— С чего бы им скрываться? — Валихан удивился еще сильнее. — Сейчас ведь нет гонений на магов. Эти… как их по науке… гипернатуралы ведь вроде в почете.
— Сегодня в почете, а завтра, глядишь, погромы начнутся, — грустно произнес Тарх. — Вот умные и не желают подставляться. В безвестности жить спокойнее.
На другом краю площади под навесом из потертой парчи принимал клиентов Светлый маг высокого по здешним меркам ранга — шестерочник. Офицеры как раз проходили мимо, когда немолодая тетка, всплакивая, жаловалась: дескать, хозяин большого магазина совратил ее дочку-продавщицу, а потом опозорил, на каждом углу рассказывая, как бедняжка в постели суетилась.
Маг понимающе кивал, утешал женщину ласковыми словами, потом сказал мягким голосом:
— Приведи ко мне дочку, помогу. Сотворю непростые заклинания, и она про все забудет, словно ничего и не случилось. Снова станет веселой и беззаботной. И хозяина-злодея чарами опутаю, чтобы впредь не грешил.
— Так жених у дочки был! — Тетка разрыдалась. — Бросил он мою девочку, не нужна мне, говорит, такая, что путается с кем попало…
Светлый шестерочник пообещал наложить подобающие заклятия, дабы наполнить сердце жениха добрыми чувствами, а заодно проучить распутного торгаша, заставив его заплатить приданое за подпорченную девку. Обрадовавшись, тетка долго благодарила колдуна и отсчитала положенную плату — пяток серебряных монет. Остальное, сказал Светлый, принесешь, когда хозяин магазина раскошелится.
— Ловко Светлые дело поворачивают, — уважительно заметил Валихан. — Внушат девчонке и жениху, будто никто ее не насильничал. И хозяина проучат.
— Не поможет, — засмеялся Тарх. — Хозяин и не считает, что плохо поступил. Вот и будет продолжать в том же духе. И девчонке ненадолго легче станет: скажет кто-нибудь неосторожное слово — она и вспомнит, что с ней случилось.
Удивленно посмотрев на однополчанина, Аксель осведомился:
— А как, по-твоему, поступили бы Темные?
Прикинувшись непосвященным, Тарх отделался общими словами: дескать, у главных магических орденов принципиально разный подход к таким делам. Светлые считают, что Зло надлежит изгонять уговорами и перевоспитанием, а Темные предпочитают уничтожать носителей Зла.
— Понятно, — произнес Валихан. — Пришлют ночью вампира — порешить всю семью насильника. Другим потом неповадно будет. Говорят, в прежние времена такое часто случалось.
— «Надо же, — мысленно развеселился Тарх. — Он всерьез верит, что Темные доверили бы такое дело вампиру. Это все равно как ляпнуть, что охотники пришлют шакала…»
Возле кирпичного особняка, крытого узорной лиловой черепицей, сидела дряхлая бабка-развалина. Над головой у нее чудом держалась на гвозде корявая вывеска, извещавшая, что старуха — ясновидящая в шестом поколении — запросто скажет всю правду о будущем, причем за совершенно символическую плату. Прорицательница уныло клевала могучим носом, не слишком заботясь о зазывании клиентуры.
Судя по бледной ауре, в лучшие свои времена бабка была Светлой восьмерочницей, но колдовским наукам по-настоящему не училась, а потому к преклонным годам растеряла и эти невеликие способности. Не обратив на нее внимания, Тарх остановился на углу, пытаясь сообразить, как бы выбраться отсюда короткой дорогой. Внезапно ясновидица вскинула на него безумный взгляд и — откуда только силенки взялись — завопила:
— Убийца… душегуб… от него все беды!…-Бабка поперхнулась несказанным словом, тяжко закашлялась, но все равно тянула немощную ручонку, показывая на оторопевшего Тарха. — Зверь, а не человек… отродье Мрака… Всех убьет… тебя тоже убьет…
Последнее предостережение было адресовано капралу, который, немедленно заинтересовавшись, вместе с напарником направился к источнику бессвязных воплей. От греха подальше Тарх снова надел плащ и накинул на голову капюшон, чтобы полицейские не разглядели его лица.
— Уймись, дура старая, — вполголоса посоветовал магистр. — Врешь ведь.
— Сам врешь… — Старуха была сильно напугана и буквально вжималась в кирпичную стенку, словно старалась держаться подальше от страшного зверя-убийцы. — Скоро, ой, скоро кровь прольешь, чудище… Такое сотворишь, что свои же не простят… Из-за тебя мы все погибнем…
Для спутников его — бесплатное развлечение, самому же Тарху стало не по себе. Появилось желание впрямь совершить душегубство, стукнув ясновидящую башкой о камень. Только, вот незадача, легавый капрал уже стоял рядом и тяжело дышал, словно пес, унюхавший верный след.
— Придется вас задержать, — обрадовано пропыхтел полицейский, почуявший повод поживиться. — По подозрению в умысле на убийство.
— А пошел ты, — с пьяной удалью посоветовал Валихан. — Ручонки коротки армейских офицеров задерживать.
Расхрабрившийся Аксель рявкнул хриплым командирским голосом:
— Как стоишь перед офицером, скотина! Ну-ка, пятки вместе, носки врозь, спину выпрямить, брюхо подобрать, уши — на ширину плеч!
При этом он небрежно положил ладонь на рукоятку массивного солдатского тесака. Капрал прытко попятился и прошипел со злобой:
— Поговори у меня… Я ведь вижу, что вы не кадровые, а на сборы призваны. Ничего, поймаю вас, когда вернетесь на гражданку. Сполна получите.
Сплюнув, он развернулся и ушел, сопровождаемый верзилой напарником. Откуда-то прилетело помело, затерло плевок и снова умчалось.
Офицеры, медленно трезвея, постояли недолго возле замолчавшей в испуге прорицательницы. Затем, когда полицейские скрылись за домами, медленно потащились в сторону гарнизонной крепости.
— Ведь и впрямь может найти, — опасливо заметил Аксель. — Дан умнее нас, успел морду закрыть. А наши портреты эти хмыри наверняка срисовали.
— Обойдется, — отмахнулся Валихан. — Как он нас найдет? Разве что на улице случайно столкнемся.
— А вдруг? — Аксель заскулил: — Сотней серебра не откупишься. Пришьет нам угрозу оружием.
Наступали сумерки — уже настоящие, а не Сошествие Мрака. Тройке самовольщиков оставалось пройти не больше версты по сосновому перелеску, но вдруг еле тащившийся увалень Тарх остановился со стоном:
— Пацаны, вы без меня идите. Совсем забыл — мне в городе кое-что доделать надо.
— Знаем твои дела, — по-прежнему уныло сообщил Аксель. — Небось бабку наколоть забыл.
— Какую, к Мраку, бабку, — буркнул Тарх. — Совсем другое дело.
Выбежавший из-за сосен зверь не принадлежал к видам, распространенным в этих широтах, но и большой редкостью не был. Зоологи называли подобных бестий кошкогиенами, или гиенокотами. Короткая светло-серая шерсть с черными полосками вдоль хребта свалялась неопрятными колтунами, черный нос влажно поблескивал в свете звезд.
