Если сейчас растопить печь, то внешний защитный контур начнет работать как надо, но только до первого реального срабатывания боевых амулетов. Амулет управления печью тоже поврежден и не может обеспечить необходимого регулирования силы нефтяного пламени. Можно сказать, «хорошо», что он перекрыл нефтяной канал, иначе могло разорвать бак с жидким металлом, и это привело бы печь в окончательную негодность. Заменить регулирующий амулет просто нечем, а для того чтобы починить и настроить имеющийся, требуется устранить неисправность внутреннего контура и тепловых труб в стенах, что крайне сложно. Главная проблема – тепловые трубы дополнительно хорошо защищены от потерь тепла в нештатных местах, а заодно и защищались от любого воздействия чужой силой снаружи. Чтобы добраться до труб и что-то сделать, ремонтнику требовалось разбирать стену, снимать внешнюю защиту, постепенно восстанавливать внутреннюю структуру, пользуясь переносной печью, опять ставить защиту на место и собирать стену обратно. И таким же образом поступать каждые полтора метра, при средней длине внутренних труб около двадцати пяти. За день работы мастер мог сделать только одну подобную операцию, большего просто не успевал.
– А почему нельзя пройтись вниманием по трубе прямо отсюда снизу вверх, постепенно восстанавливая ее и ничего больше не разбирая? – спросил я мастера Толиса, когда вник в суть главной проблемы, и серьезно расстроился.
– Хочешь сам попробовать? – ехидно ухмыльнулся он, показывая свое превосходство, прекрасно понимая, что у меня ничего не получится.
– Хочу! – в ответ вспылил я. Плохое настроение давало о себе знать, требуя непременно вывернуться наизнанку или вывернуть находящихся тут людей. – Причем прямо сейчас. Ты учишь, как это делается, – а дальше я разберусь сам, если ты такой слабосильный мастер.
– Разбежался, – продолжал ухмыляться оружейник, – там одной учебы на полгода, если заниматься целыми днями, ни на что больше не отвлекаясь. Или ты знаешь более быстрые способы? Если знаешь – скажи, мне самому очень интересно. Ничего не получится, готов спорить на что угодно.
Я внимательно посмотрел на стоящего рядом Питса, с которого при моем взгляде сползла довольная улыбка. Тот уже догадался, какая идея мне пришла в голову.
– Способ есть, – с решимостью во взгляде посмотрел я на Толиса, сгоняя улыбку и с его лица. – Прямая передача опыта через специальный амулет.
– Никогда о таком не слышал, – заметил тот и посмотрел на нахмурившегося Повелевающего мудростью, явно ища у него поддержки.
Тот только кивнул, подтвердив мои слова, хотя это предложение совсем не вызывало у него какого-либо энтузиазма. Я же внутренне уже завелся и не собирался останавливаться. Даже паранойя куда-то спряталась, уступив место холодной злости. Надавив пальцами на виски, снял со своей головы амулет, сразу ставший видимым, и протянул его Питсу вместе со второй частью, специально захваченной мной раньше из мешка. Оружейник же глядел на него с раскрытым от удивления ртом.
– На что угодно споришь, значит? – переспросил мастера, давя злым взглядом на его волю.
– Смотря что попросишь, – быстро пошел тот на попятную.
– Давай попробуем обойтись без споров, – тоже решил я немного отступить, – проведем сейчас один эксперимент и успокоимся.
– Слишком опасно, – вступил в наш разговор Повелевающий мудростью. – Для тебя опасно, Витос, – поправился он. – Могу отсечь все лишнее и оставить главную суть, только если передаю в амулет свой опыт. Сейчас же тебе придется принять на себя тяжелый удар чужих знаний, и я совсем не уверен, что ты сможешь его выдержать, сохранив личность.
– Рискнем!
В другой момент я отказался бы от подобной авантюры, но злость во мне требовала немедленного выхода, прямо как в смертельном поединке, когда в живых остаешься или ты, или враг.
