-- Где все? -- я почти что закричал.
-- Не паникуй, живы. -- Загребельный схватил меня за плечо и не дал вскочить на ноги. -- Нестеров увел. Они перекрывают соседний коридор. Призраки не должны прорваться вглубь убежища. Иначе до утра нам не дожить.
-- Андрей, а если они не смогут? Если...
Я не успел договорить. Глухой взрыв докатился до нас из чрева темного туннеля. Прислушавшись к нему, Леший одобрительно кивнул:
-- Кажется смогли.
Эх, мне бы его спокойствие и уверенность! А вдруг что-то пошло не так, и этот взрыв не смог закупорить проход? Тогда... Неизвестность и наше полное бездействие начали серьезно действовать на нервы. Продолжалось это ровно до тех пор, пока в коридоре не загрохотали тяжелые шаги.
-- Порядок, -- вошедший в комнату Соколовский бросил на стол автомат.
Следом за ним появились Нестеров, Блюмер, Пашка и Мурат. Последним в дверной проем протиснулся громила морпех. Все мрачные и понурые, словно пеплом припорошенные серой цементной пылью. Они молча рушились на стулья и койки. Все, кроме Пашки. Пацан подошел к сестре, погладил ее по руке, а затем забился в угол около койки. Усевшись прямо на пол, он уткнул голову в руки. Было темно, а поэтому плохо видно, но мне показалось, что Пашка плачет.
-- Не могу понять, как такое могло произойти? -- Нестеров первым нарушил тягостное молчание. -- Как призраки прорвались?
-- Дверь дерьмовая, я же говорил! -- прорычал Загребельный. Продолжением этого гневного вердикта стал вопрос адресованный капитану: -- Костя, какого хрена...? Я же приказал...!
-- Мы все сделали, -- спецназовец пожал плечами. -- Все было надежно, на совесть.
-- Это правда. Все было очень надежно, -- подтвердил я. -- Видел баррикаду собственными глазами.
-- Тогда я ни черта не понимаю, -- Леший обескуражено развел руками.
-- Зато я, кажется, понимаю.
Пошарив рукой по койке, я нащупал свою телогрейку. Подтянул ее, зажал под мышкой и направился к столу, возле которого все еще оставался один свободный табурет. Стол, в центре которого стоит зажженная коптилка -- это как раз то, что и надо. Ровная поверхность и света вполне достаточно. Годится, чтобы все могли разглядеть. Моя находка была на месте. Я мог судить об этом по слегка оттопыренному карману и общему весу ватника. Это замечательно! Ни у кого не возникнет подозрения, что я брежу или чего хуже лгу.
Тяжело опустившись на стул, я обвел всех взглядом и громко объявил:
-- Сейчас покажу кое-что интересное.
В напряженном молчании мои товарищи следили, как я залезаю в карман телогрейки, как вытягиваю руку и, разжимая кулак, высыпаю на стол пригоршню поблескивающих металлических опилок.
-- Ну, и что это такое? -- наморщил лоб Леший. Он во всю силился понять, как эта труха могла быть связана с прорывом призраков.
-- Это все, что осталось от прибора, -- я был растерян, подавлен, но все же сумел сообразить.
-- Именно эту дрянь ты и хотел нам показать? -- в восклицании Нестерова было больше раздражения, чем стремления понять в чем, собственно говоря, суть проблема.
-- Я хотел показать вам сам прибор.
Наезд милиционера словно пробудил меня, заставил сопротивляться несправедливости, причем всем ее формам, начиная с недоверия, сквозившего в голосах верных товарищей, и заканчивая непостижимым разрушением моего единственного доказательства.
-- Что-то, товарищи офицеры, я не возьму в толк, о чем вы тут толкуете? -- в разговор старших по званию бесцеремонно вмешался сержант морской пехоты.
Честно говоря, это он вовремя сделал! Во-первых, потому что не дал мне вспылить. Во-вторых, Чаусов напомнил, что важнее самой металлической игрушки были те события, которые с ней связаны.
-- Слушайте, -- я повысил голос, вложив в него побольше уверенности. А как же иначе? Без уверенности безумные истории просто не рассказывают.
Вообще-то в начале моего повествования не было ничего сногсшибательного. Ну, нашел какую-то электронную штуковину... Ну, каким-то непостижимым образом она потихоньку работала... Ну и что с этого? У слушателей не возникло ни малейшего желания вызывать рассказчика на бис. Зато когда события переместились в тамбур убежища и выяснилось, что около построенной Красногорцами баррикады мигало точно такое же устройство... равнодушных в комнате не осталось. Правда большинство решило, что это была прозаическая бомба. И только Леший покосился на меня с немым вопросом в глазах. Я ответил ему легким кивком и только тут заметил, что наша пантомима находится под внимательным оценивающим взглядом милиционера.
-- И кто ж это нам такую гадость сотворил? -- здоровяк морпех сжал кулачища. -- Своими руками придушил бы падлу!
-- Неужто Крайчек приказал? Вот сволочь! -- предположил прапорщик ВДВ, который откровенно недолюбливал Одинцовского лидера, особенно после истории с гранатометом, который у него едва не отобрали.
Почему-то о существовании первого, найденного мной устройства, равно как и о его предназначении, все позабыли. Хотя оно и понятно. Эта штуковина ничего плохого людям не сделала... или вернее не успела сделать.
-- Теперь расхолаживаться не придется, -- угрюмо заявил Костя Соколовский. -- Будем все время начеку. Нам вполне могут еще один такой же подарочек подсунуть.
-- Да кто?! -- не выдержал Чаусов.
-- Кто-кто... конь в пальто! -- рявкнул в ответ капитан. Через пару секунд он взял себя в руки и уже более спокойным тоном добавил: -- Не нравится мне это место. Что-то в нем не так.
-- Разберемся, -- Леший уцепился за слова капитана. -- Всем сидеть здесь. Выставить охрану. Можете спать, если, конечно, заснете. А мы с полковником пойдем, глянем что там и к чему. -- Загребельный уставился на меня и поинтересовался: -- Ты как, сможешь?
-- Вдвоем? -- удивился Соколовский. -- Товарищ подполковник, возьмите еще кого-нибудь.
-- Хватит и нас двоих, -- я как можно уверенней поднялся на ноги.
После такого ответа все без исключения поняли, что наш поход совсем не разведка, а скорее разговор с глазу на глаз. Я надел телогрейку, подсумок, взял в руки АКС, подбодрил Лизу далеко не бодрым кивком и двинул вслед за Лешим.
Лабиринт комнат и коридоров, спертый воздух, запах плесени, мрак и конечно же пыль. Этот поход навевал тягостные ощущения. Мы шагали по огромному склепу. Да, конечно, его построили живые люди, но сделали они это исключительно, чтобы затем передать свое творение в полноправное владение смерти. Она была тут, точно тут. Только пока не вышла навстречу дорогим гостям.
-- Не заблудимся? -- я с подозрением оглядывал все новые и новые помещения.
