Какой-то человек в синем комбинезоне и с красной повязкой на руке показал нам светящимся жезлом, чтобы мы проехали дальше, а затем еще один, уже в путанице проездов между контейнерами, указал нам на место, где мы могли припарковаться.
Когда мы остановились, он подошел к машине и сказал что-то по-фламандски. Дрика перевела:
— Он говорит, что сутки можно стоять бесплатно, а потом надо будет немного заплатить. Мы можем пользоваться вот этим контейнером… — она указала на огромный белый параллелепипед, — …как нам заблагорассудится. Как складом, например, если нам надо что-то хранить, или даже можем там ночевать — так многие делают.
Насчет «многих» верилось: на площадке было относительно людно. Пока мы в Европе ни разу еще не видели столько людей в одном месте — прямо как в центр цивилизации попали.
Я обратился к подошедшему человеку уже по-английски, спросив:
— А что за люди здесь в основном?
Тот обернулся, оглядел площадку, затем сказал:
— Разные. Из разных коммун приезжают за разным товаром, в порту много всего скопилось. Некоторые ночуют здесь по дороге в другое место, некоторые собираются здесь остаться навсегда.
— А вы оставляете?
— Разумеется, если нормальные люди, — ответил тот. — Здесь много работы, а в перспективе планируют отрезать район вокруг улицы Шарля де Костера каналом от материка — получится остров с жилой застройкой, — а затем прорыть еще канал вокруг промзоны на Эскспрессвег. Так что если решите присоединиться — дайте знать в Информцентре.
— Хорошо, спасибо, — поблагодарил я его, поняв, что так или иначе, но все дороги ведут в тот самый Информцентр.
Человек ушел, оставив нас одних.
— Что будем делать? — спросила Дрика.
— Как и советовали, в Информцентр пойдем, — ответил я.
— А что ты хочешь там узнать?
Странный вопрос, но спишем его наивность на юный возраст.
— Ты слышала, что здесь уже даже какая-то торговля наладилась? — спросил я, попутно приседая, наклоняясь и прогибаясь назад, чтобы как-нибудь размять занемевшее от длительного сидения тело.
— Ну да, а что? — ответила она вопросом на вопрос, вытаскивая из машины кота и отпуская его прогуляться.
— Значит, сюда должна стекаться информация из всех мест, в которых живут люди. Ну и военные должны хотя бы радиосвязь установить с другими анклавами. Вот и спросим у них, знают ли они что-нибудь про обстановку в Амстердаме.
— А, понятно, — кивнула Дрика, как всегда заставив меня поморщиться, когда я увидел, как концы светлых прядок хлестнули прямо по глазам.
— Сэм, идешь? — обернулся я к нашему спутнику.
Он открыл металлическую штору в борту машины и теперь пытался то ли перекладывать наше имущество, которое мы туда запихали, то ли что-то там искал.
— Нет, с машиной останусь, — ответил он не оборачиваясь. — Если будут новости, то просто скажите мне.
— Хорошо.
И мы с Дрикой вдвоем пошли через уставленную контейнерами площадку, с завистью поглядывая на часто попадающихся навстречу велосипедистов. Расстояния тут все же были огромными — для пешехода, разумеется, — на велике было бы самое оно.
— Дрика, а дома ты на велосипеде каталась?
У Амстердама велосипед вообще одним из символов был — это первое, что на ум пришло. Основной городской транспорт, все на них повально разъезжают.
— Конечно, с детства. И мама тоже на работу ездила на велосипеде.
— А где она работала?
— В Рийкс-Музеуме, она реставратор. Знаешь такой?
— Знаю, даже бывал.
Быть в Амстердаме и туда не зайти — даже неприлично. Я в этом музее два дня пропадал, с самого утра и до самого закрытия. От Дам, возле которой жила Дрика с мамой, и до этого музея на велике в самый раз кататься — только размяться.
— А твой университет где?
— Калверт-страат знаешь? Где всякие магазинчики прикольной одежды, джинсы там, куртки и все такое?
— Это которая от Дам в сторону Рембрандт-плейн?
— Ага, — кивнула она.
— Знаю, конечно.
— Вот немножко по ней пройти и свернуть направо. Пешком от дома десять минут.
— Повезло.
— Конечно. Одно время мама хотела купить дом и переехать за город, но так и не смогла решиться. Хотя дом, в котором живем, старый и квартира тесновата. Но все равно не смогли уехать — очень старый город любим.
Старый Амстердам даже я люблю — таких городов больше в мире нет. Он словно со старинной гравюры целиком сошел. Прижавшиеся боками островерхие дома с тремя окнами по фасаду, выстроившиеся над каналами, мощенные брусчаткой площади, рынок цветов, доброжелательные люди, атмосфера какого-то покоя и твердая уверенность в том, что если ты пойдешь гулять, то обязательно наткнешься на что-то очень интересное. Единственный город, где мы с женой из отеля шли не в какое-то конкретное место, а просто так, куда ноги принесут. И никогда не ошибались.
— Слушай, а в Амстердаме порт не меньше? — спросил я.
— Меньше, хотя тоже очень большой, — ответила Дрика. — А самый большой в Роттердаме. Смотри, какой здоровенный!
Она указала рукой на огромный круизный теплоход, пришвартованный к одному из причалов. Я поднес к глазам бинокль, пригляделся… люди стоят на палубах, строители что-то делают на причале…
— Они там людей поселили, кажется, — сказал я, передавая девушке бинокль.
Она тоже пригляделась, кивнула, отдала бинокль обратно. Затем сказала:
— Наверное, там даже неплохо, верно?
— В такое время везде неплохо, если в этом месте никто не может тебя съесть.
— Да, пожалуй, — согласилась она. — А почему ты про амстердамский порт спрашивал? Думаешь, там тоже могли люди уцелеть?
— Вполне, — кивнул я. — Чем Амстердам хуже Антверпена?
— Он лучше, — убежденно ответила Дрика. — Намного. Если бы Антверпен был лучше, то мы бы в нем жили.
— Логично, — кивнул я с уважением.
В последние пару дней Дрика начала постоянно и как-то нервно шутить, чего до этого за ней не замечалось: молодая художница была девушкой серьезной и обстоятельной. Похоже, в такой форме проявил себя мандраж: чем ближе к дому, тем больше она боялась столкнуться с реальностью и при этом все же надеялась на лучшее. Она то замолкала надолго, то вдруг становилась болтливой, а то шутила вот так, как сейчас, некстати.
— И все же?
Я пожал плечами и ответил:
— Ну если здесь сумели занять такую территорию и отбиться, то почему не могли там? В порту есть все для выживания, причем этого хватит на долгие годы — за такой ресурс люди наверняка будут бороться. Вам же совсем недалеко до порта от дома, верно? — прикинул я расстояние от Дам.
