— Ну, там, наверху, одно старичье собралось, я незаметно улизнула, а теперь думаю, сэр Батлер гневаться изволит, если я не того… Выпороть прикажет…
Богопротивное существо не смогло выразить свою мысль до конца, потому что Том разгневался и оглушительно заорал:
— А ну вали отсюда, девка с яйцами!
— Где девка с яйцами? — спросил неведомо откуда появившийся маленький юркий старичок с нелепой прической — обычно он приклеивал последний оставшийся локон поперек лысины, но теперь волосы растрепались и голова старичка была больше похожа на воронье гнездо, чем на голову почтенного сенатора или кто он там такой.
— Эта, что ли? — спросил еще один старичок, высокий и очень худой. — Эй, пацаны, ловите ее, уходит!
Противоестественное существо куда-то делось — то ли само убежало, то ли похотливые старички уволокли. Том перевел взгляд обратно на Мамута и женщину, и вспомнил, как Зак говорил ему: «Глаз с нее не спускай! Ни на секунду! А узнаю, что курил — уши оторву и скажу, что так было!» Том понял, что зря пренебрег приказом прямого начальника.
Пока противоестественное существо отвлекало внимание сэра Блаунта, у Мамута и женщины в вуали случился конфуз. То ли он споткнулся, то ли она… Сейчас она лежала на спине прямо на паркете, а медведоподобный журналист навис над ней, будто трахать собрался, и с изумлением созерцал трех жаб, вытатуированных на прелестной мордашке Аленького Цветочка. Или, как ее все стали издевательски называть в последнее время, леди Алисы.
К этому времени господин Мамут обрел дар речи и радостно осклабился.
— Цыпа! — констатировал он. — Да какая гарная!
— Где цыпа? — заинтересовался какой-то очередной старичок. — Ух ты, какая красивая! Чур, я второй!
— Цыпа занята, — заявил Блаунт и сам поразился тому, как неуверенно и жалко прозвучал его голос.
— Чего? — спросил Артур Мамут.
— Мальчик, ты чей? — поинтересовался старичок.
— Том, я тебя кастрирую, — прозвучал знакомый голос.
Несмотря на угрожающий характер последнего заявления, Томас Блаунт почувствовал, как внутренности, свернувшиеся было в тугой узел, постепенно возвращаются на свои места.
— Джон, я не виноват! — воскликнул Том. — Она сама того, а тут этот…
Человек, только что угрожавший кастрировать Тома, был тем самым никому не известным плешивым оркоподобным заморышем, что на церемонии сидел рядом с этой самой цыпой в вуали. А с другой стороны этот самый Том сидел… Жаба на официальной церемонии… среди важных гостей… Сэр Рейли, помнится, жаловался, что не смог билет достать…
— Вы чего творите, засранцы? — возмутился старичок. — Это же жаба!
— Фильтруй базар, чучело, — ответил ему заморыш. — Я Джон Росс, рыцарь. Это моя наложница. Это мой друг. А ты кто такой?
— Ик, — сказал старичок и ретировался.
Пока продолжался этот диалог, разоблаченная орчанка упорно пыталась то ли столкнуть с себя господина Мамута, то ли выползти из-под него. Но ни то, ни другое ей не удавалось — Артур был слишком грузен. Единственное, чего она добилась — Артур отвлекся на эту возню и не расслышал, о чем беседовали два заморыша, старый и помоложе. В конце концов, орчанка резко согнула одну ногу в колене, Артур подпрыгнул, зашипел и двинул цыпу в морду, снова закрытую вуалью. Кажется, в нос попал. Затылок самки стукнулся о паркет, на вуали расплылось красное пятно.
В голове у Артура зазвенело, левое ухо перестало слышать. Артур поднял голову, и сообразил, что этот плешивый задохлик только что ударил его ногой в ухо. А если бы в висок попал?
— Ты чего бычишь? — спросил Артур, поднимаясь на ноги.
Орчанка вспискнула и куда-то делась. Артур протянул руку, чтобы ухватить наглеца за шиворот, потом другой рукой в бубен…
Когда Артур пришел в себя, оказалось, что он сидит на полу у стены и пытается вдохнуть.
Заморыш наблюдал за корчами Артура с добродушным любопытством. Ну и силища у него… Не ногой ударил и даже не кулаком, а раскрытой ладонью… Может, он даос мифический?
Заклиненная диафрагма сдвинулась с места, воздух со свистом ворвался в легкие. Оркоподобный хмырь протянул руку, после небольшого колебания Артур за нее ухватился. Никакой подлянки не последовало, незнакомец просто помог Артуру подняться.
— Я Джон Росс, рыцарь, — представился незнакомец.
— Опаньки, — только и смог сказать Артур.
— Пойдем, трубку мира выкурим, — предложил Джон Росс.
— Пойдемте, — согласился Артур. И поспешно добавил: — Это было глупое недоразумение, сэр Джон, прошу принять мои искренние извинения…
За это время вокруг них собралась целая толпа зевак. Джон Росс повернулся к толпе и объявил:
— Представление закончено. Ничего интересного больше не будет. Все свободны, всем спасибо.
Зеваки начали разбредаться. Джон взял Артура за руку и повел к стойке бара. Артур шагал неуверенно, его колотила нервная дрожь. До него начало доходить, что Джон Росс запросто мог его убить. Двинул бы ногой не в ухо, а в висок…
— Трубку мира на двоих, — обратился Джон к бармену.
Раскурил, пыхнул и передал Артуру.
— Сильно не увлекайся, — посоветовал Джон. — У тебя, похоже, последний напас и так был лишним.
Артур взял трубку и пыхнул, чуть-чуть, символически. Отдал трубку Джону и сказал:
— Вы правы, мне больше не надо. И это… извините.
— Ты один раз уже извинился, — заметил Джон. — Этого достаточно, я не тормоз.
Некоторое время они стояли и молчали. Джон курил, а Артур просто переминался с ноги на ногу. Затем Джон неожиданно сказал:
— Об этом случае в газете не пиши. Узнаю — готовься к несчастному случаю.
— Да я даже не думал! — возмутился Артур. — Вы так говорите, будто я понятий не разумею… Сэр Джон, а можно поинтересоваться не для печати… Про вас и эту… гм…
— Все, что про нас говорят — правда, — сказал Джон. — И то, что не говорят — тоже правда.
— Так вы ее на самом деле… гм…
Артур никак не мог решиться выговорить последнее слово.
— Договаривай уж, — улыбнулся Джон.
— Вы ее любите? — спросил Артур.
И замер в ужасе от ожидаемого рыцарского гнева.
— Угу, — сказал Джон.
Артур ждал продолжения, но его не было.
— Но она… — начал Артур, и замолк, не зная, как продолжить.
— Орчанка, — продолжил за него Джон. — Но если стереть с нее орочьи печати, она станет более человечным человеком, чем три четверти существ в этом зале. Она грамотна, умеет считать до ста, у нее есть чувство собственного достоинства, и она не позволяет обращаться с собой как с говорящим скотом. Я встретил ее на каторге, ее сослали туда за попытку убийства хозяина.
