Робот на нее внимание не обращал, по всей видимости не опознав в ней опасность, считая ее чем-то вроде обломка, каких здесь от выстрелов их пушек накрошилось действительно немало.
Роман успел отскочить, буквально вжавшись в стенку коридора, когда раздался взрыв, и по проходу полетели запчасти от робота. В Камышова рикошетом от противоположной стенки врезалась голова «ХК-12С», свалив его с ног.
– Лейтенант, ты как?! – поспешил на помощь сержант Галс.
– Нормально, – проверив себя, констатировал Роман. Голова заехала в грудь, оставив там довольно большую вмятину, но не повредив никаких систем «орлана». – Идем дальше, туда…
Несколько солдат обстреляли коридор, откуда прилетела злополучная граната, и сделали это вовремя – в ответ послышались отчаянные крики и стрельба.
– Раз так отчаянно защищаются, значит, есть что защищать именно там, – пояснил свое решение лейтенант, встав на ноги.
– Может, нам разделиться? – предложил старшина Фрейндлих. – Половина на нос, половина на корму. А то такой толпой…
– Хорошо, – кивнул Роман, досадуя, что не предложил этого сам.
«Наверное, это от удара», – подумал он в свое оправдание.
– Так и сделаем. Ты на корму, я на нос.
– Слушаюсь.
Солдаты привычно разделились на отделения, как это они делали уже не раз в своих прошлых боевых операциях, и двинулись своим маршрутом вслед за командирами.
Солдаты лейтенанта двигались осторожно, ведь у них, в отличие от отделения старшины Фрейндлиха, не имелось авангарда в виде робота.
«Может, оно и к лучшему, – подумал Камышов. – Они ведь тоже не идеальны… Лучше уж полагаться только на себя, а не на электронные мозги без интуиции и животных инстинктов».
Впрочем, инстинкты подвели. Первая группа из трех человек делала короткую перебежку, когда из-за поворота в развязке коридоров появился робот и наставил на них свой громадный автомат. Все замерли в самых нелепых позах, как в детской игре «Море волнуется раз…».
Та доля секунды, когда черное отверстие ствола чудовищного калибра смотрело прямо в грудь лейтенанта, показалась ему вечностью. Красные глаза «двенадцатого» горели огнем, словно требуя жертвенной крови.
Наконец его зрачки с телескопическим эффектом уменьшились, и ствол приподнялся чуть вверх – произошло опознание свой-чужой по штрихкоду на груди и шлеме «орланов» солдат. После чего робот, качнувшись, пошел дальше по своим делам, выискивать новые жертвы.
– Твою мать… – выдохнул один из солдат, схватившись за стенку, чтобы не сползти на пол от предательски возникшей слабости. – Я чуть в штаны не наделал. Сука!
У лейтенанта появились похожие ощущения. Ноги дрожали, но он все же удержался от того, чтобы схватиться за стену. Сделав три глубоких вздоха и проверив, как сидит на нем наклейка с черными полосками, погладил ее рукой и осипшим голосом приказал:
– Пошли дальше… И не вздумайте потерять эти долбаные наклейки.
Про себя Роман отметил, что робот, вставший им на пути, судя по порядковому номеру, не из его шаттла «ДИ-50», а значит они здесь не одни, что очень даже хорошо. Но сколько всего шаттлов сумело «присосаться» к крейсеру, он не знал. Компьютер почему-то об этом не сообщил. Но неприятное ощущение от того, что, возможно, они здесь одни, прошло. «Одной проблемой меньше, – с некоторым облегчением подумал Роман. – У нас есть все шансы на успех».
Идущий впереди Алекс вдруг замер, подняв вверх левую руку. Солдаты снова остановились, быстро оглядываясь, чтобы видеть все закоулки и темные места коридора и при любом подозрительном шевелении нашпиговать противника свинцом.
– Что там? – тихо спросил лейтенант.
– Вроде шаги.
– Роботы?
– Нет, их много и тихие…
Алекс постоял еще минуту, вслушиваясь, но, по всей видимости, больше ничего не услышал и опустил руку. Отряд направился дальше.
Камышов снова пошел впереди. Было слышно, что где-то шли сильные бои. Доносились звуки стрельбы из автоматов «двенадцатых» и грохоты гранатных взрывов.
Группа прошла мимо одного такого сражения. В углу валялось два «ХК-12С», а напротив них человек десять экипажа. Подсчитать точно с ходу не представлялось возможным, и упорствовать никто не стал. У многих тел не хватало конечностей, а некоторые просто разорваны в клочья.
– Ужасная картина, – сказал один из солдат, поддевая что-то носком сапога.
– Меня другое волнует, – произнес сержант, стоя над поверженными роботами.
– Что? – не понял лейтенант.
– Где их автоматы?
– Черт…
Роботы действительно оказались безоружными. Кому-то оказалось под силу унести их двадцатикилограммовые пушки и еще более тяжелые картриджи с боеприпасами.
– Ладно, двигаемся дальше.
Вскоре попался первый «двенадцатый», подбитый трофейным оружием, у него автомата и боеприпасов также не оказалось. Это для нападавших начинало приобретать какой-то зловещий оттенок.
– Плохо дело. Они так и отбиться смогут, – произнес Галс.
– Крепкие у них ребята.
– Или одну пушку вдвоем носят.
Разгорелся короткий спор между солдатами, прекратившийся сам собой при внезапном появлении чужих.
В стене в сторону отъехала одна панель, и из помещения вышло несколько матросов.
Пушку робота те действительно носили вдвоем. Один таскал сам автомат на наспех сделанном ремне, перекинутом через плечо и шею, словно от котомки, второй стоял в шаге от стрелка и нес короб с патронами на плече, от которого к автомату шла транспортерная лента. Видимо, короб был наполовину пуст, ибо носильщик не особо напрягался, хотя имел довольно хлипкое телосложение.
«Проворонили! – с досадой и сарказмом подумал Камышов: – Ну как же, бой здесь уже прошел, чего опасаться?!»
Однако лейтенант понял, почему противник не стреляет – перед ним стояли люди, а не роботы, и это сбило их с толку. Увидеть здесь людей никак не ожидали.
Замешательство длилось какую-то секунду, но этого хватило, чтобы лейтенант приподнял свой «аддер» и первым нажал на спуск.
Длинная очередь из штурмового автомата буквально выкосила маленький отряд из пяти человек, пробивая хлипкие, чисто символические бронежилеты насквозь.
К поверженным подошел один из солдат, чтобы уже привычно проверить работу и, если потребуется, доделать ее.
– Кажется, один живой, – сказал он, ногой откинув неподвижное тело с другого человека, лежавшего на полу.
– Везунчик…
Матрос действительно оказался жив, он часто дышал, но объяснялось это не тяжелым ранением, а банальным страхом.
Матроса все же легко ранило в ногу. А в том, что он не предстал перед всевышним, провинился бронежилет, сдержавший пулю, которая попала в него, предварительно пробив насквозь впереди стоящего матроса.
