слышал, до того как было уничтожено всемирное вещание, были объявления о множестве терактов, замедлении и стагнации, а также о массовых вооружённых восстаниях. Теперь, о том, что творилась за горизонтом, можно было узнать лишь косвенно, вычленяя из пропаганды крупицы информации. И вырисовывающаяся картина не обещала нечего хорошего. Благо, всё это происходило по ту сторону масти, и ни как не влияло на парня с другой её стороны, служа лишь топливом для его грёз.
***
Заросшие поля, дороги, занесённые жухлой листвой, старые пепелища деревень. Гнутые, ржавые шесты с обрывками ткани, среди зарослей камыша, на больших парковках, где располагались лагеря беженцев. Почти сливаясь с серым небом, колоссами возвышались пятнадцати этажные бруски заводских общежитий. В разное время, новое, бесплатное жильё для трудяг, неблагополучный квартал дальней окраины, хоромы вовремя того как прочие замерзали под снегом, брошенные не разграбленными, гниющие останки прежнего величия.
Войдя первым, парень внимательно огляделся. Не отличавшийся отвагой или меткостью, он без труда примечал то, что чаще всего упускали его спутники. Проходная была чёрна от копоти сожжённых матрасов. Наваленные кучами, коляски и велосипеды полнили небольшой закуток под лестницей. Еле слышно шурша, бегали серые крысы, ставшие полноправными обитателями оставленного жилища. Блеснув в осколках зеркала, луч фонаря переместился от стены к стене. Отклеившиеся объявления, гласящие о всеобщей эвакуации, бесчисленные листки с именами пропавших без вести, длинные списки тех, кого признали погибшими. Медленно ступая по неглубоким лужам, парень прошёл глубже.
Расходящийся в стороны коридоры были наполнены разным хламом, в котором с трудом различались спальные места и следы быта. Грозди зарядных устройств, торчащих из пучка тройников. Изгрызенные крысами куклы. Сумки и рюкзаки набитые полусгнившей одеждой. Собачий поводок, прибитый возле одного из спальных мест, не то в качестве поручня, не то крепленья для чего-то.
Присев, разведчик внимательно осмотрел первые ступени лестницы, ища следы присутствия.
– Отец. – подняв на указательном пальце небольшую леску с механизмом на конце. – Старая.
Оглядев механизм, мужчина неоднозначно повёл губами, а затем, взглянув наружу, где самозабвенно глядя в мглистое небо, стояла девушка, вернул леску парню.
– Используй.
Заминировав первый пролёт, группа поднялась на верхние этажи. Все стены были покрыты следами подтёков, мебель, отсырев, разваливалась на части, ржавчина отмечала края пересохшие лужи. Лишь на одиннадцатом этаже удалось найти более менее сухую квартиру, располагавшуюся на нужном углу, так, чтобы наблюдать за близкой границей.
Разожгли костёр, спрятав его за сложенной из обломков изгородью. Оторвав от шкафов задние стенки, заколотили окна, отгородившись от заносимой ветром мороси усиливающегося дождя. Просачиваясь через крепления люстры, стыки потолочных плит, электрические розетки и вентиляцию, частые капли, вынуждали уворачиваться и приспосабливаться. Поставленные сушится поближе к огню, половинки дивана начали парить, усилив и без того присутствовавший запах тлена и плесени.
Медленно кипя, суп обретался всё новыми ингредиентами. В ход шло всё, чем удалось разжиться по пути и сохранить из прежних запасов. Цивилизация была совсем близко, и экономить уже не было ни какой нужды.
Распотрошив отсыревшие сигареты, мужчина ссыпал табак в кружку и, высушив его над огнём, уселся в кресло, занявшись сворачиванием самокруток. Сын, бродил по комнатам, представляя себе быт прежних жильцов. До того занимавшаяся заготовкой дров, девушка пошатнулась и схватившись за голову, опустилась на колено.
