легче всего смешаться с толпой. И бог знает, какими способами они пользовались еще. Ведь сумели же они каким-то образом подчинить своей воле девятнадцатилетнего парня… или это уже андроид подмененный инопланетянами?
Марину все чаще преследовала мысль о том, что пришельцы никогда не задавались целью уничтожить землян. Вполне возможно это не составило бы для них особого труда. Они не делали этого только, потому что люди нужны им для каких-то иных целей. Только вот для каких? Марина, как и все остальные, не знала ответ, но верила, что когда-нибудь сумеет докопаться до правды.
В этот день Антон Введенский приехал на работу раньше обычного. Ему было необходимо разобрать кучу различных документов, накопившихся за год. Все из-за того, что близился годовой отчет. Если институт не сможет запудрить мозги начальству в Москве, то им снизят финансирование, и все важные исследования полетят псу под хвост.
Антон открыл свою кафедру без двадцати девять и сразу же принялся за дело. Документов было действительно много. Работы могло хватить на две недели, если не больше. Это злило его. Вместо бессмысленной волокиты он мог бы посвятить эти дни научным экспериментам. Жаль, что его лучший друг Гена Белкин, как и всегда в это время года заболел простудой. Если бы не пристрастие к курению и нежелание поставить ай-ди, он стал бы хорошей подмогой.
Основные корпуса ВНИИВПа занимали целый квартал между Загородным и Московским проспектами там, где раньше располагались Технологический Институт и Военно-Медицинская Академия. В институте трудились лучшие умы России и ближнего зарубежья. Хотя с точки зрения Конфедеративной Академии Наук здесь собрались все упрямцы не пожелавшие работать под теплым крылышком Земного Правительства. И поэтому каждый год они вынуждены выпрашивать жалкие крохи у Москвы, в то время как аналогичные институты, подчинившиеся Нью-Йорку, получали огромные средства на свои исследования. Для Антона оставалось загадкой, почему институту еще удавалось держаться на плаву. Возможно, только благодаря личному авторитету и связям директора. А может быть, для Москвы это был своего рода последний реликт имперской гордости, которым правители желали доказать, что Россия по-прежнему великая держава хоть в какой-то области. Например, в научной. Потому что во всех остальных областях Россия полностью зависела от Земной Конфедерации.
Впрочем, институт занимался не только чистой наукой. Были еще и коммерческие проекты. Некоторые лаборатории выполняли заказы различных кампаний, связанных с освоением дальнего космоса. Несмотря на войну, жизнь продолжалась. Бизнесмены уже успели привыкнуть к вялотекущему конфликту с пришельцами. Как говориться, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Вот так и жил ВНИИВП от подачки до подачки. Зарплата сотрудников была небольшой, и многие, не выдержав, уходили. Если так пойдет и дальше, то ВНИИВП развалиться сам собой, просто потому что будет некому работать. А ведь начиналось все очень романтично. Когда Антон пришел сюда, будучи молодым магистром, институт переживал годы своего расцвета. Но, как говориться, это было давно и неправда. Нынче институт был на гране развала.
–Ничего пробьемся! – уверял себя Антон и продолжал ковыряться в отчетах.
Работа спорилась быстро. Он углубился в нее на столько, что даже не заметил, как пришли сотрудники кафедры.
Так продолжалось до полудня. Пока он не почувствовал, что ему осточертела волокита с отчетами. Введенский отодвинул от себя клавиатуру и выключил рабочий терминал. Он от души зевнул и потянулся. Его взгляд остановился на центре стены там, где в паутине трещин, покрывавших светло-синюю краску, висел портрет Циолковского.
Почему именно Циолковский? – думал Антон. – Сколько я тут работаю, здесь все время висел этот портрет. Почему именно этот? Наверное, предыдущий завкафедрой был почитателем Циолковского, или он просто завесил дырку в стене первым попавшимся портретом? Странно, почему я раньше никогда не задумывался над этим?
Введенский встал из-за стола и подошел к портрету. Так и есть. Когда он отвел портрет в сторону, то увидел что под ним большую дырку, где сквозь остатки осыпавшейся штукатурки виднелась старинная кирпичная кладка.
Антон махнул рукой и оставил портрет в покое. Решив, что тот, наверное, будет висеть здесь вечно.
Он вышел из своего кабинета и направился в «зал совещаний». На самом деле «зал совещаний» только так назывался. В реальности здесь было нечто среднее между кухней, курительной и комнатой отдыха. Да и на зал он не тянул. Просто большая комната.
За обеденным столом сидели Наташа и Фарида. Они пили кофе и о чем-то оживленно беседовали. Напротив большого монитора сидел бездельничавший лаборант Володя Зотов. Он переключал термик с канала на канал. Введенский поздоровался со всеми и подошел ближе к терминалу, стоявшему в углу на маленьком столике возле окна. Когда-то давно его место занимал старый добрый телевизор. Теперь найти телевизор можно разве что в каких-нибудь антикварных лавках или в особо отсталых странах – ассоциированных членах Конфедерации. Впрочем, не существовало и многих других вещей его детства. Например, телефона, приемника, калькулятора и многого другого. Все это заменил универсальный терминал, подключенный к единой информационной Сети планеты. Правда, обретя новую внутреннюю сущность, вещи по-прежнему носили в себе рудименты дизайна своих допотопных предков. Что отразилось на жаргонных названиях терминала – термик, ящик, часы, записная книжка и тому подобное, начавших затем жить собственной жизнью.
–Антон Петрович, вам налить кофе? – спросила Фарида с восточной учтивостью.
–Если можно, – Введенский присел рядом с Зотовым.
–Ну что показывают, Владимир?
–Так, ерунду всякую. Как обычно сериалы про войну и прочую патриотическую ботву. Вот только по «Свободе-ру» сказали, что интербесы поймали одного хакера, совсем еще мальчишку.
Как точно он подметил. Интербесы – это, пожалуй, самое лучшее название для интербезопасности. В последние годы они только и делали, что «охотились на ведьм», вместо того, чтобы заниматься реальной контрразведкой.
–Ой, совсем забыла! – Наташа чуть было не выронила чашку. – Я слышала, что это сын Капылевича…
В комнате воцарилось гробовое молчание.
–Не может быть, – сдавленно произнес Антон и посмотрел на Наташу. – Где вы это слышали?
–У меня одноклассница замужем за интребезовцем. Сегодня утром звонила.
Фарида поставила кофе на стул рядом с Антоном.
–Черт! – произнес Введенский, соскакивая с места.
После этой новости настроение у Антона как-то сразу испортилось.
–А кофе?
–Спасибо, уже расхотелось, – подавлено ответил Антон.
Похоже, годовой отчет провалиться, думал он, выходя в коридор. А затем покинул корпус и по переходу направился в кафедру Экзогенетики. Он застал Соню за просмотром журнала «Инопланетная флора и фауна». Ее больше карие глаза излучали почти детский задор. Иногда, Антону казалось, что она почти не изменилась с тех пор, когда двадцать лет назад он впервые
