-Продолжайте, господин пиджак, - прошептал я, - продолжайте, правда, я не совсем понимаю, как убийство и экстремизм, которые мне вменяют, могут переквалифицировать в хулиганку.
-Кхм, - покачал головой тот и продолжил, словно не замечая мой резонный вопрос, - в связи с увеличением уровня преступности и тяжелого финансового кризиса, заключенные будут переведены в особые зоны, освобожденные от охраны. Вы будете предоставлены сами себе, своим трудом вы получите дорогу в новый мир. Мы ознакомились с вашей историей и просто не можем оставить такого талантливого и разностороннего человека гнить в этой камере. Тем более, сына такого высокопоставленного дипломата.
-На работу меня пристраиваете? - хмыкнул я.
-Как правило, Закон вступает в силу с 1 го января 2019 года, но учитывая ситуацию в стране, то процесс будет ускорен, - снова не обращая внимания на мои слова, продолжал пиджак, - в качестве пробной версии закона, группа заключенных будет отправлена в особую зону для...
-Неужели и вам проплатили? - мне просто стало смешно. Месяцы заточения в камере заставили относиться ко всему немножко иначе. Сейчас передо мной сидят два этих напыщенных индюка и читают закон. Интересно, где они только учились, может, есть специальный вуз для таких должностей? Государственный Университет для самоутверждения и мелкой власти. Законы читают, говорят подчеркнуто вежливо. Вдоволь отсмеявшись, я посмотрел на невозмутимых членов комиссии и проговорил. - Да, за полгода ничего не изменилось! Власть развращает людей, уверен, в жизни вы были полными ничтожествами, а теперь чувствуете себя очень важными! Как же, даете шанс! Читаете тут, законы, порядки... Я ненавижу таких, как вы! Маленькие наполеоны на своих должностях! Я знаю, зачем вы пошли сюда работать, что бы почувствовать власть, именно поэтому вы надеваете каждый день эти пиджаки и выходите на работу. Всю свою жизнь я ненавидел таких уродов, и теперь даже в этом проклятом месте вы меня нашли. Да будь я на воле, я бы каждого из вас...
Пиджак невозмутимо нажал на кнопку и в тот же миг в камеру заскочил охранник, презрительно ткнув в мою сторону пальцем, баритон прогудел:
-Уберите. Оно непригодно!
В следующий миг охранник рванул меня со стула и выволок из кабинета, единственное, что я успел сделать, это показать пиджакам на прощание средний палец. Я был повернут спиной и не видел их рож, но меня не покидала уверенность в том, что они увидели мой прощальный подарок для них. Потом снова была змея, видимо, я обидел настолько важных персон, что меня сразу отправили в карцер. На этот раз не били, странно, обычно после каждого косяка охранники вовсю орудуют дубинкой, но на этот раз мне удалось уйти от кары. Запихнув меня в черную утробу крохотного помещения, конвойный только покачал головой и проговорил:
-Дурак ты, Павлов. Дурак. Так теперь и сгниешь...
Презрительно ткнув меня сапогом в мое новое жилище, он буквально вжал меня в стену крохотного бетонного мешка. Охранник закрыл дверь карцера и гаркнул через крохотное окошечко:
-Начальник сказал, что ты должен согласиться. Иначе я бы давно тебя к праотцам отправил. Ублюдок.
-Дай поспать денек, - крякнул я.
Он выпустил меня через три. Три дня я провел в этой тьме. Когда я, согнутый в три погибели, ослепший от яркого света выкарабкивался из карцера, конвойный уже был другой. Охранник толкнул меня к стене и надел наручники, за спиной раздался голос:
-Шевелись.
Через несколько минут хождения по змее я снова оказался на дороге к кабинету комиссии. На этот раз стула мне не предоставили, не снимая наручники, просто бросили на пол, когда я попытался подняться, охранник обрушил на меня свою дубинку. Вскрикнув от неожиданной боли, я рухнул на пол, сверху раздался голос:
-К сожалению, три дня назад я был в командировке и не мог проконтролировать тебя.
-Здравствуйте, дядя Леша, - хмыкнул я, с закрытыми глазами, и в следующий миг дубинка снова обрушилась на мою спину. Удар был настолько сильным, что я даже выгнулся от невыносимой острой боли, крика было не сдержать, я только зарычал как дикий зверь.
Сверху раздался голос охранника:
-Не смей так разговаривать с начальником изолятора! Для тебя он Алексей Алексеевич!
-Володя, усади его на стул и выйди, - проговорил дядя Леша.
Я почувствовал, как охранник одним рывком поднял меня на ноги и усадил на стул, предварительно хорошенько дав мне сильный подзатыльник. Я поднял глаза и весело подмигнул кряжистому старику, сидящему напротив, кроме дяди Леши сидел еще один светловолосый человек лет тридцати - следователь Свиридов. Начальник следственного изолятора перевел взгляд на охранника и проговорил:
-Свободен.
-Может, стоит оставить охрану!? - встрепенулся следак.
-Ничего, Олег Константинович, с таким сопляком я точно справлюсь, - кивнул Алексей Алексеевич следователю, после того, как за охранником закрылась дверь, тот перевел взгляд на меня и устало проговорил, - как тебе в карцере, Артем?
-Ели бы туда немного подушек, то было бы сносно, - пожал плечами я, - отоспался вволю, в камере не подремлешь толком. А тут отоспался на неделю вперед. Холодно только и ног до сих пор не чувствую.
-Ты уже полгода в СИЗО, - проговорил Алексей Алексеевич, - твое дело на особом контроле. Ты знаешь, сколько денег вложил твой отец, что бы тебя от сюда вытащить? Ты понимаешь, сколько людей работает, что бы ты вышел отсюда? Отвечай мне!
-Да все я знаю, - засмеялся я, - он вам отвалил столько денег, что хватит вашим внукам! И следаку, и судье... он всех купил, даже в экспериментальную группу меня впихнул, у меня же тяжкое преступление, как вдруг в материалах дела я стал проходить как простой хулиган...
-Ничего ты не понимаешь, Павлов, - стукнул по столу следователь Свиридов и проговорил, - пока не вступил в силу закон, есть смысл тебя спасти. Потом будет поздно, твой отец не пытается вытащить тебя из заключения, он хочет хотя бы спасти твою жизнь! Ты ничего не знаешь о Законе!
-Закон? Который глаголет о смягчении наказания?
-Элита знает, что скоро произойдет со всеми зэками, если ты попадешь в волну тех, кто совершил тяжкое преступление, тебя просто не спасти, никакие деньги не помогут. - Вздохнул следователь и посмотрел на дядю Лешу, после одобрительного кивка того, он продолжил. - У государства нет денег на то, что бы прокормить два миллиона человек, которые не хотят работать на благо общества. В страшное время принимаются страшные решения - это слова Президента.
