Артём согнул колени, оттолкнулся и прыгнул через ярусы (и через головы нападающих) на танцевальную площадку, для пущего эффекта дополнив прыжок переворотом. Приземлившись на ноги, Грива развернулся (танцующие шарахнулись в стороны) и приготовился встретить противников. Если те все еще намеревались завязать драку. А они намеревались, и еще как! Ребятки с «бердышами», не оценившие его квалификации или рассчитывающие на свое численное превосходство, бросились на Гриву. Никаких понятий о правилах «честного» поединка у них не наблюдалось, равно как и навыков «стеночного» боя – одна голая ярость. Они накинулись на Гриву кучей, все одновременно и сразу со всех сторон.
Мгновенно вычленив наиболее «робкого», Артём с грозным ревом устремился к нему, тот, однако, не оробел, даже попытался оказать сопротивление… Артём «вынес» его одним ударом и вырвался из кольца. Теперь он оказался не в окружении семи противников, а всего лишь с двумя во фронтальной позиции и одним – с фланга. Ложный бросок вперед, качание вправо с поворотом, подхват – и боковой противник, обманутый фальшивым уходом, подбитый снизу вверх, рухнул под ноги своих приятелей. Один из приятелей, зацепившись, полетел на пол, а второй, более проворный, перескочил… и нарвался на кулак Артёма. Минус три.
Грива прыгнул вперед, по пути «оттолкнувшись» от головы споткнувшегося, сшиб плечом еще одного, резко пригнувшись, швырнул через себя второго, упал на руки и в стиле капоэйры, сдвоенным ударом ног отшвырнул третьего. Последний, казалось бы, должен был осознать, что ему лучше ретироваться (Грива дал ему пару секунд на обдумывание), но предпочел бегству героический наскок… Закончившийся, естественно, на полу.
Кто-то из посетителей «Орфея» захлопал в ладоши. Артём поклонился, затем демонстративно поднял вверх руки – к нему спешили люди в униформе службы порядка. Ну наконец-то!
– Где вы болтаетесь? – проворчал Грива.– Я…
Две дубинки-шокера уперлись ему в шею.
– Ноги расставить, руки на затылок! Имя? Фамилия? Личная карта?
– Грива Артём. Личная карта – в идентификаторе стола.
Его недавние противники поднимались на ноги. К удивлению Гривы, их, явных зачинщиков, охрана и не собиралась «строить» и обыскивать.
Правда, когда один из них с перекошенной от злости рожей сунулся к Гриве, охранник помладше драчуна отпихнул.
– Где твое оружие? – гаркнул охранник постарше.
– Не тыкать! – холодно произнес Грива… и получил такой разряд в шею, что еле устоял на ногах. И с трудом удержал контроль над собой. Еще чуть-чуть – и его сознание переключилось бы в «режим выживания». И законопослушный гражданин России превратился бы в берсерка. Но сэнсэй, когда-то научивший Гриву «выпускать зверя», позаботился о том, чтобы ученик умел держать его на привязи.
Артём справился.
– Еще раз – и я сломаю вам нос,– спокойно предупредил он.– Я требую вызвать полицию.
– Уже вызвали! – рявнул применивший разрядник.– Оружие где?
– У меня нет оружия.
Артём чувствовал: еще немного – и он потеряет контроль.
– А пострадавшие говорят: было! – охранник кивнул на одного из «пострадавших» и ухмыльнулся.– А ну пошли!
Артёма вывели в одно из служебных помещений. Компания ребят с «бердышами», потирая ушибы, двинулась следом. Гриве это совсем не нравилось.
В комнате сидели двое полицейских с сержантскими нашивками. У Артёма сразу возникла уверенность, что они не прибыли по вызову, а находятся здесь достаточно долго. Достаточно долго, чтобы опустошить стоявшие на столе тарелки.
– Вот,– сказал старший охранник.– Назвался: Грива Артём. Устроил драку с применением оружия. Есть пострадавшие.
Полицейские поглядели на него без всякого интереса.
– Вы признаете обвинение? – спросил один из них.
– Нет! – отрезал Артём.
– Где его оружие?
– Выбросил,– сказал охранник.
– Где его документы?
– Отсутствуют.
– Моя карточка осталась в идентификаторе стола! – перебил Грива.
– Проверим.
– Довожу до вашего сведения, что я не подлежу юрисдикции гражданских властей! – холодно произнес Грива.
– Ишь ты! – полицейский усмехнулся.– Заявление отклоняется как необоснованное.
– Я требую, чтобы вы связались с секретариатом Императорского Совета! – чеканя каждое слово, произнес Грива.
– А почему не с самим Государем? – насмешливо спросил старший охранник, но молчавший до сих пор полицейский слегка озаботился.
– Вы – служащий Императорского Двора?
– Нет.
– Отказано,– равнодушно произнес первый полицейский, достал карманный компьютер и принялся вводить данные.– Вызывай вертушку,– сказал он второму.– Пусть заберут арестованного. И надень на него наручники.
– Я имею право на один вызов,– сказал Артём.
У него возникло странное ощущение нереальности. Такого просто не могло происходить в России. Где-нибудь в Чикаго или Кейптауне – да, но не в Северной столице Российской империи!
– В вызове отказано,– флегматично ответил первый полицейский.
– Это закон! – резко произнес Грива.
– Закон здесь я,– сказал полицейский.
– Да пусть звонит! – вступился его коллега.
Артём инициировал телек на браслете, набрал номер Сучкова.
– Ваня,– сказал он.– Я арестован. В «Орфее». Обвинение фабрикуется.
– Что?! Ты шутишь!
– Нет.
– Кто произвел арест?
– Полицейский городской службы. Бляха номер…– он посмотрел на первого стража порядка.– …2346.
– Достаточно! – полицейский вскочил, сорвал с руки Артёма коммуникационный браслет и швырнул его на стол.
В дверях появился один из «пострадавших».
– Вот, нашли,– сказал он, шамкая разбитой губой, и положил на стол дешевый кастет китайского производства.
За ним в комнату вошли еще четверо. Все – из команды «бердышей».
Второй полицейский компьютерным стилом поднял браслет.
– Ваш? – спросил он у Артёма.
– Нет!
– Пусть примерит! – потребовал старший охранник.
– Не собираюсь.
– Надо заставить! – заявил охранник.
– Еще успеем,– сказал полицейский, продолжая набивать данные.– Начинай опрос потерпевших,– сказал он напарнику.
Первым высказался парень, пристававший к кореянке. Предъявил личною карточку и сообщил, что задержанный неожиданно напал на него, когда он разговаривал с девушкой, избил и сбросил с яруса.
– Чушь! – перебил Грива.– Я предъявляю этому гражданину обвинение в оскорблении расового достоинства.
Полицейский оторвался от клавишей. Оскорбление расового и национального достоинства считалось «конституционным», следовательно, достаточно серьезным.
– Уточните! – потребовал полицейский.
– Этот человек назвал девушку азиатского происхождения «косоглазой».
