Для Петерфельд это есть было очевиден и них требующий пояснений вещь, но вот я вставайт в тупик.
- Простое зеркало отражает свет. Истинное — реальность.
- Поясняйт?
- Что вы видите? - Ведьма приволокла зеркало и поставила перед Доктором, - Кто это?
- Это, очевидно, есть я.
- Вы не можете быть одновременно и тут и там.
- Гут… - Доктор потёр переносицу, - Я нихт верно формулировайт ответ. Там есть мой отражение, сформированный падающий свет, который отражайтся от поверхнойсть зеркало.
- То есть зеркало делает ваше отражение из света.
- Да — можно и так сказайть.
- А если вместо света оно будет отражать реальность?
- Реальнойсть? Как? Что вы есть имейт ввиду?
- Представьте, что вместо картинки составленной из света, внутри зеркала реальность, только вывернутая наизнанку. С этой стороны нам будет казаться, что оно ведет себя как обычное зеркало… Только это будет не обычное зеркало.
- Так… Прошу давайт мне немного время, чтобы собрайтся с мысли. Я понимайт, что ваш рассуждений свой логика, который не имейт ничего общего с научной. Мне надо переключайтся…
Доктор подошел к шкафу, достал из него бутылку с шнапсом, сделанным по его заказу механиками, налил себе стакан, отпил, поразмыслил и со вздохом вернулся к Ведьме.
- Так, я готоф. Можете продолжайт.
…
Легкая «Неясыть» скользила над горами. Название очень подходило данному аппарату, состоявшему почти целиком из большого крыла, в середине переходившего в объемистый грузовой отсек — его главным свойством была предельная малошумность. Ну и возможность взлетать с очень коротких и малоприспособленных для этого площадок. Платить за это приходилось лютой сложностью в пилотировании и комфортом, так что Оперативник, отсидевший себе хвост на жесткой откидной сидушке, был сильно не в духе.
- «Итак. Повторяю еще раз: мы будем иметь дело с представителями иной расы. С иной культурой и психологией. И должны показать себя с лучшей стороны. Поэтому, в их присутствии говорить только на их языке. Не хватало нам еще, чтобы думали, что мы от них что-то скрываем. Но и откровенничать сильно не надо. Там тоже не дураки, и слушать умеют. Поэтому спокойный, рабочий диалог. Вы — военные, они — военные, так что о чем поговорить найдете. Теперь по именам: решено использовать позывные.»
- «Договорились же делать прямой перевод?»
- «Нет. Специалисты идею не одобрили. Говорят, что похоже не на Легкий Отряд, а на племя дикарей. Я с ними согласен.»
Оперативник мимикой дал понять, насколько точно специалисты охарактеризовали его подчиненных.
- «И последнее — особо предупреждаю любителей пошутить. Лучше язык в жопе засуньте сами, чем я вам засуну. Скандалы нам ни к чему, тем более, что большинство ваших приколов даже для носителей нашей культуры являются непонятными, не то что для других рас.»
- «Да они просто в армейском юморе ничего не понимают…»
- «Так! Вот тебя особенно предупреждаю!»
Загорелась предупреждающее табло.
- «Пристегнулись все... Я с пилотами говорил — обещали вернуть на землю без проблем, но как-то неуверенно… Норосские горы — с ними шутки плохи.»
- «Опять посадка в стиле: «Мы все умрем!!! Мы все умрем!!!»?»
- «Я что сказал по поводу шуточек?»
«Неясыть» начала снижаться и вошла в зону турбулентности, где её принялось трясти как коробок со спичками. Судя по матам из пилотской кабины, это было нихрена не нормально, так что, когда из облаков внизу резко вынырнули вершины гор и в иллюминаторы казалось, что машина, снижаясь, почти чиркала по ним, к этому добавились еще маты из салона. Потом «Неясыть» встала на дыбы, погасив скорость так резко, что все пассажиры синхронно клюнули вперед, выпустила шасси и побежала, свистя резиной, по ВПП небольшого аэродрома.
- «Я же говорил — сядем!» - высунулся из кабины всклокоченный пилот, - «Даже ничего не отвалилось! Кому надо «эмоции» вытряхнуть — туалет в хвосте.»
- «А на него приказ о шуточках распространяется?»
- «На обратном пути удавим... Все на выход!»
Отряд высыпал на взлетку и построился. От ангаров к ним уже ехала машина. Из неё выбрался крупный горец в военной форме — судя по широким плечам и мощным ладоням, в молодости он занимался тяжелой атлетикой, потом пристрастие к вкусной национальной кухне стерло талию, а возраст научил не торопиться, так что с грацией несгораемого шкафа выбравшись из жалобно поскрипывающей рессорами машины, он в вразвалочку подошел к киттам, поправил пальцем роскошные усы, потом, слегка морщась, начал медленно поднимать правую руку, покосился, чтобы убедится что она заняла положение четко по уставу и представился:
- Начальник специального тренировочного лагеря полковник Баграмян. Рад приветствовать вас… Э-э-э! У нас!
- Оперативник войск постоянной готовности, позывной «Дубль»! Легкий Отряд прибыл и готов!
- Отлично! Тогда прошу за мной — пришел приказ закидывать вас сразу на объект. Ладов уже дожидается.
- Разрешите обратится?
- Разрешаю, товарищ, спрашивайте, конечно.
- Я хотел уточнить… - «Дубль» немного опешил от благодушного тона Баграмяна, - Нам довели, что офицер Ладов будет командовать операцией, но забыли уточнить, какое у него воинское звание.
- У него спецзвание — оно используется только во внутренних документах отдела. Запрещено разглашать.
- Понял — вопросов больше не имею.
- Да вы не стесняйтесь, спрашивайте если что. Мне рекомендовали оказывать вам максимальное содействие. В рамках разумного само собой…
- Я, пока, не знаю что спрашивать. Перед вылетом нам дали минимум информации.
- Ну так об остальном спрашивайте. Вы же в этих места первый раз?
- В Норосских Горах?
- У нас говорят: «Кузнечные»...
Баграмян привел их к ангарам, через которые шел длинный закрытый коридор заканчивающийся большим тамбуром с гермоворотами. Дождавшись, пока гермоворота откроются он, с жестом хозяина приглашающего в свои владения, провозгласил:
- В рамках совместной операции, этот объект носит кодовое имя: «Турбаза»! Добро пожаловать!
- Представляю здешних туристов… - прокомментировал вполголоса открывшееся великолепие «Дубль».
«Турбаза» располагалась в старых каменоломнях, где раньше добывали гранит, коим залесцы, по слухам, обожали облицовывать всё подряд, начиная от набережных и лестниц и заканчивая береговыми укреплениями. Правда тут он был невысокого качества, так что применяли его исключительно для строительства проходившей неподалеку железной дороги. Когда дорогу достроили, вместо рабочих сюда пришли военные. На их хозяйственный взгляд, оставлять пустовать такое просторное, хорошо укрытое от посторонних глаз и защищенное место было сущим преступлением, так что
