— Впереди наши корабли, — сказала Лея. Ей приходилось напрягать связки, чтобы перекричать непрерывный рев пушек «Сокола».
Хан взглянул на сенсоры и сделал незначительную поправку курса — незначительную, но такую неожиданную, что Лею швырнуло вправо. Если бы не ремни, она бы вылетела из кресла. Хан скривился. Надо все-таки заменить это кресло на что-нибудь более подходящее для человека.
— Извиняюсь, — сказал он.
Зеленый сигнал впереди распался на четыре меньших сигнала, каждый из которых состоял из трех пятнышек. Щитовые тройки; значит, скорее всего, это отряд «иксокрылов». Когда «Сокол» сблизился с ними, они разошлись в атакующую формацию, не слишком отдаляясь друг от друга, и открыли огонь.
Их выстрелы прошли так близко от «Сокола», что Хану даже показалось, будто они соскребли краску с корпуса. Затем «иксокрылы» исчезли, так же как и сигналы четырех преследователей.
Нет, пяти. Одного записало на свой щет верхнее орудие «Сокола», и «хвост» внезапно сократился до трех кораллов-прыгунов.
— Кто это сделал? — крикнул Хан.
— Я! — голос был женский. Значит, Алема на верхней турели, Ганнер — на нижней.
— С тремя мы управимся, — сказал Хан. На этот раз он не забыл крикнуть: «Держитесь!» Затем он послал грузовик вверх по мучительно крутой петле. Компенсатор перегрузки не справился с ускорением, и Хана крепко вдавило в пилотское кресло.
В середине маневра, когда перегрузка достигла максимума, Хан мельком взглянул на жену, ожидая увидеть ее намертво припечатанной к спинке кресла, однако ж она сидала прямо, несмотря на страшную перегрузку. Лея посмотрела на него — весело и немного свысока.
Джедайский прием, должно быть… что-то из той же оперы, что и летающие камни. Хан сделал усилие, чтобы не выдать свою зависть, и воззвал через плечо: — Алема, прежде чем стрелять, дождись трех бум-бумов — раз-два-три.
— Поняла!
Когда показались три оставшихся коралла-прыгуна, Хан увидел, что они лишь начинают пристраиваться в погоню — его маневр, исполненный так внезапно после того, как Проныры уполовинили их число, сбил йуужань-вонгов с толку и задержал на несколько роковых мгновений.
Хан включил пусковую установку сейсморакет и выстрелил в передового коралла-прыгуна. На таком расстоянии он успел сделать даже два выстрела в секунду, а потом еще один, в замыкающего, и только после этого первая ракета попала в цель.
Наконец вот он — взрыв, который должен был превратить «скока» в обломки йорик-коралла, но вместо этого был поглощен воронкой, выставленной его довином-тягуном.
Однако выстрел турельного лазера Алемы Рар прошел мимо воронки и вспорол коралловый панцирь «скока». Коралл-прыгун взорвался; его внутренне механизмы разжарились, а вся жидкость мгновенно превратилась в пар и газ.
Вторая ракета сдетонировала с тем же результатом, и второй выстрел Алемы угодил в янтарный колпак. Колпак лопнул, как будто пилот собирался катапультироваться, но Хан знал, что на прыгунах нет катапультируемых кресел. Никакого пилота там не было, лишь оплавленный кратер на месте, где стояло его сиденье.
Пилот третьего «скока», обладавший более быстрыми рефлексами, нырнул прочь от «Сокола», уменьшая область поражения и уходя из-под обстрела верхней турели. Энергия взрыва сейсморакеты хлынула в кормовую воронку «скока»… затем лазерный выстрел Ганнера вонзился в его брюхо и пробил кораблик насквозь, выйдя сверху. Удивительно, но «скок» остался на ходу; он помчался прочь, оставляя за собой мутный хвост обломков, состоявший из жидкостей тела, мгновенно замерзших в абсолютной пустоте.
— Что Проныры? — спросил Хан. Он аж запыхался.
— Подлетают к «Лусанкии», — сказала Лея. — У нас впереди дружественный сигнал.
И в самом деле, у них на пути висел еще один «звездный разрушитель» — более старой модели, чем «Мон Мотма»; он маневрировал, сходя с пролетного курса и поворачивая к «Лусанкии».
— Что, если мы спрячемся в его ангаре и минутку отдохнем?
Лея улыбнулась: — Капитан здесь ты.
— Я заметил, что ты никогда этого не говоришь, когда с чем-то не согласна.
Когда они приблизились к «разрушителю», Лея удивленно вскрикнула: — Хан, это же «Мечта повстанца»!.
Хан изумленно уставился на корабль. «Мечта повстанца» некогда была флагманом Леи — нет, она сама им не командовала, командовали всегда офицеры флота, однако это был корабль, готовый явиться по ее первому зову и предназначенный для того, чтобы внушать доверие в ее влиятельность, когда она проводила переговоры между Новой Республикой и неприсоединившимися планетными системами. «Тысячелетний Сокол» несколько месяцев простоял в одном из грузовых отсеков «Мечты Повстанца», пока Хан руководил военной кампанией против бродячего военного диктатора.
Лицо у Леи сделалось ясное и задумчивое — казалось, годы покинули ее, когда она мысленно вернулась в то далекое время.
— Что думаешь, Хан? По-моему, она в отличном состоянии.
— Да-да…
Лея повернула голову и обнаружила, что муж смотрит вовсе не на корабль. Она вспыхнула, но ее это позабавило.
— Хан, займись-ка делом.
— Извини. Старею. Легко отвлекаюсь. — Хан еле скрыл свое ликование, свою радость победы. На какой-то момент ему удалось отвлечь Лею от страдания, которое пожирало ее с момента потери Энакина и Джесина. Может быть, если ему это будет удаваться время от времени, это страдание перестанет отравлять Лею и не отнимет у него и ее тоже. — Ясно. Стар стал. Конечно.
— «Лусанкия» получила свой эскорт, — сказал Тикхо. — Теперь она пропарывает йуужань-вонгский флот, сдерживая истребители и аналоги фрегатов.
Ведж кивнул. Голограмма подтверждала слова Тикхо.
В следующие несколько минут вблизи «Мон Мотмы» не появилось никаких новых дружественных сигналов; крейсер закончил работу с генераторами заградительного поля.
— Распорядись, чтобы «Мон Мотма» стянула вокруг себя наши тыловые силы, и пусть она держится поближе к ним. Вонги будут нападать на каждого, кто отстанет, для этого им йаммоск не нужен.
Голограмма показывала йуужань-вонгский флот, рассеянный на огромном пространстве; с приближением к группе кораблей, окружавшей «Лусанкию», этот флот постепенно сжимался. Однако без координирующего йаммоска йуужань-вонги были неспособны ни применить какую-то более-менее сложную тактику, ни как следует сконцентрировать огонь на больших кораблях Новой Республики. На глазах у Веджа число йуужань-вонгских кораблей начало убывать. Ведж чувствовал профессиональное недовольство действиями вражеского командира, или кто там у них принял командование после гибели настоящего командира; если он не признает свое поражение и не прикажет отступать, он получит отличный шанс распрощаться со своим флотом.
