Пробежал метров тридцать и вновь краем глаза заметил рогатого. Точно заметил! Не показалось! Отвлекся и тут же растянулся на обледеневшем асфальте.
Автомат отлетел в кусты. Боль разлилась по спине, ударила в затылок.
Вновь завыл ветер, но уже без жалости, грозно, по-звериному. Потом к этому вою добавился еще один, человеческий.
Макс замер, даже перестал дышать. Он слушал этот протяжный гортанный звук и холодел. Горло, издававшее его, определенно раньше было способно на осознанную речь. Но сейчас… Какая-то страшная сила вытравила из чужака все живое, человеческое, замещая звериным.
Паника накрыла с головой. Макс оцепенел, не в силах пошевелиться, и лишь вращал глазами, смотря на глубокое синее небо.
Вой прекратился. Раздались хрусткие шаги – чужак шел по снегу. Прямо к дороге.
«Автомат! Где автомат?» – Максим наконец смог совладать со своими эмоциями, осторожно перевернулся на бок.
Когда падал, оружие улетело в ту сторону. Парень пригляделся. Приклад автомата торчал из кустов. Надо достать, а потом…
Шаги затихли.
Максим тоже замер.
И вдруг до слуха донесся едва уловимый звук – шу-у-у, щу-у.
От этого странного шороха Макс едва не закричал. Он сразу понял, что делает рогатый. Принюхивается.
Шу-у-у, щу-у…
Ноздри свистели, втягивая в себя человечий дух. Рогатый ищет.
Шу-у-у, щу-у…
Надо достать автомат. С ним и погибать не так страшно.
Максим потянулся к оружию, стараясь не издать лишнего шума. Но ледяная корочка асфальта предательски трескалась, хрустела, хрупала.
Зверь фыркнул. И затих. Нюх ему уже был не нужен. Глупого человечишку можно легко обнаружить по его возне.
Не выдержав, Максим рванул к оружию. Наплевать на конспирацию, главное – не погибнуть.
Парень схватил автомат, успел вскинуть его и положить палец на спусковой крючок. Стрелять не стал в самый последний момент. Берег патроны. Бить нужно только наверняка.
Однако стрелять было не по кому. Чужак медлил. Затаился.
Максим прислушался. Осторожно, чтобы не быть обнаруженным, выглянул из-за кустов. Никого. Лишь плотный снег, падающий с неба, и призрачные тени деревьев вдалеке.
«Проклятый город! Гребаный проклятый город!»
Максим поднялся на ноги. Не выпуская из поля зрения округу, проверил себя, похлопав руками по телу. Ноги и руки в порядке, спина вроде тоже цела. Голова на месте. Уходить. Скорее уходить!
Парень двинулся вперед. Его трясло, и любой шорох заставлял разворачивать ствол оружия. Только невероятная выдержка не позволяла палить во все стороны.
Зря пошел без отдыха. Нужно было все же отдохнуть. Теперь кажется всякое.
Макс вновь начал осторожно убеждать себя, что рогатый – всего лишь плод его воображения. Так было легче. Самообман помогал. Не давал сойти с ума.
Рогатых людей не бывает. Не бывает демонов и прочей нечисти.
Только вот зомби бывают – тут же добавил голос разума.
Да, зомби есть. В Аномальной Зоне ходят. И призраки есть. Максим сам их видел, когда заходил на Стадион. Призраки его друзей, которых он когда-то бросил.
Так, может, и рогатые есть?
Максим тряхнул головой. Прочь такие крамольные мысли! Следить за дорогой. Идти вперед. Не думать.
Путник преодолел метров семьсот, впереди показалось одноэтажное строение.
Садик! – понял Максим. Когда-то там был детский сад. Теперь же просто заброшка.
«С массивными воротами, закрывающимися на замок, зарешеченными окнами, просматриваемой территорией», – отметил про себя путник.
Весьма неплохое место для отдыха.
И от того места, где виделся рогатый, далековато.
Взвесив все за и против, Максим все же решил переночевать там. Выходить из города на ночь глядя было самоубийством. А еще нужно обогреться. Поесть и как следует отдохнуть. Без хорошего укрытия это сделать нереально. А тут такая возможность. Надо идти.
