Теперь ему самому пришлось помогать Крамеру – на ефрейтора насели сразу двое мертвецов. Им удалось повалить его, но на этом их удача закончилась, Крамер, привалившись спиной к стене траншеи, умудрялся сдерживать обоих нападавших, лишая их возможности нанести решающий удар. Разделаться с ними было делом пяти секунд. Одного Дирк ударил чуть пониже затылка, в основание шеи. Удар, отлично годящийся как для живых, так и для мертвых. Шейные пластины французского доспеха не отличались большой прочностью, смялись гармошкой, вклинившись одна в другую. Шейные позвонки лопнули с тихим хрустом, похожим на звук сломанной пополам доски. Мертвец рухнул как подкошенный, и у Крамера появилась возможность закончить собственный затянувшийся поединок. С этим он не стал медлить. Резкий удар ногой – француз удивленно смотрит на собственную ногу, выгнувшуюся в обратную сторону, как у большого стального кузнечика – тычок торцом палицы прямо в забрало склонившейся головы, вмявший сталь в лицо – и короткий визг, резко обрывающийся, когда Крамер следующим ударом раскраивает ему шлем вместе с головой.
- Ты что, позволяешь каждому встречному французу разгуливать по тебе, как по Елисейским полям? – Дирк помог Крамеру встать.
- Нет, конечно. Эти подлецы набросились на меня как раз, когда я спал…
Крамер обрушил сильнейший удар на голову ближайшего француза. Судя по всему, мертвец был то ли очень стар, ровня Мерцу, то ли плохо сохранился – разлетевшийся шлем высвободил поток черной жижи и гноя. В траншее мгновенно распространился резкий могильный запах.
Следующего принял сам Дирк. Воткнул гранату в бок очередному французу так, точно она была кинжалом, металлический цилиндр хрустнул, но прошел сквозь панцирь, оставив снаружи только кусок ручки с болтающимся кольцом. Дирк дернул за него и оттолкнул мертвеца подальше от себя. Француз заголосил, бросил утыканную гвоздями дубину, которой тянулся к своему противнику, и стал слепо шарить по собственному боку, пытаясь вытащить страшную занозу. Но рукоять обломалась в его руках, а секундой спустя внутри него что-то рявкнуло, влажно захрустело и лопнуло, заставив панцирь раскрыться по шву, как банку консервов, высвободив хлынувшую во все стороны дымящуюся жижу.
Классен и Варга, сориентировавшись, встали по разным сторонам траншеи, отражая контратаку – Классен с яростным неистовством берсерка, Варга – с коварной змеиной стремительностью. Тех, кого отчего-то щадили их топор и тесак, добивали Дирк с Крамером. Разговаривать им больше было некогда. Французские мертвецы, сразу выказавшие всю свою прыть и напор, в этот раз перли в бой с какой-то одержимостью, такими плотными порядками, что жестокая траншейная резня уже через пару минут оказалась затруднена из-за великого множества неподвижных тел.
- Надо… надо выбираться, - выдохнул Крамер, с трудом сразив очередного француза. Его доспех был залит чужой старой кровью до такой степени, что казался почти черным, - Слышишь, Дирк? Иначе не выбраться из этой ямы.
- Танк! – Дирк выворотил тянущуюся к нему руку француза из плеча и секундой спустя лишил ее обладателя половины головы, - Стоит нам вылезти, чертова «Пикардия» расстреляет нас, как арбузы на грядке!
- У меня есть для нее кое-что.
Дирк взглянул на своего заместителя и едва смог подавить радостный выкрик. В свободной руке тот держал связку гранат, перетянутую ремнем.
- Нашел вот. Осталась от Мертвого Майора. Скатилась в траншею, когда его… Только все равно, работа для смертника. Насыпь высокая. Высунешься, и все. Французские танкисты не станут ждать, когда ты приладишь ее им к брюху. И вслепую не швырнешь. Один шанс у нас, и тот дырявый.
Классену и Варге удалось оттеснить французов метров на пять, но выигранная ими передышка не могла длиться долго. Сверху уже сыпались гранаты – французы метали их навесом, спасало «Висельников» лишь то, что траншея здесь имела сложную форму, отчего большая часть стальных «лимонов» рвалась на поверхности, хоть и опасно близко к краю.
Какой-то француз, управляемый то ли волей своего тоттмейстера, то ли собственной яростью, бросился на обороняющихся сверху, но его подвело плохое знание этой траншеи. В прыжке он врезался в бревно-распорку, отчего прыжок превратился в неуправляемое падение. Нож Варги поймал его у самой земли, вклинившись между пластинами брони. Подоспевший Классен вогнал лезвие топора в спину французу, с лязгом перерубив и позвоночник и панцирь.
Дирк ударил бронированным кулаком еще одного незваного гостя, своротив тому шлем, сам отскочил в сторону, позволив «Висельникам» закончить. Несмотря на все растущую гору тел в непривычных доспехах, он понимал, что долго это не продлится. Минутный тактический успех оборачивается поражением быстрее, чем опытный стрелок расстреляет винтовочную обойму.
Успех – это не милость фортуны, это сложившаяся из обстоятельств данность. Капризная и изменчивая. Успех надо лелеять, поддерживать, вкладывать в него все новые и новые силы, развивать. А сил и не было. Только четыре мертвеца, каким-то тоттмейстерским чудом еще удерживающиеся на ногах. Под напором французов им приходилось постепенно отступать и, пусть нападавшие щедро платили собственными головами за каждый отвоеванный метр, контролируемое «Висельниками» пространство неуклонно сжималось.
Дирк стиснул зубы. Так сильно, что захрустели давно мертвые кости. Надо вытягивать отряд, пока его не растерзали, как стая псов – старую метлу, по прутикам. Но как вытягивать, если наверху ощерилась полудесятком стволов «Пикардия», только и ждущая момента, чтоб разорвать очередную жертву?
Хорошо быть куклой, которой управляет тоттмейстер. Можно очистить разум от сомнений, страхов и неуверенности. Но сейчас тоттмейстера нет. Решать ему, Дирку. И решать, в сущности, не такую уж и сложную задачу, по крайней мере, переменных в ней не много. Один танк, одна связка гранат, четыре мертвеца.
Предельно простая арифметика.
Минуту спустя переменных стало меньше. Варга пырнул очередного француза в живот, рассчитывая вогнать лезвие в том месте, где малые броневые детали бока соединялись с грудиной. Удар был хорош, но опоздал на крохотную долю секунды, которой хватило французу, чтоб опустить свой топор, отводя удар.
Клинок вспорол пустоту, сверкнув холодной сталью в сгущенном и едком воздухе траншеи. И, прежде чем Варга успел осознать свою ошибку и парировать контрудар, француз охнул и всадил топор в шею «Висельнику». Позвонки не были перерублены, но этот удар заставил Варгу зашататься, выронить оружие и бессмысленно схватиться руками за застрявшее топорище. Дирк бросился к нему, увидев взлетающие над головой хорвата бойки молотов и плоские носы боевых кирок. Успел раздробить кому-то руку палицей, еще одного пнул коленом…