Тут же заметив её неловкость, мужчина недовольно нахмурился. Его движения стали более резкими, от чего работа быстро разладилась. Спустя пару провалов, потеряв всякое терпение, он выбросил заготовки и, поднявшись, озлобленный бормоча себе под нос, прикурил от очага одну из тех, что успел сделать. Неумело, будто забыв, как делала это последнюю четверть часа, девушка расколола ещё пару стульев, после чего, заметив, что оставленный мужчиной суп начал покидать свою тару, занялась им.
Минуту, понаблюдав за её готовкой, озлобленный подменой любимой дочери на ненадёжную, чуждую, своевольную, почти враждебную…, отец порывисто поднялся, направившись к балконной двери. Перебитая обвалам, плита обрывалась в шаге после порога. Остановившись так, что носки ботинок повисли в воздухе, он выдохнул дым, хмуро вглядываясь в пелену дождя. Беззвучно сфокусировавшись, механические глаза приблизили еле различимый горизонт.
Рассекая вечерний полумрак, свет нескольких фар замер, нацелившись на догорающий остов джипа. Выбравшись из бронированного чрева боевого внедорожника, подразделение рассыпалось по местности. Неспешно укрывшись за обломками шкафа, чтобы случайно не попасться в окуляр тепловизоров, мужчина продолжил наблюдение. Короткий осмотр места нападения, опознание погибших при помощи сканеров, и загрузив тела, броневик покатил проч. Ему на смену приехал двухместный вездеход с массивным сканером. Неодобрительно сморщившись, мужчина глухо хмыкнул, параноидальной догадке. Он видел лишь несколько тёмных пикселей на сером фоне, но сердце всё равно забилось в груди.
Вернувшись в квартиру, парень нахмурился, увидев сменившегося повара. Не выходя из тени, он подошёл к комоду вблизи очага и, усевшись, протянул руки к горячим камням. Ещё несколько лет назад, он помнил, что стало причиной раскола, мог понять сторону каждого, знал кем она была, до того как мать и отец приняли её в семью. Маска позволила забыть то, что могло причинить дискомфорт. Ровно подстриженные, одинаково блёклые, отборные воспоминания, словно плед, укутывали мягким коконом, защищая хрупкую психику.
Хлопнув дверью, отец вернулся в комнату и, усевшись в кресло, принялся сверлить взглядом ту, что меньше часа назад, с любовью и лаской в голосе, называл дочерью.
Будто не замечая, наслаждаясь его гневом, унимавшим её собственный, она старательно готовила посуду. Всё в ней требовало конфронтации, жаждало возмездия за несколько потерянных недель, нуждалось в утолении, ноющей, непреодолимой обиды. Налив миску супа, она подошла к мужчине.
– Это тебе. Сайлас. – блеснув из-под длинной чёлки, острый взгляд встретился с механическим.
Рассвирепев, он вышиб миску из её рук и, задыхаясь от ярости, ударил наотмашь. Ни стона, ни крика, лишь резкий выдох. Сев где стояла, девушка несколько секунд наблюдала за тем, как растекается варево, а затем, подняв взгляд, усмехнулась, демонстративно прикоснувшись к ссадине на щеке.
– Не нужно. Перестань. Не поднимайся. – почти беззвучно шептал парень, стараясь не смотреть, но не в силах надолго отвести взгляд.
Борьба была недолго. Щелчок клапана, шелест плотной ткани, твёрдое и гладкое на ощупь, шуршание ткани ремешка по волосам. За маской было тихо и спокойно. Здесь не было ни боли, ни жестокости, ни рвущей сердце тоски, так как всё это присуще только реальному миру.
Прижав к себе. Спрятав руку, которой бил, отец сел на край дивана и уронив опустошённый взгляд вглубь пламени, замер. Молча, почти беззвучно поднявшись на ноги, она удалилась в полумрак соседней комнаты. Косо взглянув на сына, он достал
