- Я не сдаюсь без боя, забинтованный! - Данте прыгнул навстречу. Движение открыло спину, но это была единственная возможность. Гилвер яростно ударил, оставляя кровавый разрез поперек хребта Данте.
Тот стиснул зубы, продолжая плавно двигаться к ногам Гилвера.
Но демон уже разгадал задуманное.
- Таким образом, ты хочешь спровоцировать схватку. Хорошая попытка. - Гилвер вытащил знакомое оружие откуда-то из брони, не выпуская меч из другой руки.
Данте мгновенно узнал дробовик.
- Он старушки Нелл!
Гилвер загрузил в дробовик два патрона из тех, что взял в магазине Голдштайн.
- Полагаю, на этот раз я буду тем, кто скажет "джек-пот"!
Выстрел пришелся в обе ноги Данте: в воздухе расцвели брызги алой крови. Данте упал на пол перед Гилвером, беспомощно бормоча. Боль выходила за рамки той, что ему приходилось испытывать. Она ворвалась в его сознание как раскаленная кочерга, сводя на нет возможность последовательно мыслить. Теперь оба его бедра были раскромсаны, исключая вероятность движения. Кровь пузырилась у рта Данте.
Гилвер не отводил взгляда и произне с заметной долей восхищения:
- Превосходный звук! Выражение твоего лица, охваченного агонией, весьма красиво. - казалось, он напивался страданием.
- Только дай… мне шанс… ты, садист психованный… Ты думаешь… такая царапина как…
Гилвер направил дробовик к животу Данте и выпустил еще два заряда. Данте заорал, когда его кишки и внутренности разорвались в куски. Ребра разлетелись на осколки и устремились в легкие, которые быстро наполнялись кровью.
Данте больше не мог издать ни звука по собственной воле и лишь пускал багровые пузыри изо рта. Пепельные волосы стали черными от его темной крови.
- Не уходи пока, Данте. Я еще с тобой не закончил.
Гилвер направил дуло дробовика выше по телу неподвижного Данте. Прозвучали еще два выстрела. Пули превратили кости плеч и мышцы в нечеткую массу.
- Как же так?! Ты потерял желание сражаться?! Каково это - чувствовать себя жалким червем?! - Гилвер был в экстазе.
Данте знал, что сейчас он был настолько же хорош, как и мертвый. Его руки и ноги стали бесполезны. Он не мог сдвинуться ни на дюйм, уже не говоря о том, чтобы бежать. Боль, разрушающая каждый нерв, была настолько сильна, что он едва вытянул из себя одну лихорадочную мысль.
Гилвер наклонился, чтобы прошептать на ухо:
- Я заметил две вещи, пока работал в качестве наемника. Первая – ты должен сокрушить противника грубой силой, чтобы гарантировать себе победу.
Данте обнаружил, что его глаза почти не видят. Он собрал оставшиеся силы и, задыхаясь, произнес два слова:
- Еб*ть тебя!
Гилвер ударил Данте ногой, зарываясь металлическими когтями глубоко в живот. Только когда крик стих, он наклонился снова.
- Второе, что я заметил: ты должен держать свои истинные способности, чтобы ввести врага в заблуждение. Ни это ли твоя обычная уловка, Данте?
Данте с трудом дышал.
- Я продемонстрировал изученное. Между нами стояла армия, которую я вызвал, она нисколько не оправдала моих ожиданий. Они не смогли прибыть сегодня. Досадно, что они не видят этого.
Гилвер отбросил дробовик и взял свой тонкий меч в обе руки.
- Время закончить. Хотя и наполовину, ты все еще один из нас. В конечном счете, твои раны затянутся. И прежде, чем это случится…
Он сосредоточил катану чуть выше сердца Данте.
- Если я разрублю его, ты не выживешь, независимо от того, сколько в тебе крови демона. Умри же с миром, Данте. Твоя жизнь принадлежит мне.
Гилвер стремительно опускал меч. Данте не мог ничего делать, кроме как с ужасом наблюдать за приближающимся лезвием. Время словно замедлилось.
Меч разорвал тяжелый плащ Данте, скрывавший область сердца.
Неожиданно он ударил что-то твердое. Это отклонило удар влево, лезвие не задело свою цель.
- Что? - Гилвер был удивлен.
В этот момент Данте собрался с силами. Он оттолкнулся стопами от пола и заставил ноги взмыть в воздух. По инерции более низкая часть тела поднялась вверх, и Данте ненадолго оказался вверх тормашками. Его бесполезные руки упали на пол.
Гилвер понял, что это была уловка, чтобы выхватить пистолеты. В таком положении можно было вытащить их из кобуры. Данте спустил оба курка, выпустив дождь пуль.
Гилвер закрыл лицо руками, пули были в нескольких сантиметрах от него. Пули, бывшие частью последнего проекта Нелл Голдштайн, мчались сквозь расстояние, мстительно ища его лица, как если бы они были живыми.
Демон знал, что совершил ошибку, недооценив силу оружия сделанного человеческими руками. Еще до того, как пули достигли его, он знал, что броня окажется бесполезной. Атака разрывала защиту, испещрив ее сетью трещин.
- Невозможно! - кричал Гилвер.
Трещины начали пылать.
- Джек-пот! - сплюнул Данте.
- Но ты проиграл! Я побе…агх. Аргх!
Броня Гилвера взорвалась. Пули врезались в его незащищенную плоть, оставляя черные раны. А потом Гилвер отчетливо увидел. Кое-что, не относящееся к угрожающим зарядам.
Увидел вспышку, в которой отразились морщинистое лицо Голдштайн, и сердитое – Грю. Неестественный страх льдом сковал его разум. Затем что-то внутри разорвалось, разрушая тело, он упал на пол.
Еще несколько пуль пролетело над ним, ударившись о стену демонического мира.
Голова Гилвера непроизвольно повернулась набок. Черная жидкость лилась из ран. Вокруг него сверкали остатки брони.
Что-то слабо поблескивало на искромсанной груди Данте.
Это был амулет, который он никогда не снимал, даже будучи полностью обнаженным. Единственный подарок от его прекрасной матери, убитой на его глазах так давно.
Амулет отклонил меч Гилвера и спас Данте жизнь.
«Мама, в конце концов, ты спасла меня. Должно быть, я все еще твой ребенок».
Сквозь боль Данте медленно повернул голову к Гилверу, лежавшему без сознания перед ним. Бинты, опутывающие лицо незнакомца, медленно расползались.
Данте увидел сияние пепельных волос.
Он задыхался. Глаза Гилвера открылись, вонзившись в Данте взглядом, полным ненависти. Бинты почти полностью спали, открыв благородное знакомое лицо.
Для Данте это было сравнимо с изучением зеркала.
- Что… Почему у тебя мое лицо?
Гилвер плюнул кровью, не в состоянии говорить. Его глаза были настолько злы, что, казалось, эта энергия выходит наружу, обещая отомстить.
Но Данте смотрел теперь не на лицо. На груди его противника висел амулет. Амулет, который полностью соответствовал его собственному.
