С этими словами он крепко сжал его плечо и бросился вдогонку отряду Брамы, что двигался по направлению к Бару. Лист постоял некоторое время, провожая его взглядом, опустил невесомое забрало шлема и в прояснившейся полутьме увидел ожидающего неподалеку Крамаря. Крамарь тоскливо изучал тьму, отделяющую его от отряда:
– Лист, ты быстрее бы прощался, а то мне как то не по себе от здешней икебаны, ей Богу! Сколько метров под землей, а все заросло ржавыми волосами словно паутиной, того и гляди выскочит что оттуда. Ведь запросто может.
– Что выскочит?
Крамарь подозрительно покосился на Листа и проворчал:
– Да что угодно может. Тот же кровосос, они жуть как любят свежую сталкерятинку.
– Едят что ли?
– Что за глупости? А, ну да, тебя же того, мозги отмотало в «незабудке». Мутант такой, тварь, которых поискать, хитрый паскуда и живучий до противного, умеет в невидимость уходить, подкрадется сзади так незаметно, цап за шею и привет, пишите письма. Не есть он мяса, Лист, кровь пьет, потому и кровосос.
– А на что он похож? Извини что с вопросами.
– Уж лучше спросить, парень, чем увидеть, не доведи тебе Зона. А голем, разве не выдаёт информацию? – завистливо покосился Крамарь на запястье сталкера.
– Иногда выдает, но мне интереснее слушать бывалых.
– Похож он, Лист… – и вдруг Крамарь замер, на полу слове вытаращив глаза и начал осторожно отползать за угол – тьфу ты… показалось. Сколько раз зарекался не трепать языком на рейде и учить молодняк уму-разуму только у костра.
Голем приблизил изображение, выхватив из темноты сначала провал в стене, потом перевел фокус на бурлящий и лопающийся в воздухе светящимися зеленоватыми пузырями кисель:
– В поле действия сенсоров чисто, никаких крупных биологических объектов не зафиксировано.
– Голем? Почему ты молчал столько времени?
– Я думал, ты винишь меня за то, что я не справился со своей задачей и не смог уберечь от слепышей, отказав в нейрослиянии. Мы несем ответственность за гибель носителя, испытываем муки и угрызения совести.
– Все окончилось благополучно, я тебя не виню, ты правильно поступил выбрав меньшее из зол.
– Я рад что ты не испытываешь неприязни по отношению ко мне. Когда ты потерял сознание погребенный под стаей, я тоже отключился, наши эмпатические системы оказались связанны слишком тесно, и это подставило тебя под удар, я не смог оповестить Звездочета о твоем местоположении и сбросить аларм-маячок.
Прислушиваясь к подозрительным шорохам и скрипению старого железа, продвигаясь спина к спине, они догоняли группу Коперника.
– Крамарь, почему Коперник нас не подождал? Разве оставаться вдвоем не опасно?
– Он знает что делает, куча народу в узком коридоре во время боя не лучший вариант. Больше стволов, это да, но сгрудившись в одном месте, мы слишком легкая добыча, и проблем от этого иногда бывает больше чем толку. Потому растягиваемся маленькими группками, не упуская друг друга из виду, пока хватает мощности ПДА. Было вот однажды – он затих, прислушиваясь к скребущемуся звуку, а потом продолжил шепотом – в таких вот катакомбах преследовали бандюков, а они что крысы, шусь в лаз, и ищи-свищи. Мы за ними, значит по всем правилам, вместе не рассеиваясь, ну а нам на голову сверху проглот.
– Проглот?
– Ага, проглот – долговец опасливо покосился вверх – штука такая, на медузу похожа, прозрачная, сидит на потолке и поджидает добычу, месяцами ждать может. Ей то что? Воздуху ей, дуре не надо, а чего ей еще надо? Жрать только, ну и ждет, значит. Месяц ждет, другой, пока кто под ней не пройдет, а потом сверху на голову и обрушивается. И пока жертва соображает, что к чему, она оказывается в желудке этого самого проглота. А он хоть и прозрачный, хрупкий на вид, да только не вырвешься, держит, что твой питон. Так что смекай, Лист, мотай на ус, если бы не взрыв этой самой, как ее, «сверхновой» то я бы ни за что сюда не сунулся.
– Крамарь, ты? – донеслось из очередного провала темноты, который едва разбавляли лампочки. Странное ведь дело, сколько лет проходит, а ведь горят они, горят, и никто их тут не меняет. Потому что некому их тут менять.
– Мы это. Да чего ты целишься в меня со своей пукалки, щупалец вокруг морды небось нет! Убирай давай.
долговец вздохнул и нехотя опустил автомат, вышагивая из темени:
– Что-то долго вас не было, Коперник уже волноваться начал, навстречу послал. Ты учти, если со сталкером чего случится, ты первый ответишь, голем то у нас в группе всего один и если навернется сталкер, всем туго будет.
– Ты не учи батьку – ощерился в ухмылке небритый Крамарь – мал еще, батьку учить. А малец ничего, не гляди, что худой и кашляет, он еще двоих таких вот переживет, потому что думать умеет, в отличие от некоторых.
– А что думать то? – скривился Грива, опасливо косясь им за спину – с големом каждый дурак пройти сможет.
– Ну, если больно умный, так прогуляйся к Периметру, доложись по всем правилам военным, так мол и так, есмь боец подразделения долга, прошу выдать в личное распоряжение голем, ввиду острой необходимости и боевых заслуг. Так они тебе сразу и предоставят личных особистов. Они ведь далеко не дураки, Грива, и прекрасно знают и о долге и о генерале, разведка у них поставлена, будь здоров.
– Так чего тогда не помогают, если знают? Взять тех же големов, ведь с такой вещью мы бы по «армейским складам» на расслабоне прогулялись и живо бы вынесли Лукаша с прочими гринписовцами – свободу всем даром.
– Молодой ты еще, Грива, и извилин у тебя в башке все еще маловато. Прогулялись бы они, понимаешь, как же. Военным не выгодно истребление свободы, которая может о свободе и кричит, но стреляют они там, будь здоров, вояки что надо, одна ведь школа. Так вот если мы сметем свободу, ты заслон что ли держать будешь, а?
Крамарь многозначительно ухмыльнулся, переведя взгляд со смутившегося Гривы на темень дверного проема, посмотрел на свой ПДА, а потом жестом подозвал Листа:
– А ну ка посмотри малой, что там, не видно ни зги, хоть в глаз дай. Есть там что-то, наши тут шли, но не заметили.
Лист кивнул, скользящим шагом подошел к дверям сбоку, и прыгнув в проем откатился в сторону. Тьма рассеялась, и на экране проявились ряды каталок, столики с разбросанными медицинскими инструментами, крошево битого стекла на шахматном кафельном полу. Увидев за шкафами ворочающуюся груду тряпья, он снял автомат с предохранителя:
– Голем? – мысленно позвал он хранителя.
– Живое существо, предположительно гуманоидное. Опознавательных меток нет, жетона нет. Осторожнее.
– Обо всех подозрительных проявлениях и активности предупреждай меня заранее, не жди особого распоряжения. Промедление может стоять жизни не только мне, но и другим людям, запиши это в приоритетную директиву.
