоро начнет выдавать металл. Я тут слышал, что в Кавказе, это наш порт так называется, собираются закладывать верфь.
– Я знаю. Один голландец проявил инициативу. Я с ним еще на Земле встречался, но только он еще проходил проверку.
– Прошел уже. Так что пара-тройка лет, и потянутся корабли с зерном от дэвидсонцев. Глядишь, придется еще и нормальную колею устраивать. Но пока и пятидесятикилометровая узкоколейка для нас достижение небывалое.
– Знаешь, я столько слышал о Колонии и от самих колонистов, да и от тебя. А тут – машины снуют… Не автобан, конечно, но и не фронтир.
– А чего ты хотел? Это же фактически узкая долина, ведущая прямиком к порту. Опять же сейчас уборка, зерно свозится в Кавказ и, соответственно, оттуда. Так что вполне оправданная суета. Но сейчас еще на десяток километров отдалимся, и сразу станет куда тише. Водители стараются по одному не ездить, сбиваются в небольшие колонны, машины по четыре-пять. Так спокойнее. В общем, между такими группами разрыв может быть до получаса. А за это время много чего наворотить можно. Очень много.
– Что-то не похоже, будто водители сбиваются в группы.
– А ты на машины глянь. Зерновозов, кроме тех, с которыми мы недавно разъехались, и нет. Самосвалы с гравием для узкоколейки, лесовозы, грузовики с кирпичом. Завод километрах в трех, за вот этим холмом. С хуторов вывозят молоко, яйца, мясо. Тут же, считай, пригород. Говорю же, еще немного, и начнется практически одиночное плавание.
Рогов оказался прав. Владимир как-то даже и не заметил, как они остались уже в одиночестве. Транспорта как-то вдруг не стало. Как, впрочем, изменился и характер дороги. До этого они ехали хотя и по хорошо укатанному, но все же грейдеру, что не могло не ощущаться. Сейчас же под колеса ложилась полевая дорога, мягкая и ровная, почти как асфальт. И более пыльная.
Только минут через двадцать проехала встречная группа груженых «Уралов» с прицепами. И что характерно, их было четыре. Шли достаточно натужно, так как неизменно забирались в гору. Перевал, откуда начинался незначительный спуск к озеру, остался позади.
– Здесь Семеныч, промысловик. Кто у вас старший? – запросил Рогов связь у зерновозов.
– Я Бубен, за старшего буду. Здравствуй, дядь Ваня! – Надо же, и где только Семеныча не знают!
– Здорово, Серега. Вам УАЗ «таблетка» из Рыбачьего навстречу не попадался?
Как бы это смешно ни звучало, но весь местный транспорт имел регистрационные номера и числился за определенными населенными пунктами. Так было проще ориентироваться и людям, и милиции. Свобода, она ведь не во вседозволенности.
– Нет, дядь Вань, вообще никакого УАЗа не встречали.
– Принял. Спасибо. Вот такие труселя с резинкой, – уже себе под нос процедил охотник.
– Может, в кустики съехал, – предположил Владимир.
– Да кто же его знает. В принципе возраст такой… А ты ту училку часом не видел?
– Молодая, лет двадцати. Мы с ней на Земле перед отправкой разок сталкивались. Правда, вертихвосткой она мне не показалась.
– И Валюха говорила, что девка правильная, а у нее взгляд наметан. Это-то и пугает.
– Ты чего? – возмутился Владимир, едва не влетев в лобовое стекло.
Ехали они не так чтобы и быстро, по грунтовой дороге вообще особо не разгонишься, но километров шестьдесят в час набрали, так что резкое торможение не могло не сказаться. А тут еще и пыльное облако накрыло всю машину. Пыли тут вообще много, по пыльному облаку можно обнаружить движущийся транспорт за несколько километров. Опытные люди могут даже указать, легковой автомобиль едет или грузовой, одна машина или несколько.
– Погоди, глянуть нужно.
Семеныч включил заднюю передачу и начал сдавать назад. Наконец в очередной раз зашипели тормоза, только теперь обошлось без окутавших кабину клубов пыли. Валковский осмотрелся по сторонам, но ничего примечательного не обнаружил.
– И что ты увидел? – наконец не выдержал он.
– Моська, нюхай, – вместо ответа приказал собаке Семеныч.
Собачка, сидевшая между пассажиром и водителем, тут же начала нетерпеливо перебирать лапками и исправно крутить лохматой мордашкой. Наконец ей это надоело, и она полезла на руки к Рогову с явными поползновениями обслюнявить его покрытое пылью лицо.
– Фу, Моська! Кому сказал, сидеть! – Собачка обиженно пискнула, но все же приказ выполнила. – Порядок, Володя, рядом никакой дряни нет. Пошли, – открывая дверь и выхватывая из зажима свою СВТ, вынес резюме охотник.
Валковский так ничего и не понял, но решил последовать распоряжению Семеныча. Только предпочел не брать с собой винтовку, а извлек маузер, сняв его с предохранителя, но не взводя курок. Ну его к лешему, патрон в патроннике, еще случится какая оказия, а спуск у пистолета мягкий.
– Чего тут? – обойдя машину, подошел к охотнику Владимир.
– Видишь след? Что думаешь?
– Я не следопыт, – решил было откреститься Валковский, но, поймав внимательный взгляд Рогова, все же озвучил свои мысли: – Мне кажется, машина отчего-то одной стороной съехала с грунтовки на траву, потом вернулась и опять съехала, но на этот раз окончательно. Судя по примятой траве, ехала в попутном с нами направлении. Ну и если других легковых автомобилей на Колонии нет, то это был УАЗ.
– Другие машины есть. Разный народ сюда уходит, кое-кто со своими авто. Но это УАЗ. Вишь, какой след. – Семеныч указал на оставшийся след протектора, ближе к обочине, уже на границе травы. – Ты примечай, Володя, примечай. Жизнь, она тут веселая, никогда не знаешь, что пригодится, а о чем лучше просто позабыть. А ехал он в попутном направлении, – задумчиво закончил Семеныч.
