- Где наш товарищ? - спросил Дарман. - Что вы сделали с телом?
Медтех ткнул большим пальцем куда-то через плечо.
- Один из офицеров ищет мешки для трупов. Скоро будут.
Насчет разрушений вокруг никто не сказал ни слова. Может быть они были просто слишком напуганы, чтобы спорить с Империей, или по крайней мере - с тяжелобронированными, вооруженными коммандос. Дома возле базы Кестера - так где же был Кестер? - остались почти целыми, пострадали только окна. Взрыв, судя по всему оказался направлен большей частью вверх, а не в стороны. Газовые техники стояли у домов поодаль и смотрели так, словно они не могли поверить в то, что вся улица не взлетела на воздух с ними вместе.
Дарман тоже попытался подойти к Эннену. Трудно успокаивать того, кого ты на самом деле недолюбливаешь. С друзьями и братьями это получается инстинктивно. Дарман изо всех сил пытался подобрать верные слова. Он терял братьев, и он потерял жену. Но он не думал, что будет хорошей идеей сказать Эннену, что он тоже знал кого-то, у кого зарубили световым мечом близкого человека, и что он хорошо его понимает.
Эннен сердито взглянул на него, снова и снова прокручивая шлем в руках. Дарман не знал - что они будут делать с телом. У большинства клонов, убитых в бою не было похорон, а мандалорианцы вообще не устраивали кладбищ или мемориалов. Часть брони в память о павшем - вот и всё.
Но Эннена и Брая учил кореллианский сержант. Это проглядывало. Их отношения были кореллианскими, и они легко сошли бы за своих в любом кореллианском городе.
- Кремация. - проговорил Эннен. - Не знаю, как мы это устроим, но я хочу чтобы он была подобающе кремирован.
Это выглядело неприятно похожим на горящий позади них дом.
- Мы это сделаем.
- Да. Подкрутим правила. Какие они там сейчас. - Эннен вытер нос тыльной стороной перчатки; его лицо был испачкано сажей. - Джедай. И к тому же, наш собственный генерал. Как думаешь он знал, что это мы?
Относительно основной армии коммандос было так мало - меньше пяти тысяч после Геонозиса; может быть лишь три или четыре тысячи теперь - что вполне разумно было думать, что Камас всё ещё помнил своих людей, даже после того, как ими занялся Зей. Но шансы были за то, что он знал не больше чем пару сотен тех, кого видел лично, и Дарман не знал, мог ли генерал различать их так, как это делали Этейн, Джусик или Зей. Наверное, они для него всё так же оставались номерами и чужаками. Камас не мог знать их всех. Дарман не знал - делало ли это всё более горьким или нет.
- Какая разница? - ответил Дарман. - Камас больше не у дел. Никто из них ничего не значит.
- Ты или Найнер его убил?
- Камаса? Если точно - никто из нас. Он поджарился на месте, когда моя дисишка подожгла газ.
- По мне - вполне неплохо. - хмыкнул Эннен. - Спасибо.
Они оставили лейтенанта Нелиса и аварийные бригады делать свою работу. Эннен и Дарман отнесли тело Брая в челнок, и Эннен сел в пилотское кресло. Дарман и Найнер уселись в отсеке экипажа позади него, и начали разбираться с тем, что они могут вытащить из компьютера, пытаясь не думать о Брае и том, что они не узнали его как следует. Дарман мог всё это увидеть на лице Найнера, когда тот снял шлем.
- Ну, и что же там было? - сказал Дарман. - Ящики. Кестера нет. Камас разослал кодированные сообщения.
- Маршрут эвакуации.
- Да, я знаю, но...
- Давай посмотрим, сможем ли вытащить какие-нибудь зацепки отсюда.
Найнер целую вечность срезал пластоид, и наконец сумел вытащить наружу несколько плат. В одной из них всё ещё торчал чип данных.
- Надо больше практиковаться. - пробормотал он. Он выдернул чип и сунул его в свою деку. - Атин к этому времени уже разложил бы всё по полочкам.
Когда Найнер повернул считыватель, чтобы показать Дарману экран - там ничего не было. Камас вычистил его прежде, чем принять свой последний бой; впрочем, это всё равно была самая глупая смерть, которую Дарман мог себе представить.
Но мы тоже не сдаемся живыми. Или нет?
Камас мог бы стараться сбежать поусердней. Ладно, он не Джусик и не Кеноби, он слишком много провел времени отсиживая задницу до войны, но он явно сознательно оставался на месте.
- Думаю, он был приманкой. - наконец проговорил Дарман. - Думаю, он отвлекал нас, столько, сколько мог, пока происходило что-то ещё.
- Жаль что эта штука не расскажет нам - что именно. - Найнер вытащил чип и уставился на него так, словно сердитый взгляд мог его презагрузить и восстановить данные.
- Но как знать? Джайнг всегда говорил, что очень сложно полностью вычистить информацию. Может быть? кто-нибудь что-то с него восстановит.
Если на исходном чипе и было что-то поддающееся восстановлению - то коммандос наверное никогда об этом не расскажут. Дарман знал это. Даже когда они работали со Скиратой - им не рассказывали всего.
Но он не мог вынести мысли о том? что Брай погиб всего лишь ради того, чтобы убить одного джедая, пусть даже такого мастера и генерала, как Камас. Он хотел, чтобы этот чип был ключом к подпольной сети. Он хотел, чтобы чип оказался связующим звеном.
Дарман знал, что он был виноват в том, что устроил Браю нелегкую жизнь - пока не стало слишком поздно для дружбы.
* * *
Кириморут, Мандалор, неделя четвертая новой Империи.
Покрытые льдом деревья у Кириморута роняли тягучие, неторопливые капли талой воды на землю. Первый признак того, что наступает оттепель.
Джусик стоял у окна и слушал тихое журчание воды в водостоках. Мир снаружи всё ещё казался насквозь промерзшим, но весна уже приближалась. Он мог почувствовать её запах; он мог почувствовать жизнь под землей, ожидающую пробуждения. В этом было чудесное чувство надежды и предвкушения, которого он никогда не чувствовал на Корусканте. Всемирный город был залит в пермакрит, а его погода контролировалась исскусственно, не оставляя на волю природы почти ничего, чтобы там можно было почувствовать естественную смену сезонов.
Я люблю это. Я чувствую себя живым. Похоже ли это на тот мир, где я родился? Я его не помню. Но этот - я ощущаю своим домом.
Кэд, похоже, тоже чувствовал это. Джусик усадил его на колено, и тот смотрел широко распахнутыми глазами сквозь транспаристил на плачущие деревья во дворе, время от времени указывая на них и вскрикивая "риш! риш!". Джусику потребовалось время, чтобы догадаться что он выучил новое слово - "пириш", мокрый - но удается ему только последний слог.
- Они мокрые, потому что снег тает, Кэд'ика. - сказал Джусик. - Становится теплее. Скоро ты сможешь играть на улице. Это будет здорово, верно?
Никто больше не называл ребенка "Венку". Дарман предпочитал "Кэда", но он больше года после его рождения не знал даже, что этот ребенок есть на свете, и потому первое имя было забыто. Это был ребенок Дара; Джусик каждый день напоминал себе об этом. Джусик был всего лишь одним из той армии, которая добровольно вызвалась побыть родителями и позаботиться о Кэде, пока его отец не вернется домой, и тот факт, что у него были особые отношения с Силой, не давал ему никаких преимуществ.