Только тут и он, и я были одним и тем же лицом, а отступать все равно категорически не хотелось. Умом я прекрасно понимал – так поступать неправильно, однако решительный настрой настойчиво толкал меня вперед, а я уже подталкивал присутствующих тут мастеров, так и не решившихся серьезно возразить мне. Питс надел обучающий амулет на голову Толису, а вторую его часть на свою руку. Оружейнику требовалось тщательно вспоминать свою работу, все то, что может потребоваться, чтобы суметь починить тепловые трубы, и постараться не вспоминать лишнего, к делу не относящегося. Этот процесс требовал времени, за которое можно успеть подготовиться к самой работе. Пока мастер вспоминал, Повелевающий мудростью разомкнул управляющий печью амулет, заставив ее разогреваться. Топлива оказалось более чем достаточно, форсунки и система подачи воздуха полностью исправны. За два часа, пока Толис вспоминал, металл в накопителе тепла расплавился и набрал достаточную для работы температуру, даже несколько большую, чем используют здешние мастера для работы, но для меня она пошла в самый раз.
Когда обучающий амулет вновь оказался на моей голове, несколько секунд ничего не происходило, а потом сразу крепко накатило, разрывая сознание на куски. Но у меня уже имелся опыт сборки себя из мелких кусочков, потому я справился и в этот раз. Но сказать, что получилось легко, – никак нельзя. Поначалу постоянно ощущал посторонний давящий фрагмент чужой личности в своем сознании, мысленное касание к которому вызывало весьма болезненный эффект раскола моей собственной. Но именно этот фрагмент и требовалось как-то ассимилировать, поглотить, получив из него нужные знания и навыки. Удерживая свою целостность и подбирая отваливающиеся осколки, я медленно «отрывал» и «проглатывал» кусочки от чужого, пока не «съел» их все. Открыв глаза, увидел побелевшее от напряжения лицо Питса и растерянное Толиса.
– Все хорошо, – через силу улыбнулся им, снимая возникшее напряжение.
После окончания процедуры восстановления себя стоило отправиться на отдых, но желание продолжить начатое дело никуда не исчезло, даже разгоревшись еще сильнее. Пришедшее интуитивное знание нужных действий только подхлестывало меня изнутри. Глотнув «эликсира жизни» из фляжки, я решительно подошел к печи, проникая через ее стенки своим вниманием силы. Теперь я прекрасно знал, как это делается. Чем-то принципиально новым для меня сие знание не являлось. Просто требовалось особенным образом концентрироваться и тянуться, а в остальном – это оказалось примерно аналогично тому, что требовалось для магического взгляда на дальнее расстояние. Не знаю, сколько бы ушло времени для обучения такому обычным способом, но через прямую передачу опыта все получилось практически сразу. Через печь я проник вниманием в тепловые трубы, здесь они не имели внешней защиты и хорошо «просматривались». «Осмотрев» изнутри исправные, проник в поврежденные. Да, разницу между ними можно сразу заметить. Тепловые трубы состояли из трех железных трубок, вставленных одна в другую. Между внутренними трубками из тонких волокон серебра строилась сложная трехмерная структура, по которой быстро перемещалось какое-то вещество-теплоноситель. В поврежденных трубах эта структура-проводник частично оплавилась по всей длине, потеряв свои проводящие свойства, и теплоноситель больше не мог свободно перемещаться. Интуитивно чувствуя, как надо действовать, направил тепло от горячей печи в трубу, восстанавливая своей волей внутреннюю структуру, постепенно придавая ей правильную форму. Это оказалось достаточно просто, но продвинуть свое внимание дальше трех метров никак не получалось. Вернувшись обратно, заметил, как опять рушится едва восстановленная структура. Теплоноситель быстро потек по ней снизу вверх и, наткнувшись на еще не восстановленный участок, стал отдавать там принесенное тепло, разрушая ее сверху вниз. Чтобы полностью исправить трубу, мне нужно восстановить ее от начала до конца за один проход, тогда теплоноситель начнет циркулировать по кругу, спускаясь по внутренним трубкам, и уже не будет разрушать систему изнутри. Теперь понятна вся сложность такой тонкой работы. Даже учитывая мою возможность «заглядывать» в металл дальше, чем мастер Толис, со стороны горячей печи трубку не восстановить, и придется действовать так, как он изначально предлагал. Медленно, тяжело и долго. Однако у меня есть фокусирующий амулет, коим не грех попробовать воспользоваться.
