Финист невольно подумал: а выживут ли они? Смогут ли нубисы или какие другие ночные животные, жадные до крови, войти в центр лагеря? Или наказанные останутся под охраной?
— Представление окончено, лупоглазые кожаные мячики! — первым закричал сотник Гром. — Разойтись по казармам, бегом марш!
Рон после столь тяжелого дня уснул сразу, только закрыв глаза, ни одной секунды не мучаясь мыслями о своей дальнейшей судьбе.
— Встать, ублюдки! Начался новый день! Так возрадуемся же ему! — сквозь сон загремел голос сотника Грома.
«Уж лучше бы он не наступил никогда, — подумал Финист, — а я бы умер и никогда бы больше не увидел его мерзкой рожи…»
Тем не менее, чтобы не заслужить удар стеком прохаживающегося вдоль рядов сотника, резво соскочил с койки.
— Построиться перед казармой, в три шеренги, конопатые обезьяны! И не забудьте прихватить с собой мешки от спальников! Живо!
Возле других казарм царило такое же оживление. Рекруты поспешно строились у стены выстроенных ими же казарм с пустыми мешками в руках.
— Это ваши новые товарищи по оружию, недоразумения природы! — продолжал орать Гром, указывая на давешних прощенных беглецов с мешками из-под спальников в руках.
Выглядели они жалко. Блуждание в песках и истязание не прошли для них даром, и сейчас беглецы едва держались на ногах. Особенно те, что подверглись бичеванию. К удивлению Рона, они выжили.
— Встать в строй, вши тифозные!
Пополнение пристроилось в хвост шеренг, увеличив каждую на два человека, а всю Хромую сотню до шестидесяти шести человек.
— Хочу вас порадовать, сморчки! С сегодняшнего дня из вас начнут делать настоящих солдат! Потому к холмам бегом марш!
Хромая сотня добежала до холмов, и Рон понял, для чего им мешки.
— Заполнить их песком, гаденыши, под самый узел! — подтвердил страшные опасения Финиста сотник. — Живо!
— Если он заставит нас с ними бегать, то мы все откинем копыта, — поделился своим мнением Джек.
— Не думаю, что это самое худшее…
— О чем это ты?
— Думаю, как и в случае со строительством, бег примет соревновательный характер с другими сотнями или на время.
— А проигравший…
— Будет жрать песок, — договорил за Джека Жак.
— А с нами эти доходяги, — чертыхнулся Рон.
Все с ненавистью посмотрели на вернувшихся и приданных Хромой сотне беглецов, прекрасно понимая, что те не пробегут и километра, а изувер-сотник вряд ли ограничится такой малой дистанцией для своих подопечных.
— Быстрее наполняйте, черепахи недоделанные! Или мне тебе помочь, тварь?! — склонился Гром над одним из высеченных, наполнявших свой мешок недостаточно быстро.
— Нет, я сам…
— Ты как отвечаешь, падаль?! — разозлился сотник и пнул несчастного в лицо, от чего тот отлетел на спину с рассеченной губой.
— Как нужно отвечать своему командиру, кусок дерьма?! — пристал Гром ко второму высеченному. — Отвечать!!!
Несчастный поспешно преклонил колено и, склонив голову, ответил:
— Никак нет, господин сотник!
— Правильно, коровий ты выкидыш! Встать! За мной бегом марш! И не дай бог, в пути у вас нечаянно развяжется мешок! Знаете, что делают за «нечаянно»? Знаешь?! — приценился сотник к еще одному рекруту.
— Никак нет, господин сотник! — прокричала его жертва.
— Так я тебе скажу! Бьют отчаянно! Так что вы у меня изойдете кровавым поносом, недомерки! И еще! Придете последними — о завтраке и обеде можете забыть! А там и об ужине! Потому как сил заслужить его у вас не будет! Хотя кое-чего вы, конечно же, налопаетесь от пуза! — засмеялся Гром, сплюнув на песок.
Сотник легко побежал по ему одному ведомому маршруту, так и не сказав, сколько предстоит пробежать времени или километров. А любую физическую нагрузку вынести психологически легче, зная конечную цифру.
Мало того что не было сил, было еще и неудобно. Мешок оказался очень тяжел, килограммов десять, не меньше. Рон пробовал по ходу движения забросить его за спину, но ремешок больно резал плечо. В руках, точно ребенка, долго нести не получалось, от этого руки очень быстро уставали. Так что единственный способ — это нести на плече.
— Медленно, скоты! Слишком медленно! — пробегая вдоль подобия строя, кричал Гром. — Вы плететесь, точно беременные черепахи, готовые вот-вот разродиться! Или вы так хотите отведать, каков на вкус песок?! Так я вам могу помочь отведать его прямо сейчас! Сотня! Принять упор лежа! Начали отжим! Раз! Два! Три!..
Сотник, считая, шел вдоль делавших упражнение людей и, когда они приближались к земле, каждого тыкал лицом в песок своей ногой.
— Десять! Ну что, вкусно, сволочи?! Хотите еще отведать?! Одиннадцать! Двенадцать!
Гром наступил на затылок и Финисту. Как Рон ни старался перевести давление на лоб, все равно окунулся всем лицом.
— Побежали, ящерицы с яйцами!
После отжимания Хромая сотня побежала еще медленнее. Солнце поднималось все выше над горизонтом Цербера и палило нещадно. Рекруты стали чаще пользоваться фляжками. Но кое-кого не спасала даже вода. На что не преминул указать сотник Гром:
— Вы куда ломанулись, стадо баранов?! Если вы не знали, то время засекается по последнему!
Рон устало оглянулся. У него не осталось сил даже на то, чтобы выругаться мысленно. Их сегодняшнее пополнение тащилось в самом хвосте сильно растянувшегося строя, а один так вообще валялся на земле, лишь тяжело вздымающаяся спина показывала, что он еще жив.
— И чего ждете, тупые креветки?!
— Джек, давай за ним… — кивнул на лежащего Финист.
Вильямс лишь коротко отрицательно помотал головой.
— Не пойду…
— Нам все равно придется их нести, Джек. А так у нас сейчас хоть какие-то силы есть…
— Я понял…
Друзья зашагали в сторону обессилевшего рекрута. Положили его руки себе за шеи.
— Жак… возьми его мешок…
Так они и зашагали. Бежать уже просто не представлялось никакой возможности — груз едва волочил ноги.
Приходилось очень нелегко. Финист часто спотыкался, и сама собой в голове снова зазвучала молитва: «Владыко, Вседержителю, Святый Царю, наказуяй и не умерщвляй, утверждаяй низпадающия и возводяй низверженныя…»
Финист с удивлением обнаружил, что он словно стал сильнее, а ноша — легче. Тогда, в грязном, провонявшем до одури трюме пиратского корабля, молитва лишь помогала ему отрешиться от мирского, уйти в себя, чтобы не видеть всей этой мерзости, он тогда словно выстраивал вокруг себя стену. Читал все подряд, что только мог вспомнить, даже слова песен и просто стихи. А сейчас он почувствовал истинную силу слова Божьего.
