Вот так-то, Стайс. Обмишурили тебя. Подпоили и свели коняку. Хорошо еще, что только его. Все могло бы кончиться гораздо хуже.
– Вставай, Мосик. – хмуро растолкал он компаньона. – Нам пора. Карета ждет.
– Ну и видуха у тебя, приятель! – расхохотался Мосик. – А говорил «не пью!» Да ты, видать, вчера, пока я спал, наведался к бочонкам с вином!
– Пойдем отсюда. Мне цены здешние не нравятся. Переговорим в дороге.
* * *
В дороге Стайс все молчал, зато его приятель разорялся за троих. Он не мог никак все успокоиться, что их, мошенников, так ловко облапошили. И кто?! Вельможа!
– Нет, ты подумай, что может быть хорошего в стране, где герцоги занимаются таким паскудным делом – обманывают простой народ! Крадут у нас с тобой работу! Мало им, сидят на шее у народа, так еще и норовят последнее украсть! Нет, я вернусь, я им всем, и трактирщику, собаке, намылю шею! Не удерживай меня, пожалуйста! Стайс и не думал его удерживать, но Мосик отчего-то не спешил вернуться.
Волк Чевинк мрачно молчал. Его нисколько не тревожила пропажа скакуна. Даром получили, даром и отдали. Гораздо хуже было другое. Он уже примерно час не мог дозваться нимру Юсса. Мозговой партнер молчал. И Стайс не ощущал его присутствия, как если бы тот попросту исчез из его головы. За несколько тех лет, что он провел в партнерстве с нимрой, он так привык к постоянному его присутствию, что странное и таинственное его молчание приводило Стайса чуть ли не в панику. Он не понимал. Может, нимра отключился из-за спиртного? Или, что еще хуже, из-за наркотика. С программой адаптации не поговоришь, она выдает сообщение только тогда, когда сама считает нужным. Но если мозг функционирует, то нимра не может выпасть из процесса. Он погибает только вместе со своим партнером.
– Брось так мучиться, Стайс! – беспечно воскликнул Мосик. – Подумаешь, ограбили! Эка невидаль! Я и почище видел переделки! Вот я однажды ввязался в приключение. Представляешь, чуть не женился по жалости!
– Как? Еще раз? – отозвался Стайс, не вникая в слова приятеля.
– Ну да! Иду так по большому городу. А там на площади казнь готовилась. Казнили городских воров, здесь с этим строго. Представляешь, целую шайку изловили! И была у них там одна такая краля, сама невинность! Так вот она-то ими всеми и руководила. Приперся я на площадь, рот разинул, стою, смотрю. Вот девчонку-то и повели к «свекрови», так у нас тут называют виселицу. Все гогочут, тычут пальцами. А мне так жалко стало ее, такая милашка! Я вылез в первый ряд, всех растолкал. Стою, сам пригорюнился. И тут красавица как крикнет, мол, люди добрые, сжальтесь над моею жизнью молодой. Неужели тут не найдется милостивой души, что спасет ее от смерти?! А я так встрепенулся и кричу: чего, мол, надо-то? А она так вперила в меня свои синие глаза и на колени! Представляешь?! Палач тут ухмыляется и говорит в толпу, что есть такой обычай в их славном городе. Из семи казнимых седьмому может быть поблажка, если кто из зрителей согласится взять преступника либо в жены, либо в мужья. Только надо уплатить в казну полсотни галеманов. Тут у меня вся дурь в башке взыграла, такая одолела жалость к молоденькой воровке. Разве виновата бедная, что родилась в такой среде, где быть приличным и честным человеком подобно дурной болезни, вроде бешенства?! С рождения только и слышат, сколько кто украл, да сколько у кого украли. Я вышел на подмостки и кричу, как последний дурень, что я возьму девицу в жены. Она тут бросилась ко мне, глаза сияют, что звезды. Так чудно раскраснелась вся, что у меня поплыла голова. И обняла меня так страстно, с такой надеждой. Я говорю ей: не бойся ничего, дитя. Я тебя спасу. Я буду тебе, если не верным мужем, то хотя бы добрым братом. Все так и заревели в три ручья. Сам подумай, жалко погибающую красоту! Палач и тот зашмыгал! Я сунулся на пояс за кошельком своим, там как раз полсотни было припасено. А кошелька-то нет! Срезали, паскуды! Я взревел. Кричу: как посмели, гады! Неужто жизнь человеческая для вас дешевле каких-то там полсотни галеманов! Да как вас небо только терпит, когда одних воров казнят на глазах других воров! Тут палач как сунет руку девице в юбки и достает кошель. Не это ли, говорит, ты ищешь, милый человек? Точно, мой! Девица обокрала меня, пока я речи чувственные там произносил! Тут все хохотать давай. И вся толпа, и палачи, и стражники. И, представь себе, сама красотка! Так и хохотала, пока не повисла на «свекрови». Да что сказать, Стайс, порченые люди! Деньги мне, понятно, не вернули. Сказали, что уплачено в счет спасения. А то, что после – новая статья. Неплохо я в тот день потешил публику. А ты тут говоришь мне, мол, герцог!
Стайс невесело улыбнулся забавному рассказу. Он думал, стоит ли признаваться товарищу, что он не просто так шатается по планете. Не оставит ли его партнер, когда узнает, что Стайс – Свободный Волк, космический торговец? Что он ищет тут следы такого же торговца – Ярса Стамайера. Что он сам не знает, зачем ему все это нужно. Что корабль, о котором столько тут уже трепали, это его собственный корабль. Что он – источник постоянной опасности. И что его, похоже, уже раскрыли. И, что хуже всего, он лишился своего ментального партнера. Значит, есть нечто такое на этой планетке, что может вполне сравняться технологией с тем, что известно Стайсу. Каким-то непонятным образом он лишился своего ментального друга. Либо его сумели заблокировать в мозгу. Либо вовсе отсадили, что еще ужаснее. Он как-то расслабился, привык считать, что здесь все так примитивно, нет ни электричества, ни связи, ни высокотехничного транспорта. Простое, незамысловатое средневековье, где он может легко устроиться и легко всего достичь. Он забыл, как из его приемника доносились голоса. Радиосвязь здесь существует. У одного, по меньшей мере, из монархов имеется высокоразвитая технология. Все эти люди прибыли сюда пять тысяч лет назад из довольно развитого мира. По меньшей мере, таково было впечатление Стайса. За прошедшие тысячелетия одни регрессировали, а другие технически возросли.
– А что бы ты сказал, Мосик, случись тебе столкнуться с кем-то вроде Летучего Барса?
– Я бы сказал так: драпаем и побыстрее. Не хватало нам только затесаться в ту беготню, которая образовалась вокруг на эту тему. Что-то больно многих стал беспокоить этот Барс. Ох, неспроста все это! А тебе, дружище, посоветую: забудь ты эту свою блажь! Многие мечтали отыскать Барса Стамайера. И многие пропали. Глухое это дело. Парень либо сгинул, либо смазал.
Стайс мрачно промолчал. Он не мог себе позволить потерять еще и Мосика. Партнер был ему очень нужен. Они продолжили свой путь, верхом на лошадях.
«Твой ментальный пассажир отсутствует.» – выдала ни с того, ни с сего программа.
