характерным шмякающим звуком пробитых внутренностей. «Удачно вогнал, зацепил лёгкие» — в подтверждение моим мыслям, молосс выпустил из пасти руку орущего копейщика и зарычал, выплёвывая куски крови, но он не успел опомниться, как с другой стороны, ему в бок, вонзил своё копьё, ранее стоявший по середине охранник.
— Держи его! — крикнул он мне.
Надавив всем телом на копьё, боковым зрением я уловил движение. Третий копейщик, стоявший дальше всего от молосса, разбежавшись, прыгнул, использовав спину укушенного охранника, как трамплин. Подняв руки с копьём над своей головой, он со всей силы вогнал его в голову молосса, которого мы держали. Молосс тут же обмяк мёртвым грузом.
— Ещё один! — закричал центральный с моей стороны.
Действительно, из чащи показался, ещё один молосс, а наши копья, вогнаны в тушу другого.
— Да твою ж мать! — выругался прыгнувший, в панике пытаясь вытащить застрявшее копьё из черепа молосса.
Мы же, проткнувшие тушу с боков, уже вытащили свои копья, с чавкающими звуками, и развернулись, для принятия на копьё новой туши. Но этот оказался умнее предыдущих. Он, не смотря в нашу сторону, выпрыгнув, ринулся в другую сторону. Туда, где привязанная к дереву бесновалась лошадь Мирука. На ходу он разинул свою огромную, клыкастую пасть и впился в шею коня. Кровь брызнула в разные стороны, заливая всю растительность вокруг. Конь истерично заржал с пеной у рта, несколько раз брыкнулся и затих, молосс же не выпуская своей жертвы из пасти, поволок его в чащу через дорогу, оставляя кровавый след поперёк неё. Поводья, привязанные к ветке, с треском натянулись, и сломали её, хотя конь до этого, так не смог. С хрустом ломающихся веток, молосс, со своей добычей, скрылся в кустарнике.
— Отбой тревоги, — выпрямился один из копейщиков.
— С чего это? — с трудом достав копьё, возмутился прыгун.
— Их всего трое было, — подтвердил Мирук — будь их больше, третий не ушёл бы. Эти твари умные, понапрасну рисковать не будут.
После этих слов, все попадали на землю, от жары и перенапряжения.
— Ну, почти. Эти двое были отвлекающими, — Мирук ткнул рукой в две безжизненные туши — а третий должен был добыть мясо. Тот, что первый выпрыгнул, видимо молодой совсем, не усидел на месте при виде человека рядом с ним, вот и кинулся на бедолагу. Остальным пришлось действовать по ситуации. Ладно, хватит прохлаждаться, нужно уходить отсюда. На запах крови сейчас падальщики со всей округи сбегутся, с ними возиться нам не с руки.
Все с трудом поднялись на ноги и неуверенно зашагали к грузу, к почти успокоившимся лошадям. Ведь пока были в кольце, мы плавно отходили от повозок, чтобы улучшить видимость, да и дорога в том месте сужалась, отходили туда, где просторнее.
— А чего это, тот первый тоже затих и не двигается? — озвучил вслух я, витавший в воздухе вопрос.
— Да кто его знает? — развёл руками один из копейщиков.
— Может тот носильщик оказался с яйцами и забрал его с собой? — подхватил другой.
— И, как же? — заспорил третий.
— У него ни брони, ни оружия, изнутри ему глотку перегрыз? — все нервно посмеялись, от этой шутки.
— Хорош шутки шутить! — прервал всех Мирук.
— Ты, — показал он на одного из извозчиков, — возьмёшь заплечный мешок бедолаги и понесёшь, ты совсем недавно был ещё носильщиком, так что ноги не успели отвыкнуть, вместо тебя, телегу поведу я. Вы двое, — показал он на двух копейщиков, стоящих справа от него — успокойте лошадей. Носильщикам, всем взять мешки за спину и ждать, сидя на земле отправления. Оставшиеся — он обратил свой немного нервный взор на нас — проверьте тушу того молосса и тело паренька, если кто-то из них дышит — добейте. Это максимум, что мы можем сделать для него.
— Не нужно, я не ранен, — раздался немного хриплый голос со стороны тушки.
Все замолчали и посмотрели на неё.
— Это кто сейчас сказал? — удивился один из копейщиков.
— Эй, парень! — позвал его Мирук. — Ты там живой что ли? — с лёгким удивлением и не пониманием в голосе повторил он.
— Живой что ли!? — охренел я от такого поворота.
Я своими глазами видел, как молосс вцепился ему в шею. Судя по выражениям лиц окружающих — они тоже охренели.
— Живой я. Туша эта тяжёлая, не могу вылезти из-под неё.
— Эм, народ, а кто-нибудь слышал, о таком, чтобы молоссы могли подражать человеческому голосу? — один из носильщиков, на полном серьёзе, с дрожащим взглядом, поинтересовался сразу у всех.
— Что за бред?! — всплеснул руками другой.
— Да мёртвый он, ты посмотри, сколько крови натекло.
— Но если присмотреться, то видно, что крови слишком много для человека.
— Живой я и не ранен, только застрял, — возмутился снова, кто-то из-под туши.
— Ты и ты, — Мирук указал, на меня и Фирму, — идите, поднимите тушу, а вы двое, оставшихся, внимательно следите за происходящим, и будете готовы к нападению.
«Вот почему снова я?» — пронеслась мысль в голове.
— Ну, пошли, что ли, — сказал Фирма, подходя и вставая возле туши, воткнув не глубоко в землю копьё, справа от себя.
Умно, чтобы в случае чего, он мог быстро вынуть его из земли, я сделал то же самое. Как-то спокойно он подошел, словно уверен был, что молосс мёртв.
— Раз, два, три… — мы приподняли за шкуру ещё теплое тело молосса.
— Ф-у-х… — выдохнули мы оба, когда человек выполз из-под него и мы отпустили тушу.
— Тяжёлая скотина, — разминая плечо, сказал Фирма, с досадой пнув труп.
— Спасибо, — хрипло сказал парень, выползший из-под него.
— Да не за что, — фыркнул я, — ты скажи, как в живых остался? Мы все видели, как он в тебя свои клыки вогнал.
Все остановили свои дела и с любопытством посмотрели на парня, с окровавленной правой рукой, в которую и впился волк.
— Не кусал он меня, — отмахнулся парень, — я, как справил нужду, шёл обратно, почувствовал сильный удар в спину, не устоял и упал на землю, сверху этот оказался — пнул он носком ботинка, аккуратно зашнурованного ботинка, нос молосса — тут я и думаю, что конец мне пришёл. А он вместо того, чтобы сожрать меня, начал грызть землю слева от моей головы, у меня всегда с собой небольшой ножик для грибов есть, им и воспользовался.
Действительно, в его окровавленной правой руке находился маленький ножик, настолько маленький, что в его небольшой руке, полностью терялся.
— Ну ты можешь! — похлопал его по левому, чистому, плечу прыгнувший копейщик.
— Чего он может то? — возмутился тот, которого покусал другой молосс, его рука уже была перевязана и покоилась
