– Да, сейчас…
Немного постояв и заставив себя немного успокоиться, она жестко сказала:
– Светлый князь Т'а Даор! Как законный регент княжества Кэ-Эль-Энах, обвиняю вас в государственной измене и приговариваю к смертной казни через четвертование! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
– Помилуйте, ваше высочество! – взвыл приговоренный, падая на колени. – Мы же родственники!
– А вы помнили об этом, когда собирались убить моего сына?! – Ланику снова затрясло от ярости. – Приговор привести в исполнение немедленно!!!
Неизвестно, когда в зале успел появиться палач в алой маске, но успел. Он деловито подозвал своих помощников, те без лишних слов растянули возжелавшего престола светлого князя на полу. Резкий взмах топора, и аристократы шарахнулись в стороны от дикого вопля боли. Еще несколько взмахов, и все было кончено. На помосте появилось блюдо со второй головой.
Ярость Ланики схлынула после первого же крика несчастного, но остановить уже ничего было нельзя. Она зажмурилась, чтобы не видеть, но это не помогло. А ведь иначе никак – наконец-то самые сволочи выползли наружу. Надо избавиться от них раз и навсегда. Список главных заговорщиков она помнила хорошо.
– Теперь займемся остальными, – тон ее высочества оставался ледяным.
Она подняла руку и показала пальцем на одного из светлых князей, затем еще на одного. В общей сложности, приговоренных оказалось больше двадцати человек. Палачу пришлось хорошо потрудиться, прежде чем он смог отправить их всех на встречу с предками. Остальные аристократы были настолько перепуганы случившимся, что думать забыли о сопротивлении, они стояли на коленях и выли, умоляя о пощаде.
– Хорошо, вы пока останетесь жить, – зловеще усмехнулась светлейшая княгиня. – Но хочу сообщить к вашему сведению кое-что интересное. Откуда вы взяли, что великий князь мертв? Официальных сообщений об этом не было. Поверили слухам? Зря. Его величество жив и через три недели заканчивает лечение. После этого он займется вами лично. Подумайте о том, чем вы оправдаете свое предательство.
Сообщение ее высочества стало причиной множества инфарктов, инсультов, нервных срывов и даже двух разрывов сердца. Светлые князья слишком хорошо знали, что сделает с ними Раван за бунт во время войны. Позавидуют умершим в этом зале. Они проклинали самих себя за то, что поверили в смерть тирана и ввязались в эту глупую авантюру. Оставшиеся в своих поместьях оказались куда умнее! Ну, как можно было поверить, что кто-то из верховных лордов Л'арарда, верных псов великого князя, согласится выступить на их стороне?! Слишком хотелось, вот и поверили…
Вскоре заговорщиков увели в следственную тюрьму Л'арарда, слуги споро убрали трупы, вымыли пол, и о случившемся напоминали только двадцать три мертвые головы на блюдах, выставленных на краю тронного возвышения. Ланика мрачно смотрела на них, ощущая себя убийцей. Одновременно понимала, что по-другому поступить не имела права, только от этого понимания ей было ничуть не легче. Хотелось плакать, да что там – хотелось устроить истерику, но княгиня держалась. Нельзя позволить себе потерять лицо при подданных.
– Похоже, сегодня хребет старой аристократии окончательно треснул, – заметил Т'а Ронхон, подходя ближе.
– Надеюсь, – вздохнула Ланика. – Тарни, прошу вас, пройдитесь по всем их связям. Чтобы ни одна гадина не ушла.
– И?…
– Никого не жалейте! Казните виновных на месте!
– Будет сделано, ваше высочество! – с искренним уважением поклонился глава Л'арарда, глядя на Ланику едва ли не с восхищением. – Не ждал от вас…
– Они хотели убить моего сына! – отрезала она. – Получили по заслугам!
– Как вы сами?.. – с сочувствием спросил Т'а Ронхон.
– А как вы думаете? – скривилась Ланика. – Плохо. Тошно. Противно. Но я справлюсь с собой, не беспокойтесь. И прикажите убрать это вот «украшение» из тронного зала.
Она брезгливо кивнула на мертвые головы, затем немного помолчала и добавила:
– Я к маме пойду. Если что, ищите в ее покоях.
У мольберта возле окна стояла черноволосая женщина с кистью в руках. Лет трицати пяти на вид. Именно так сейчас выглядела светлая княгиня Тениа Т'а Тевери, мать жены наследника престола. Целители ордена хорошо поработали над ней, о том, что такое болезни, она и не вспоминала. Мало того, открыла в себе способности к рисованию – всегда об этом мечтала, да возможности не было. На полотне между тем возникал горный пейзаж, Тениа срисовывала его с голографии. Это помогало немного успокоиться – слишком беспокоилась о беременной дочери, на которую внезапно свалилась нечеловеческая ответственность. Да еще и муж ее неизвестно, жив или нет.
– Мама! – в комнату с криком ворвалась Ланика, рухнула на ближайшую кушетку и зашлась в отчаянных рыданиях. – Мамочка…
Отбросив кисть, Тениа кинулась к дочери, обняла ее, прижала к себе и принялась утешать. Но та продолжала рыдать, ее едва ли не судороги били. Что случилось? Пришло подтверждение гибели Рави? Какое горе… Бедняжка его так любит… Окинув Ланику взглядом, Тениа несколько удивилась – дочь была одета с вызывающей роскошью, обычно она предпочитала не носить столь дорогих платьев, не говоря уже о драгоценностях и короне. Подол платья из снежного дарея был обильно заляпан чем-то красным. Женщина дотронулась до ближайшего пятна и с ужасом поняла, что это свежая кровь.
– Что случилось, птичка?! – затрясла она Ланику. – У тебя кровотечение?! Так беги в госпиталь немедленно!
– Это не моя кровь, мама…
– А чья тогда?!
– Только что по моему приказу казнили двадцать три человека… – голос Ланики был глух и едва слышен. – А я стояла и смотрела на все это…
– Зачем?! – отшатнулась Тениа.
– Они хотели убить моего малыша, хотели разрушить все, что строил Рави… Я не могла им этого позволить! Я не могла, мама!!!
– Бедная ты моя девочка…
Тениа снова прижала плачущую дочь к себе. Так и думала, что вблизи от власти обязательно в грязь по уши влезешь. Ну, почему Благие были так жестоки, что столкнули Рави с Ланикой и заставили их полюбить друг друга? Лучше бы они с дочерью продолжали жить вдвоем в своей скромной квартирке, никогда не зная этого проклятого дворца. Пусть бедно, зато руки в чужой крови не измарали бы.
* * *
– Ваша светлость! – отвлек Дарва от изучения последних финансовых сводок ПМГБ восторженный голос секретаря.
Он обернулся и удивился – никогда еще не видел Лоеха таким сияющим. Казалось, произошло что-то настолько радостное, что тот просто захлебывался своими чувствами.
– Что случилось? – прищурился граф. – С чего это ты так светишься?
