Андрей Щупов - Прыжок Ящера

— Вот и отмеряй!

— Да т смеешься! За час я не управлюсь.

— Что ж, только для тебя, Васильич, — я, вздохнув, показал ему три пальца. — Но связь только через Сережу и только по этому телефону. Комбинация затевается масштабная, размером со свеженький айсберг.

— А ты не мог мне об этом попозже сказать? Нельзя же так, в самом деле!

— Нельзя, согласен. Но, как уже объяснил, таковы суровые реалии.

— Реалии у него!.. Да ты хоть примерно себе представляешь, сколько подобные операции готовятся в серьезных инстанциях? Месяцами, понимаешь ты? Иногда и годами!

— Вот потому и не делается в стране ни хрена. Что можно в минуту спроворить, — месяц на партсобраниях пережевывают! — я постучал пальцем по голове, назидательно произнес: — Поверь мне, Васильич, эта штука нам все-таки для чего-то дана. И, когда мы того хотим, может работать не хуже самого навороченного «Макинтоша».

— «Макинтоша»… Слов-то каких нахватался! Ты сам-то хоть раз за этим «Макинтошем» сиживал?

— Зачем мне за ним сидеть, он сам во мне сидит, — я снова коснулся пальцем головы. — А в общем ты знаешь, я мастер экспромта и долгих приготовлений не люблю. Тем паче, что как ни готовься, все равно что-нибудь и где-нибудь сорвется. А коли так, на черта, спрашивается, время терять?

— Какие вы однако нетерпеливые! Одно слово — молодежь!

— А вы старые да лежалые! Обленились при Ленечке Брежневе! Совсем отучились работать. И ведь дождетесь, через годок-другой народишко до того осатанеет, что поскидывает вас к едреной бабушке и посадит на престол какого-нибудь фюрера.

— Уж не тебя ли?

— Нет, Васильич, мне это без надобности. Здесь внизу оно вольготнее… — Я поднялся. — Словом, уведомление ты получил. В городе кое-что произойдет, так что напрягись. Куш могу обещать солидный.

— Значит, через тройку часов? — генерал с нервным азартом забарабанил пальцами по столу.

— Точно, — я подмигнул. — Губернатора можешь не ставить в известность. Нужные цэу уже выданы. В должный час он будет отсутствовать.

— Отбудет на пикник?

— Возможно. Мэр, кстати, тоже приболеет горлышком, так что на некоторое время ты станешь полноправным хозяином города.

— Обрадовал, нечего сказать!

— На том стоим, Николай Васильевич! — я кокетливо поднес два пальца к виску. — В общем пользуйся моментом, генерал!

— Моментом… А из Москвы мне потом не аукнется?

— Вероятно, попробуют дотянутся, не без этого. Да только руки у них коротки.

— Ох, и дошлый ты, Ящер! — собеседник покрутил головой.

— Иначе нельзя, Васильич. Эпоха у нас такая. Скользкая и насквозь плюралистическая!

Шутка была не ахти какая, реготать и хвататься за животики мы не стали.

Насчет мэра я, конечно, пошутил. Этот субъект меня совершенно не волновал, а вот губернатора и впрямь несколько часов назад некий придворный доброжелатель убедил в том, что разумнее уехать из города. Как говорится, от греха подальше. Мало ли что случится, а дыма, как известно, без огня не бывает, и коли дымит, то ноги в руки и скатертью дорога. Зато после — никто не упрекнет, не забросит кирпичиком в родной огород. Дескать, был и не отреагировал. Потому как не был, милые сограждане! Не ведал и не слышал, находясь в сугубо деловой отлучке. И что с такого возьмешь? Президенты тоже на время кризисов уважают лечиться в клиниках. Кто запрещает им подражать?

