— А что с тетрархом? — спрашивает Уркус, когда она минуют караульных-Ультрамаринов и входят в пещерный зал. Эфон издает ворчание. Он дал Уркусу задачу. Просто не ту, которой хочет сержант.
Капитан поднимает глаза, чтобы взглянуть на находящихся в помещении воинов — как Ультрамаринов, так и пленных Несущих Слово. Эфон насчитал четверых сынов Лоргара, подвешенных на цепях, которые спускаются с потолка зала.
— Для этого у меня есть мои люди, — произносит Эфон, когда исполняющий обязанности сержанта Дардан и остатки отделения Сефира оборачиваются. — Отделение Сефира пересечет глубины, — говорит Эфон Уркусу, — и вступит в контакт с Тавроном Никодемом, вернувшись с приказами тетрарха. Сержант Дардан скоро будет освобожден от своих нынешних обязанностей.
— Брат, мудро ли это? — не отстает Уркус.
— Ты же сам сказал, — отвечает Эфон. — Есть только эта империя. Я не стану стоять без дела и наблюдать, как Легионес Астартес делят Империум во имя собственных темных желаний. Только не пока мы еще можем что-то с этим сделать.
— Можем, — настаивает Уркус. — Мы можем встретить предательство болтами и клинками. Можем очистить Галактику от всех следов того, что Несущие Слово вообще когда-либо существовали.
— Как уже делали с Легионами раньше?
— Да, — говорит Уркус, — и если нужно, будет сделано опять.
— Слышишь, сержант? — спрашивает Эфон.
— Что слышу?
— Как история повторяется вновь в наших словах и поступках, — произносит Эфон.
— Курта Седд...
— ...предал Империум, свое генетическое наследие и своего Императора, — шипит Эфон. — За содеянное он умрет, но если есть шанс, что, протянув ему руку, мы сможем хоть на малейшую толику отвратить течение этих мрачных событий, то я хочу попытаться. Я знаю Курту Седда...
— Никто по-настоящему не знает этих вероломных псов, — отвечает Уркус, и они подходят к Дардану. Братья Тибор и Алоизио держат Несущих Слово на прицеле своих болтеров.
— Сержант, — произносит Дардан, холодно приветствуя Уркуса.
— Исполняющий обязанности сержанта, — шипит в ответ Уркус через решетку, слегка подчеркивая слова «исполняющий обязанности».
Уркус замедляет шаг, давая Эфону и Дардану приблизиться к пленникам.
— Пленные, — сообщает Дардан. — Как вы и просили, капитан.
Эфон подходит к скованным Несущим Слово. Он смотрит на презренных космодесантников сверху вниз. Их броня разбита и залита кровью из ран, полученных во время пленения. Один лишился шлема, у него выбритая голова и острые черты лица. Они глядят на Эфона темными умными глазами и горящими зелеными линзами. Что-то в цепях не дает капитану покоя. В подземном мире и отчаянных схватках мало славы, и оковы кажутся ненужными. Атрибуты пытки.
— Что, по-твоему, ты делаешь? — произносит Эфон. Он зол. На своих людей. На самого себя.
— Беру пленных, — с некоторой неуверенностью повторяет Дардан. — Кроме этих никто не выжил.
— Берешь пленных для чего? — спрашивает Эфон, бросая на жалких Несущих Слово яростный взгляд. Он указывает на цепи, которыми связаны их запястья и лодыжки. — Что ты намерен делать? Спрашивать их, почему они предали нас и Империум? Заставлять молить о прощении?
Дардан хранит молчание. Он понимает, что ему задают риторический вопрос. Он бросает взгляд на Уркуса, но сержант качает головой.
Капитан со внезапной яростью приходит в движение, от чего Несущие Слово гремят цепями, а перчатки Ультрамаринов со скрипом сжимаются на болтерах. Эфон снимает с пояса болт-пистолет, держа дуло перед шлемом одного из Несущих Слово.
— Что мы от них узнаем? Ничего. Заговорят ли они? Разумеется, нет, — произносит Эфон. В его глазах пылает праведная ненависть. — И это если допустить, что они что-то знают. Я удивлюсь, если им вообще известно местонахождение собственных подразделений. Я прав, предатель?
Пленник заставляет капитана ждать. Когда он подает голос, каждое слово звучит хрипло от злобы.
— То, что мне известно, за пределами вашего понимания. То, что сделает с вами Курта Седд, окажется за пределами вашего разумения.
Эфон отступает на шаг. Он пристально глядит на пленника, на мгновение забывшись при виде скользкого от крови багрянца брони.
— Курта Седд, — повторяет капитан. — Ты из той же роты, что и Курта Седд?
— Из той же.
В разуме Эфона круговорот мрачных мыслей. Наполовину осознанные планы в его сознании стали обжигающе реальными. Он шепчет проклятие и повторяет имя капеллана. Болт-пистолет опускается. Прохаживаясь к стене пещеры и обратно, Эфон ощущает на себе взгляды Несущих Слово и Ультрамаринов. Он погружает бронированный кулак в стену, оставив в камне воронку. Время приступать. Посвятить себя плану. Заняться возможностью. Отдать жизни его людей на волю случая, поставив на то, что в больном сердце Курты Седда все еще есть крупица благородства.
— Снять их, — наконец, говорит он.
— Брат-капитан?
— Я сказал, снять их. Расковать.
Он снова подходит к заговорившему пленнику, вглядываясь в темную зелень глазных линз легионера и силясь оценить находящегося по ту их сторону космодесантника.
— Когда-то я был в огромном долгу перед Куртой Седдом, — произносит Эфон, обращаясь как к Несущим Слово, так и к собственным людям.— Случившееся на Калте за последние дни отменило его. Однако... — Он сбивается. — Однако я верю в честь, пусть даже Семнадцатый Легион отринул все представления о ней. Вы вернетесь к Курте Седду. Скажите ему, что у вас сообщение от Стелока Эфона. Скажите, что у него есть выбор. Скажите, что если он и подчиняющиеся ему люди сдадутся, то получат быструю и почетную казнь. Это гораздо больше, чем кто-либо из вас заслуживает, но я поступлю так в память о братских узах, некогда бывших между нами...
— Капитан, — произносит Уркус.
Эфон поворачивается к своему другу и сержанту. Он отходит от пленников.
— Что? — спрашивает Эфон.
— Вы серьезно?
— Серьезно. — Он бросает взгляд на Дардана и его отделение. — Делайте, как я сказал, — обращается он к ним.
— Честь не требует от вас так поступать, — говорит Уркус, понизив голос.
— Быть может и нет. Но решение принимаю я.
— Это решение затрагивает всех нас.
— И что же будет, если послать этих четверых подлецов обратно к Курте Седду? — шипит Эфон. — Какая жизненно-важная информация про нас у них есть? Как они изменят баланс сил? Чем навредят нашей позиции?
— Это четыре воина, с которыми нам придется снова сражаться, — отвечает Уркус. В его словах грубая логика.
— Это риск, на который мы можем пойти.
