Управляющий никогда не употреблял ругательств. Но при этих словах у него вырвался целый поток проклятий.
― Придурок хренов! Ты правда проглотил все говно, которым тебя накормил этот долбанутый священнишко? Хорошее оружие! Да мы уже двадцать лет его ищем и никак не можем найти!
― Может, вы искали в неправильном месте, — раздался вдруг голос из темного угла комнаты.
― Ка... как ты вошел, священник? — пробормотал потрясенный Управляющий. Джон Дэниэлс появился из темноты.
― Если хочешь, я могу тебя этому научить.
― Меня это не интересует!
― А меня интересует, — ответил Вагант с улыбкой.
― Тогда я тебя научу. Но сейчас поговорим об оружии.
Священнослужитель уверенно и ловко вышел на середину комнаты и подошел к столу Управляющего.
― Вы с Вагантом говорили о Железных Вратах и о городе, который живет в том здании. Оружие находится там. Вы даже представить себе не можете, насколько оно мощное. С этим оружием и силами, которые присоединятся к нашему крестовому походу, мы захватим крепость Сынов Гнева.
― Это невозможно.
― У меня было видение. А мои видения никогда не врут.
Вагант ударил кулаком по столу.
― Мы больше не можем ждать! Видение — это лучше, чем ничего, если оно может указать нам путь к спасению!
― Ты хотел сказать, путь к смерти. Сколько у нас бойцов, способных сражаться?
Едва произнеся эти слова, Управляющий пожалел об этом. Он искоса взглянул на священника, спрашивая себя, не слишком ли далеко он зашел.
― Двадцать человек, — уверенно ответил Вагант. Управляющий покачал головой.
― Двадцать человек, — повторил он.
― Мы будем не одни, — сказал Джон Дэниэлс.
― Как ты сказал?
― Я сказал, что мы будем не одни. Нам кое-кто поможет.
― Кто-то свыше, подозреваю я. Пожалуйста, избавь меня от своих детских сказочек.
Джон улыбнулся.
― Ты прекрасно сказал. Кто-то свыше. Пойдем. Я хочу вас познакомить.
Больше часа прождали они в темноте, в противогазах, одетые в самые теплые спецовки из тех, что им удалось найти. На самом деле Джону не нужна была маска, но он надел ее, чтобы не смущать своих спутников. По правде говоря, он вообще перестал нуждаться в очень многих вещах после встречи с Патриархом в Венеции, а потом и с другим существом, которое спасло ему жизнь на обратном пути и с которым он сейчас собирался встретиться снова.
Вжавшегося в стену Управляющего била дрожь, причем не только от холода. Выходить за пределы Города ночью было табу. А стоять так долго снаружи, в темноте, под порывами ядовитого ветра, было безумно до противоестественности. Вагант и Дэниэлс, напротив, вели себя так, будто в этом не было ничего необычного. Они стояли, вытянувшись во весь рост, всматриваясь в темноту. Маленький фонарик у них в ногах был просто смешон в этой тьме.
― Пойдемте обратно. Хватит маяться дурью, — пробурчал Управляющий, стуча зубами.
― Подождем еще, — прошептал Вагант.
Там, снаружи, что-то было. Он чувствовал это. Прямо перед ним, во тьме. Нечто, от чего у него по спине бегали мурашки. Он посмотрел на Джона Дэниэлса.
Глаза священнослужителя — два белых шара, сиявших, как перламутровые, — впились в темноту. В какой-то момент на его губах появилась улыбка, как будто Джон увидел что-то прекрасное.
В толще кружащейся вьюги появилось сияние, постепенно расширявшееся, пока в его ореоле не начали различаться очертания фигуры: человек в длинной черной рясе с капюшоном. Он шел медленно, как будто каждый шаг стоил ему нечеловеческих усилий. В правой руке он держал посох, к концу которого крепился фонарь.
Человек приблизился к трем мужчинам на расстояние одного шага и остановился. Вставил посох в землю и спрятал руки в рукава рясы.
Вагант давно привык к непогоде. Но даже он поежился при виде одежды этого незнакомца. Вероятно, рясу перешили из старых мешков. На грубой ткани — столько заплат, что создавалось впечатление, что она состоит из них целиком.
Лицо неизвестного скрывала тень капюшона.
И все же Вагант почувствовал улыбку на его невидимом лице. А потом в его голове заговорил голос.
― Приятно познакомиться. Я столько о тебе слышал.
― Черт возьми...
― Молодец, что тренируешь своих людей. Для армии это очень ценно. Ценно и редко встречается.
― Я никогда не вступал в твою армию.
― Это не моя армия. Это ваша армия. Я всего лишь... как бы сказать? Я всего лишь внешний консультант, как сказали бы раньше...
Потом он повернулся к Дэниэлсу. На этот раз слова доносились из его рта.
― Очень раз снова видеть тебя, Джон. Поздравляю. Ты проделал отличную работу.
― Я еще ничего не сделал.
― Ты сделал первый шаг. А он и есть самый главный.
― Можно узнать, о чем вы говорите? — вмешался Управляющий. Его голос прозвучал высоко, почти как детский.
― ТЫ ТОЖЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ.
Голос, проникший в сознание Управляющего, почти оглушил его, как если бы кто-то закричал ему в самое в ухо. Его лицо исказила гримаса боли.
― Прости, — прошептал Монах, — мне не стоило так торопиться. Я сказал тебе, что ты тоже замечательное приобретение. Джон большой молодец.
― Я никакое не приобретение. Я глава свободной общины и собираюсь таковым оставаться.
Фигура в капюшоне покачала головой.
― Не всегда наши намерения исполнимы. Не всегда их исполнение желательно. Знаешь такие слова? Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан[8].
― Я не знаю, о чем ты говоришь.
― Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое[9].
Слова из Послания апостола Павла к Коринфянам удивили Джона Дэниэлса. Он не мог увязать в своем сознании христианскую доктрину с этим существом, похожим на монаха из буддистского монастыря на Марсе. Именно так он подумал, когда они повстречались впервые. Он был ошеломлен, услышав из его уст слова святого Павла.
