-- «Виргиния», здесь «Волна Скамандра», как слышите, вале? Мы нашли карфагенский патруль. Корабль лежал на одном из внешних спутников планеты, — сообщил один из динамиков.
— Очень вовремя, «Волна»! — воскликнул Эмилий Валент. — Продолжайте доклад.
— Сальве, «Виргиния», цель уничтожена.
-- «Виригиния», здесь «Золото Флоры», подтверждаю уничтожение цели, — доложил командир другой триремы.
— Принято. Возвращайтесь в строй, — добавил император и переглянулся со своими офицерами. — Дело за малым.
— Наши снаряды достигли поверхности Айсберга; противник больше не стреляет, — сказал навигатор. — Двести тысяч миль.
— ЭСКАДРА, ВНИМАНИЕ! — объявил император. — Беглый огонь по цели… СЕЙЧАС!
Пять кораблей среднего звена, а потом и постепенно возвращавшиеся триремы, обрушили на поверхность спутника Вальгаллы непрерывный поток атомных снарядов. Яркие выспышки, одна за другой, освещали тактические экраны, пока очередной взрыв не воспламенил саму атмосферу Айсберга.
— Небо в огне… — прошептал Эмилий Валент.
— Простите, командир? — повернулся к нему центурион Бассиан.
Император откашлялся.
Небо в огне. Как цветок, пробивающий почву,
Факел расцвел в пустоте, окружающей тьму.
Грех совершен. И зачатие было порочным.
Но в этот мир не придется войти никому.
Даже потом, через девять луны оборотов.
Или три четверти года. Считают и так.
В путь, что на струны Вселенной намотан,
Выйдет, надежду оставивший всяк.
Холод планет, излучение звездного слоя
Встретит в упор, содрогнувшись, небесная твердь.
Но — надлежит умереть императору стоя.
Жизнь порождает внезапно досрочную смерть.
— Тит Магнезий Стар, «Положение вещей в пространстве», — кивнул Сабин. — Написано тысячу лет назад, а как будто вчера!
— А мне у него больше всего «Метаглюкозы» нравятся! — вклинился в разговор старший баллистик Флакк. — Срывающий головы смелым — лучом, ослепительно чистым, плюется огнем парабеллум, ему отвечают баллисты!
Отринув железный хомутник,
В себе воплотят смертоносность --
Орбиту оставивший спутник,
Челнок, пробивающий космос!
В могуществе, миру открытом,
Подвластный неведомым силам,
Щиты македонских гоплитов
Пронзит убивающий пилум!
Не спать космонавтам в бальзаме,
Гробниц украшать парапеты --
Мы ляжем на поле костями,
Траву заплетая в скелеты!
И только на правильном месте,
И правильном времени тоже,
Трофей из далеких созвездий
На знамя Республики брошен!
Очнитесь, погрязшие в смуте,
Рабы бесконечных желаний,
Вставайте — и прокляты будьте!
Сгорите в ближайшем вулкане!
Где мудрый покажется глупым,
Там холод окутает жарко,
Гора изувеченных трупов --
Твоя Триумфальная арка!
— А «Марсиада», «Марсиада»! — воскликнул Бассиан. — Вот где настоящий размах! «Бог войны, поднимающий меч, освященный и адом, и раем, ни в одной из оставшихся встреч — кто ты есть — я уже не узнаю…»
Высшие офицеры эскадры могли себе позволить посвятить несколько минут римским литературным памятникам. Система Вальгаллы была очищена от противника; до выхода на следующую цель оставалось полтора часа.
— Губернатор, мы понимаем ваше положение, — вкрадчиво заметил базилевс Филипп, — но и вы должны нас понять. Кроме всего прочего, это и в ваших интересах.
Сган–шофет Азербал бар Маттан, губернатор «Ибарзели-18», сделал вид, что ничего не понимает, и не замедлил об этом сообщить.
— Я не понимаю, о каких интересах идет речь.
— Если маркоманны поднимут восстание в Солнечной системе, вы можете потерять свой драгоценный нейтральный статус, — начал терять терпение Филипп.
— Я должен получить разрешение от моих начальников, — сказал сган–шофет.
— Разумеется, если я поднимусь выше, то рано или поздно найду такого, кто согласится со мной сотрудничать, — кивнул македонец. — Так зачем откладывать неизбежное, если мы можем договориться прямо сейчас?
Азербал вспомнил данные ему инструкции: по возможности поддерживать антиримский альянс. Македонский царь желает узнать, куда убрался маркоманнский звездолет? хорошо, он узнает. Разумеется, об этом узнает еще кое-кто, а после этого от губернатора уже ничего не будет зависеть.
— Это оказалось проще, чем я думал, — заметил базилевс Филипп, возвращаясь на борт своего флагмана. Сиракузия «Стейно Горгона» (бывший нипонтийский беллакруксер «Ямато», трофей последней войны) немедленно покинула систему Юпитера и двинулась к границам Солнечной системы.
На капитанском мостике Филиппа поджидали все высшие македонские офицеры, подобранные в ближайшем космосе — и стратег Гераклий, и сменарх Аристид, и тагматарх Павсаний. Базилевс настоял на их непременно участии в операции.
— У вас есть координаты маркоманнской пеквуремы? — спросил Гераклий.
— Не совсем. Ибарзелиты оставили на ее борту гиперпространственный маячок–ориентатор.
— Все гениальное просто, — пробормотал Аристид. — Если только маркоманны его не обнаружат и не отключат…
— Будем надеяться на лучшее, — отвечал племянник Космократора. — Все свободны, господа. Через два часа мы совершаем прыжок.
У дверей своей каюты Гераклий столкнулся с охранником–гоплитом. Привилегия, положенная старшим офицерам. Сатрап машинально отдал честь и очень удивился, когда гоплит ему не ответил.
— Что это значит, солдат? — сурово спросил Гераклий.
— Я все-таки решился оставить свой пост, — ответил гоплит и приподнял забрало шлема.
-- ??? — сатрап Гефестиона временно потерял дар речи.
— Корабль вашего базилевса пролетал через систему Антиоха, попасть на борт было делом техники — и не очень сложной, — отвечал проконсул Сервилий Кар. — Ты не рад меня видеть?
— Сумасшедший, — прошептал Гераклий и покачал головой. Сатрап соображал быстро. — Хорошо, оставайся на посту и продолжай изображать примерного македонского солдатика. Поговорим потом.
И прежде чем римский офицер успел ответить, Гераклий прошел в свою каюту и захлопнул дверь.
— ПРОКОЛ! — доложил оптион Луций Мегелл, навигатор римской дециремы «Галлия Бакарда». — Мы прибыли в Ипсилон Меченосца. Один… два… шесть… семь… — Мегелл ненадолго замолчал. — Одного корабля не хватает. «Новая Кампания» не вышла из прыжка.
— Подождем, — ответил легат Секст Анфимий. Десять секунд спустя он добавил: — Далее ждать бессмысленно, продолжаем операцию.
С пропавшим кораблем могло случиться все, что угодно. Распался на атомы в подпространстве; испарился в Гамме Дельфина или сгорел уже здесь, потому что отказала силовая защита; навигатор «Кампании» ошибся в координатах и привел звездолет на другой конец Галактики. Это уже не имело значения. На войне без потерь. Оставался еще самый худший вариант — корабль был уничтожен противником (известным или неведомым) уже здесь, но никаких доказательств тому люди или приборы не зафиксировали.