Максим двинул к цели.
«Детский сад-ясли № 92 по Северному округу», – гласила выцветшая вывеска. Макс оглянулся, пытаясь определить, нет ли «хвоста». Чисто.
Зашел внутрь.
Разруха и опустошение царили и здесь. Все разбито, все, что мало-мальски представляло ценность, – вынесено. Конечно же, никаких остатков хоть чего, чем можно было перекусить, тут не нашлось, – все давно вытащили.
«Даже кастрюли уволокли», – отметил парень, заходя на кухню.
Нужно было обследовать здание на наличие диких собак, мутантов и прочей живности.
Максим заглянул в каждый закуток. Никого. Щемило сердце от вида маленьких стульчиков, на которых когда-то сидели дети. Они были разбросаны повсюду и лишь в актовом зале стояли ровным полукругом, словно совсем скоро здесь намечался утренник.
От этой безнадежной покинутости навалилась еще большая усталость.
Максим стянул автомат с плеча, повалился на влажный ковер детской игральной комнаты. Хотелось спать. Однако делать этого сейчас ни в коем случае нельзя – замерзнешь. Сначала костерок, хоть самый маленький, но чтобы грел.
Мысленно укорив себя, парень взял пару стульчиков, осторожно, словно боясь причинить им боль, разобрал и сложил колодцем костерок. С трудом запалил. Пламя задалось нехотя, зашипело. Дождавшись, когда огонь разгорится, Максим наконец расслабился и позволил себе задремать.
Сон был тяжелым, липким.
Снилось странное – что стоит он на огромной горе из трупов, в руках у него огромный черный пулемет и что поливает он свинцом из этого пулемета лезущих к нему странных то ли людей, то ли монстров, бормочущих на непонятном языке.
Максим проснулся в поту, его трясло от холода. А может, и от страха.
Костер давно затух, вокруг царила непроглядная тьма.
Парень осторожно поднялся, прислушался. В звенящей тишине казалось, что кто-то ходит.
Сильней забилось сердце. Макс с трудом взял себя в руки, прислушался, поворачивая голову, чтобы определить – действительно кто-то рядом ходит или это ему кажется?
А что, если это рогатый? – пришла в голову жуткая мысль.
Рогатый…
Максим нащупал в темноте оружие. Напугался, но страх свой сжал в такие тиски, что аж стиснул зубы от напряжения. Нельзя дать волю чувствам. Много чего успел повидать, со многим пришлось столкнуться в борьбе. Вот и с этой дрянью разберется, если необходимо будет.
Сколько сейчас времени? Утро? Пора бы выходить, оставаться в этом странном городе нет желания. Но до утра еще было как минимум пара часов, а значит, безопасней остаться на месте. Ночь таит в себе опасность.
– Как на Максимкины именины испекли мы каравай… – внезапно раздался детский голос.
Он был тихим, но в ночной темноте прослушивался отчетливо.
Максим перестал дышать. Почудилось? Нет, действительно пели. Дети. И звуки раздавались из актового зала.
– Вот такой ширины! Вот такой ужины!
Стало до того жутко, что внутренности завязались в тугой узел и прижались к самому позвоночнику. Такой животный страх не спрятать и не удержать.
Парень перестал дышать, закрыл глаза. Он отчаянно хотел убедить себя в том, что спит сейчас и все это ему только снится. Но не удалось. Не спит. Все происходит на самом деле.
– Вот такой вышины! Вот такой нижины!
Детских голосов было несколько, все они дребезжали и поскрипывали, словно несмазанные петли, заставляя покрываться липким холодным потом.
– Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!
Макс поднялся, некоторое время стоял, не решаясь, что делать дальше. Идти? В актовый зал? Или остаться здесь?
– Я убью, конечно, всех, но тебя первее всех!
После этого по актовому залу раздался истошный крик, быстро переросший в звериное рычание.
А потом до слуха донеслись звуки шагов – кто-то бежал к Максиму. Кто-то большой и тяжелый.
* * *
Зверь. Рогатый. Или кто-то другой. Неважно. Главное, чтобы осязаемый, живой, кого можно изрешетить пулями. Чтобы не призрак. Призраков, как известно, убить невозможно.
