Прошло несколько томительно долгих минут, в течение которых Максима пробил пот. Он быстро соображал, что ему делать, если у кого-то из врагов осталось оружие и они решатся на нападение, — давить их гусеницами танка-излучателя или снова включать депрессионное поле, а потом он увидел бегущих к нему молодогвардейцев и вздохнул с облегчением: использовавшие химиотерапию ученики Странника очень быстро оправились от последствий лучевого удара, а их молодой капитан правильно понял полученный приказ и выполнил его наилучшим образом. Все было кончено, и теперь можно было заблокировать и наконец-то убрать подальше этот проклятый блок управления автоматикой «бомбард».
…Метрах в трехстах от шоссе, в свисте винтов, садилась летающая платформа. Надо поговорить с Радой, думал Максим, наблюдая, как она опускается. Сколько же я не спал? Две ночи, да. Ничего, сил для примирения у меня хватит — приеду домой, выключу все линии связи, и пусть там хоть конец света случится. А здесь мое присутствие уже не требуется: к границе подтянулись полнокровная бригада Легиона и армейская дивизия, так что хонтийцы на обострение не пойдут. И вряд ли им нужен обмен ядерными ударами — не самоубийцы же они, в конце концов. А Сикорски как в воду глядел: с этими излучателями будет нам еще мороки, уж очень многие на них зарятся. Хотя тут ни в какую воду и глядеть не надо, нужно просто немножко подумать — головой, — и все станет ясно. Но сейчас мы об этом думать не будем, сейчас мы отправимся домой — к Раде.
И уже шагая к ожидавшей его летающей платформе, Максим вдруг обернулся и еще раз посмотрел на пленных хонтийцев, сидевших в кольце направленных на них автоматных стволов. Он встретился взглядом с поручиком спецназа — судя по шрамам на лице хонтийца и по знакам отличия на его мундире, тот был воякой матерым — и поразился выражению тяжелой ненависти, намертво застывшей в глазах пленного. Кольцо ненависти, подумал Мак, двойное кольцо многолетней взаимной ненависти — сидящие безоружные люди и стоящие люди, вооруженные, одинаково люто ненавидят друг друга Кольцо ненависти — можно ли его разорвать, и если можно, то как?
…Тяжелые маслянистые волны грузно шлепались о покатые тела белых субмарин. В открытом океане, в островном полушарии, за тысячи миль от выжженного материка Старых Стран, нет нужды уходить под воду: исконный враг не видит армаду вторжения, а уровень радиоактивного заражения невелик — вся изотопная дрянь, смываемая в океан материковыми реками и речушками, оседает на дно вокруг Мертвых Земель, образуя пояс смерти. А здесь — здесь над волнами с пронзительными криками носятся морские птицы, пену гребней рвут рыбы-прыгуны, похожие на торпеды, и ветер, соленый ветер — дыхание Владыки Глубин — пахнет жизнью, а не смрадом ядерных пепелищ. Океан — спасение айкров; только благодаря океану атомное безумие, опустошившее Старые Страны, не докатилось до берегов архипелага Тысячи Островов. Да, океан — и флот, истребивший все крупные корабли староимперцев и загнавший в полуразрушенные порты последние жалкие посудины, именуемые сторожевыми катерами. Эти катера прячутся за волноломами, густо утыканными орудийными стволами и прикрытыми минными банками, и не отходят от берега на полмили, боясь попасть в прицелы белых субмарин. И правильно делают: у айкров хорошая память. Пятьсот лет айкры помнят, как приплыли к Благословенным Островам корабли с материка и что они принесли. И месть островитян беспощадна: такова воля Владыки Глубин. Время повернулось вспять — пришел час возмездия.
Адмирал Хоронити обвел окулярами всю видимую часть горизонта и удовлетворенно опустил бинокль. Адмирал был доволен, хотя его скуластое лицо оставалось бесстрастным — командующий группой флотов «С» Сугга Хоронити был истинным айкром-воином, в жилах которого текла кровь древних вождей Благословенных Островов.
Поверхность океана, насколько достигал взгляд, сплошь покрывали «белые морские змеи»: две с половиной сотни подводных кораблей, строго выдерживая курс и заданные интервалы, шли к берегам Старых Стран. Волны покорно расступались под форштевнями армады, и скользящие струи ветра облизывали жерла крупнокалиберных орудий, угрожающе торчавших из носовых артиллерийских рубок. Пушки ждали команды «Огонь!», и команда эта будет дана, как только на горизонте прорисуются очертания проклятого материка и субмарины, подкравшиеся под водой, морскими чудовищами всплывут из пучины. И тогда орудия выплюнут тяжелые фугасные снаряды, с направляющих сорвутся управляемые зажигательные ракеты, и на Страну Отцов падет смерть. А потом, прогрохотав сапогами по железным трапам, десантники — двадцать тысяч отборных воинов, умеющих убивать, — сядут в быстроходные моторные шлюпки и прыгнут на берег через полосу прибоя.
Староимперцы ничего не смогут сделать: флота у них нет, на северной границе идут бои с хонтийцами и отрядами пандейских амазонок, с юга приливной волной накатываются варвары, в стране беспорядки, и даже Легион, щит и меч Неизвестных Отцов (которых уже нет), раздерган на части сумятицей гражданской войны. А если десант и встретят редкие танковые патрули — разве они остановят огненный вал возмездия? Правда, новые правители старой империи в отчаянии могут ударить по флоту вторжения атомными баллистическими снарядами, но вряд ли этих снарядов у них много, а флот островитян растянется вдоль всего побережья — попробуй накрой. Да и группа флотов «С» не будет изображать собой учебную мишень — с первой волной десанта пойдут плавающие танки, вонзятся стальными зубами в материковую плоть, а с подводных авиаматок поднимутся летающие платформы, способные залить жидким огнем любой квадрат в сотнях миль от береговой черты. И ужас, смертный ужас, верный помощник посланцев Белого Города, погонит уцелевших обитателей материка прочь, подальше от беспощадных детей моря, которые не берут пленных и не оставляют в живых никого — ни женщин, ни детей.
Адмирал еще раз оглядел море, небо и корабли — все идет по плану, армада движется к цели с размеренностью хорошо отлаженной машины. Думали ли капитаны каравелл, пять веков назад приплывшие к Благословенным Островам и с презрением глядевшие на голых наивных дикарей, встретивших пришельцев цветами и сочными плодами, что придет время, когда несметный флот островитян, груженный уже не цветами и пряностями, а совершенным смертоносным оружием, тем же маршрутом двинется в обратный путь — к материку? Время повернулось вспять — пришел час возмездия.
Хоронити снял фуражку, подставляя океанскому ветру черные с обильной проседью волосы. Адмирал пил ветер — дыхание Владыки Глубин вселяет мужество в сердца айкров и делает эти сердца тверже камня. И очень скоро твердость сердца понадобится каждому из тысяч воинов, топчущих палубы «морских змеев». Дети моря готовы не только убивать, но и умирать, и поэтому они непобедимы — непобедимы, несмотря ни на какие ухищрения выродившихся обитателей Старых Стран.