Более сложно было отвлечь господ руоповцев. Пришлось перетряхнуть мошну, пройтись агентурой по городским сусекам в поисках левого криминала. Конечно же, нашли. Ныне этого добра — как гальки на морском берегу. В нужный момент дали наводку на подпольных виноделов. Подкрепили сведения серией свеженьких фото, парой чистосердечных показаний. Совесть меня не мучила. Спиртогоны — плохой народишко, грех таких не сдать. Можно сказать, травят людишек не за понюх. Сам бы лично перешлепал, выставив шеренгой у стеночки, только чего мараться, если для таких дел имеются официальные службы? О том же, что у фабрикантов наличествуют стволы, мы, разумеется, тоже успели проведать, о чем аккуратно оповестили блюстителей. За минуту до шмона позвонили и самим фабрикантам, которые не преминули занять круговую оборону. Так что господа руоповцы сунулись туда и завязли. Не слишком глыбко, но все же вполне достаточно, чтобы избавить нас от докучливого внимания.

Начинали мы, наверное, не самым слаженным образом, но мы не армия и не кремлевский полк. По крайней мере выступили одновременно. Сеня Рыжий, засевший в спецфургоне с армейскими рациями, изошел икотой и потом, но должную синхронность обеспечил. За автомобилями Поэля, отъехавшими от офиса, повели наблюдение сразу с нескольких точек. На трех возможных трассах колесило полтора десятка высланных заранее машин. Меняя друг дружку, они пристраивались в хвост противнику, обгоняли эскорт Поэля, уходили в сторону. Многомудрый Август торчал за спиной Сени, следя за рабочими частотами, на которых имел обыкновение болтать Поэль. Уже через четверть часа стало ясно, что враг движется к Марамзинским выселкам. Скорее всего Поэль направлялся на собственную дачу. Окончательно в этом уверившись, я дал долгожданную команду патрулям Дина. Ромулу, которого мы планировали просто-напросто включить в принудительно-добровольном порядке в доблестные ряды служащих империи, скрутили на подходе к дому. Дяденька в фуражке проголосовал полосатым жестом, а другие дяденьки, уже без всяких фуражек и жезлов, выскочили на визг тормозов и, положив на землю охрану помощника Поэля, без витиеватости объяснили, что Ромула задержан в качестве свидетеля для дачи особо ценных показаний. По счастью, никто не открыл стрельбы, а сам Ромула перетрусил настолько, что с покорностью позволил себя сковать наручниками и даже подсказал, где в машине найти лишнюю пару, чтобы парней не пеленали китайским скотчем. Временно пленников спровадили в «каторжный дом» к Хасану.

Чуть хуже вышло с Багратионом. Так звали заведующего охранной службой Поэля. Этот орел проявил бдительность, еще на шоссе заподозрив неладное. Машина его прибавила скорости и свернула совсем не туда, куда думали. Пришлось отпустить мужичка покататься. Ребятки Дина-Гамбургера подрулили прямиком к его подъезду, и, когда успокоившийся командир подплыл на своем «Фольксвагене» к подъезду, его зажали с двух сторон «Жигуленками». Левушка, один из любимчиков Дина, коллекционировавший войны, как филателист драгоценные марки, двумя взмахами особого тесака срубил прутики антенн с «Фольксвагена», а громила Лешик сунул в приоткрытое оконце ствол потертого «АКМ». Тот же Ромула посчитал бы предъявленные аргументы вполне убедительными, но Багратион (не зря сукиного сына так прозвали!) отреагировал на случившееся неадекватно. Выкрутив баранку, даванул на газ, и, тронувшись каким-то невообразимы юзом, сшиб Лешика, переехав парнишке ноги. Вторым маневром машина преодолела передними колесами высокий паребрик и, скрежеща днищем по бетону, прыгнула в сторону детской площадки. Сбесившийся «Фольксваген» собирался, как видно идти напролом. Разъяренный Багратион закусил удила. На такой случай у Дина тоже имелись строгие инструкции. «Кукушата», засевшие невдалеке, заслышав в наушниках сладкое слово «да», пошли громить иномарку из убойных карабинов, в считанные секунды продырявив покрышки и вдребезги раскатав все стекла. Одна из пуль угодила Багратиону точнехонько в правый глаз. В начальника охраны целили, точно в пушного зверя.