Одно плохо, Верблюд вздохнул: сейчас выбраться из мастерской нереально. Супруги Андреевы – самая первая ласточка. Если он выскочит из полуподвала в разгар дня, то за ним сразу же увяжется целая куча народу. Отстреливать всех долго, накладно и всё равно не хватит боеприпасов. Выход отменяется как минимум до наступления темноты. Ну а пока…
Из ящика стола Верблюд извлёк маленький пульт с четырьмя кнопками. Длинный шнур оканчивается стальным разъёмом с восемью тонкими штырьками. Технический антиквариат бывает очень полезен. Вот уж не думал, что дойдёт до этого. В стене, над плинтусом, под кусом липкой ленты, замаскировано гнездо. Верблюд вставил в него разъём. На пульте с четырьмя кнопками тут же загорелся крошечный светодиод. Но это на самый крайний случай. Верблюд сдвинул пульт в сторону.
– Геннадий Григорьевич, умоляю! – Андреев за входной дверью едва ли не плачет. – У нас с Евлаей осталось почти пятьдесят тысяч эсконов. Мы их вам отдадим. Все! Только пустите нас.
– Да! Да! Больше пятидесяти! – тут же подхватила Андреева. – Отдадим! С радостью! Только пустите нас!
И смешно и плакать хочется, Верблюд качнул головой. Супруги Андреевы на гране отчаянья. Пятьдесят тысяч эсконов – это очень даже хорошие деньги. Поди, все их сбережения за всю жизнь. Ещё вчера соседи сверху ни за что не согласились бы расстаться с такой суммой, отдать только за то, чтобы перед ними открыли всего одну дверь в мастерскую плохо знакомого соседа из полуподвала. А сегодня щедрость четы Андреевых потеряла всякие границы. Сейчас с них можно потребовать всё что угодно. Да хоть станцевать стриптиз на этом столе. Одно плохо – супруги Андреевы упорно не понимаю, что ни электричества, ни связи нет. Пятьдесят тысяч электронных эсконов не получится переписать с их электронного кошелька на счёт Верблюда. Даже хуже – этих пятидесяти штук больше нет.
– Чего вам надо? Мы первые пришли!!! – голос Андреева сорвался на визг.
Верблюд тут же встрепенулся, рука вновь подхватила со стола пистолет.
– Пошли вон отсюда! – другой мужской голос, грубый и наглый, перебил визг Андреева.
– Да, да, валите нахер! – тут же подхватил ещё один, несколько более тонкий, но не менее наглый.
Визг Андреевой. В дверь кто-то бухнулся то ли спиной, то ли плечом. Треск и шипение.
– Ах ты сука! – заверещал грубый мужской голос. – Газом травишь!
Глухие удары, истошный визг Андреевой. Торопливые шаги по лестнице.
– Убью! Сука! Только попадись мне на глаза!
Драка, а это была самая настоящая драка, затихла. Пожилых супругов Андреевых прогнали более молодые, если судить по голосам, мужики. Верблюд мелко кивнул. Право сильного уже взяло верх над Уголовным кодексом. Угроза убить – уже не шутка. Дальше будет только хуже.
– Верблюд! – входная дверь вновь задрожала под ударами. – Открывай! Мы знаем, что ты здесь!
– А, может, и нет, – тут же встрял грубый голос. – Вон, Андреевы, так и не зашли.
– Дурак ты, Коссан, – разозлился другой голос. – Я сам вчера видел, как Верблюд бухло из магазина пёр. Его баба бросила, он всю ночь квасил.
Господи! Верблюд закатил глаза. Похоже, весь дом вчера видел, как он бегал в магазин за вином и закуской.
– Верблюд, отворяй, – обманчиво миролюбиво заговорил первый голос. – Отворяй, а то хуже будет. Мы знаем, что ты выживальщик. У тебя должно быть много жрачки.
– И бухла! – тут же встрял Коссан.
– Господь завещал нам делиться с ближними. Вот и ты делись.
– Мы жрать хотим! – опять встрял Коссан.
– Заткнись, Коссан! Не видишь, я разговариваю!
– Но, Ярг, он же не открывает. Даже не отвечает.
– И не откроет, пока ты тут бухтишь! – голос Ярга задрожал от злости.
В голове будто щёлкнул переключатель. Ярг и Коссан Яловы – два брата с верхних этажей. Младший чуть более сообразительный, старший более сильный. Оба корчат из себя крутых пацанов, оба потомственные безработные. На что живут – о том ведает только бог. Плохо то, что они уже хотят жрать и знают, точнее, думают, что знают, где много закуски и бухла.
