старшая уборщица. Вы, видимо, первый год здесь…
— Это всё — досадное недоразумение, — ответил я, поднял наконец-то с пола долбанный восковой апельсин и положил его обратно в вазу. — Понимаете, этот удар предназначался не ей. Если бы вы видели убегающего отсюда студента… вот ему.
— А не тот ли это парень, которого мы по дороге сюда нашли? — почесал затылок третий из прибывших на сигнал тревоги охранников.
— Который споткнулся об ковер и влетел головой в тумбочку? — подсказал второй.
— Скорее всего, он, — важно кивнул я.
Цепь случайностей сработала, как надо. Вот только предположить не мог, что одним из ее звеньев станет бешенная старуха, пересекаться с которой в стенах академии больше не было никакого желания.
Пришлось немного приврать, чтобы объяснить, что между нами произошел легкий, ничем не примечательный конфликт, а фруктом я в неприятеля запустил, скорее, в шутку. Не хотелось упоминать настоящую причину всего произошедшего, пока не разберусь с делом самостоятельно. Если кто-то точил на меня зуб и хотел использовать эти фотографии для слежки или компромата, сперва нужно узнать, кто именно, а уже потом делать определенные выводы.
По окончанию разговора узнал, что горе-фотограф сейчас прохлаждается в медицинском пункте. Башкой он об тумбочку приложился знатно, но с меня все взятки гладки. Ничем я не мог этому поспособствовать, будучи прижатым Агафьей Петровной к стенке, так им показалось. И я с такими доводами, разумеется, согласился.
В медицинский пункт меня любезно проводили, напоследок пожелав приятного дня. Но день окажется действительно приятным, если в течение него я больше не встречу Полиночку, что пока еще было под большим вопросом.
Здесь пахло лекарствами и формалином, белоснежные стены слепили глаза. Первая комната была уставлена стеклянными шкафами с инструментами и препаратами, у окна стоял письменный стол, заваленный бумагами. Во второй располагались койки в несколько рядов с тумбочками из светлого дерева и ширмами подле каждой. Занята из них была лишь одна. Та, возле которой сейчас суетилась медсестра. Туда я и направился.
— Добрый день, — улыбнулся я женщине. — Друга вот пришел навестить…
Краем глаза увидел фотоаппарат, одиноко стоящий на тумбочке. Неплохо было бы проверить, что он там наснимал.
— Добрый день, — обернулась ко мне медсестра. — К сожалению, ваш друг еще не пришел в себя.
Она сидела на краешке койки, опустив руки на голову пострадавшего. Ладони ее излучали слабое золотистое сияние. Магичит. Светло-русые волосы были собраны в небрежный пучок на затылке, а лицо обрамляла пара пружинистых локонов. Белый халатик показался мне чуть короче норм приличия и в данный момент немного приоткрывал кружево края белых полупрозрачных чулков.
Полежал бы я здесь, конечно, если бы обо мне заботилась такая женщина. Вот только не с ушибленной башкой, а так. Руку во время пары поднять и соврать, что живот прихватило. Классика.
Но ждать пробуждения незнакомца вне стен медицинского пункта было бы опрометчиво. Как только очнется, вскочит на ноги и припустит отсюда, чтобы со мной не пересечься. Так что экскурсию по учебному корпусу придется отложить до лучших времен.
— Ничего страшного, я подожду. Здоровье друга куда важнее! — добавил я. Возможно, излишне резко и пафосно, но медсестра за мной никаких грешков не заметила.
— Хорошо, — кивнула она, убрала руки с его головы и встала с койки. — Тогда оставлю вас. Работы много, зачисление первокурсников… Если что, сразу зовите.
— Без проблем!
Дамочка ушла, а я, выждав некоторое время, уселся на соседнюю койку и взял в руки фотоаппарат. Включил его, зашел в режим просмотра и натурально офигел. Походу, этот чел преследует меня с самого вокзала. Вот я накрываю голову Полиночки своей курткой, тут я уже сгребаю ее добро. Следующий кадр сделан за окном нашей с Романом комнаты в общаге, после — в столовке. Последний — наш с Ульяной разговор напротив доски объявлений.
За мной и впрямь велась слежка. Вот только заказчик либо просчитался с исполнителем, либо недооценил мою внимательность. А единственный ли тут исполнитель или же я умудрился словить одного из нескольких? Кому вообще нужен Димитрий и его секреты, не считая его наглой старшей сестренки?
— Виктория… — прошипел, кладя фотик на кровать. — Вот же сучка.
Нет, это было всего лишь предположение, но при том не лишенное оснований. Проворачивать подобное в особняке она бы не посмела, а в отдалении от него — вполне. Может, потому и способствовала моему скорейшему отъезду из отчего дома. Теперь у нее развязаны руки, а я оказался под прицелами фотокамер. Компромат на меня ищет, чтобы отрезать путь к наследованию.
— Мда-а-а… — протянул, откидываясь на подушку и глядя на бессознательное тело паренька на соседней койке. — А если?..
Взял в руки кубики, повертел их, осматривая белые поблескивающие грани с жирными черными точками.
А если просто использовать свое главное оружие против нее? Сразу, не возясь с мелкими препятствиями, которые она расставляет? Хотя, если бы так можно было, Димитрий уже давно сделал бы всё сам. Не скрытничая, не сбегая.
Ах да, говорил же мне Константин, что мои силы на членов собственного рода не работают. Тогда придется действовать иначе. И на кой вообще нужны способности, не позволяющие одолеть главного босса? Викуля-то своими неслабо меня так об стенку приложила. Больше справедливости богу справедливости!
Пробуждение шпиона затянулось. Часа два я размышлял о тщетности бытия, лежа на койке и закинув руки за голову, пока чувак наконец-то не начал подавать признаки жизни. Зашуршал одеялом, приоткрыл глаза. Однако первым, что он увидел, оказалось мое хмурое лицо, нависшее над ним.
— Сколько же моя сестренка тебе отстегнула? — сразу перешел я к сути. — Можешь даже не отнекиваться, — предупредил, как только парниша приоткрыл рот. — Мне ли не знать, кому выгодно накопать на меня компромат? Ну?
— Достаточно, — буркнул он.
Что и требовалось доказать! Не помню точное определение дедукции, но, наверное, я воспользовался именно ею.
— Фотки я, кстати, удалил, — поспешил обнадежить его. — Успел их отправить?
Тот помотал головой и тут же поморщился от боли.
— Лжешь ведь?
— Ничего я не лгу, — поморщил он лоб. — Мы должны были связываться раз в неделю.
— Ты один? Или вас много?
— Не знаю. Честно не знаю, — вперился он в меня глазами с расширившимися зрачками. — Мне сказали что делать, и я делал. Еще и вперед заплатили. А если вперед платят, значит, деньги есть.
— У меня тоже есть деньги, — заявил я, сам удивляясь внезапному порыву. — И я готов заплатить вдвое больше Виктории, если ты будешь делать то же самое, но в мою пользу.
— Но моя рекомендация уже здесь…
— Тебе и не нужно будет отчисляться.