Младший продолжает бухтеть и цыкать на старшего, который всё никак не может стоять молча. От братьев просто так не отделаешься, Верблюд тихо вздохнул. Это супругов Андреевых можно было бы напугать пистолетом. У эти двух типов может запросто найтись какой-нибудь ствол, да хотя бы переделанный травматический. И уж точно у каждого сыщется большой и очень страшный кухонный нож.
– Ну всё, Верблюд, ты напросился! – прошипел Ярг. – Коссан, ломай эту халупу!
– Ага! – радостно прогудел более сильный и тупой Коссан.
Глухие удары в дверь и тяжёлое дыхание. Верблюд усмехнулся. Младший Ярг хоть и более сообразительный, но на деле он ненамного умнее старшего Коссана. Входная дверь укреплена на совесть. Просто так её не выломать.
– Не получается, – устало прогудел Коссан. – Крепкая, зараза.
– Сам вижу, – огрызнулся Ярл. – Сиди здесь, карауль, я лом принесу.
– Не поможет лом, – тут же возразил Коссан. – Дверь наружу открывается. Здесь газовый резак нужен.
– Сам вижу. Ладно, придумаю что-нибудь. Карауль.
Торопливые шаги по лестнице, младший Ярл отправился за газовым резаком или что сумеет отыскать. Может, Верблюд нахмурился, пойти на прорыв, пока под дверью торчит один только Коссан? Взгляд упал на маленький пульт с четырьмя кнопками. Впрочем, не стоит торопить события. Коссан не просто торчит под дверью, а, заодно, отгоняет от неё непрошеных гостей.
Верблюд поднял глаза к потолку. Сквозь щели стальных ставень сочится белый свет. Рано, рано ещё уходить. До темноты ещё далеко. А пока не помешает перекусить. Из комнаты отдыха Верблюд принёс остатки вчерашнего пиршества и двухлитровую бутыль чистой воды. Вот, опять пригодились сделанные загодя запасы. Есть чем запить холодную пиццу и дожевать крабов. А если остатков пиршества не хватит, то в его распоряжении мясной паштет, консервированная кукуруза и копчёная колбаса.
Первая ложка ярко-жёлтых зёрнышек вместе с рассолом ухнула в желудок. Боже, Верблюд улыбнулся, как вкусно. Коль у него не хватило ума заранее унести из мастерской ноги, то, по крайней мере, он подготовился и к такому варианту. В убежище Верблюд спустил не всё. В тумбочке под телевизором остался небольшой запас консервов и воды на пять дней. Таков суровый закон жизни: готовишься переждать день, готовь еды на пять; готовишься переждать неделю, готовь еды на месяц.
Коссан преданной собачкой пыхтит под дверью. Время от времени старший братец орёт во всё горло и отгоняет других просителей. Верблюд закинул в рот кружок копчённой колбасы. Ужас! Ужас, сколько народу знает, что в «Антикварной мастерской» живёт выживальщик. Причём, судя по ругани, прибежали даже обитатели окрестных домов и некоторые торговцы с Блошиного рынка. Верблюд только крякнул от досады, когда к мастерской припёрся Олень, местный бомж. И он, оказывается, знал о тайной жизни владельца «Антикварной мастерской» и прибежал к нему за «жратвой и спасением».
Минута утекает за минутой. Верблюд опустился на пол и прислонился спиной к стене. Пульт с четырьмя кнопками под рукой. Становится скучновато. Младшего Ярла нет уже минут пятьдесят, это больше полутора земных часов. Вот было бы здорово досидеть таким образом до темноты, Верблюд тихо вздохнул.
– Ах ты сука! – взревел под дверью Коссан. – Опять пришла. Убью!
Топот шагов. Верблюд пересел на вертлявый стульчик возле стола. Неужели Коссан выбежал на поверхность?
– Держи его! – заверещал женский голос.
Господи, да это же Андреева. Неужели у этой давно не молодой женщины от безысходности и страха съехала крыша?
– Бей его! – Андрееву тут же поддержали голоса.
– Убью! Всех убью! – Коссан взревел, словно недорезанный бык.
Глухие удары, визги и крики. Там, у спуска в полуподвал, разгорелась нешуточная драка. Судя по голосам, Верблюд приподнял голову, Коссан доблестно держит оборону сразу против нескольких супостатов. По лестнице скатилось что-то большое. Неужели чьё-то тело, а то и сразу труп?
