боги неинтересны тоже... ага, вот.
«Среди харданцев так же есть история о том, что однажды великий игрок бросил им вызов. Он явился будто из ниоткуда и целую неделю провел на главной площади Хардании (предполагаемой столицы харданского народа), играя на крупные суммы со всеми желающими в любые игры на их выбор. Он выигрывал всегда, даже если играл в какую-то игру в первый для себя раз. Все выигранные деньги он бросал к своим ногам, говоря, что отдаст все тому, кто обыграет его хоть раз. Но таких людей не нашлось. Обанкротив множество достопочтенных купцов, он вознесся в небо, перед этим назвавшись Самаилом, а золото пропало. Можно счесть это местной легендой, ведь как нам известно, у харданцев никогда не было своей страны, но мифы о Самаиле распространены во всех частях света. Помимо местных историй, ВСЕ легенды сходятся в одном. Самаил, представившись простым участником, выиграл Великий Имперский турнир, посрамив самого императора в магических искусствах. Что до его внешности, почти все описывают его, как богато одетого подростка, и лишь харданцы утверждают, что Самаил был почтенным стариком, с бородой до колен. Но, я бы не советовал принимать на веру их слова. Ежели говорить о других богах, то...»Я полистал дальше, но о Самаиле более ничего не было. Что ж! Судя по всему,этот парень очень не любит проигрывать. Да и с автором я был солидарен, голос, что я слышал — был молодым. Вероятно, у наших скупердяев случился большой бадабум пониже спины, когда их оставил без штанов пацан, потому и пошла байка про «почтенного старца».
— Больше в книге ничего о нем нет? — Спросил я у Пита, что крутил в руках запчасть от будущего станка.
— О Самаиле? Вроде нет. Может лучше поможете мне разобраться с этой штукой?
— Это будущая часть червячной передачи... — Вздохнул я и отложил книгу. Фургон вновь тряхнуло, колесо попало в выбоину.
Путь будет долгим.
* * *
Столица вновь бурлила от слухов. Торговцы обсуждали резкое падение цен на ткань. Точные причины никто не знал, но гильдейские шпионы быстро заметили клубы дыма над ткацкой и страшный грохот, разносящийся по округе. Подкупив пару рабочих, они узнали о странном чудовище, что питается дровами. Как пить дать, не обошлось без демонов! Гильдийцы дружно засели за письмо в инквизицию. А спустя неделю сразу двое окрестных баронов обзавелись новыми химерами по сдельной цене, после чего лично посетили церковь. Письму не дали ход и запах дыма возле ткацкой скоро стал таким же привычным, как и запах красителей.
Едва жители успели вдоволь почесать языки про железных монстров, как тут новый слух. Точнее, даже не слух — факт.
Одна за другой, телеги с южной, плодородной землей отправлялись на север. Никто не делал секрета, кто заказчик — это был уже известный всем Виконт, а ныне Барон. Причем, за землю он платил полновесным золотом и не чурался даже земли с кладбищ!
Никто не понимал, для чего. Если Виконт хотел разбить сад — с десяток телег хватило бы, но их было столько, что казалось, будто он хочет всё свое баронство завалить землей!
Злые языки говорили, что Виконт просто тупица и настолько не разбирается в фермерском деле, что думает, будто южная земля позволит ему собирать по два урожая в год, как в южных землях!
К немалому разочарованию сплетников, Граф Кондор отказался хоть как-то комментировать происходящее.
А телеги всё шли и шли, вызывая всё больше пересудов. Уже и землевладельцы начали понемногу беспокоиться объемами продаж. Уж не оставят ли им одни камни?
Сплетники не знали, что по сравнению с новостью, что придет через несколько месяцев — это ерунда.
Новостью, что бывший город Кондоров, что ныне находился под управлением маркиза Шорта — поднял бунт.
По темным закоулкам шахт разносились звонкие удары кирок. Седой старик приметился и точным ударом вонзил острие в трещину. Хрустнув, пласт породы обвалился. Мелкие камешки градом засыпали ноги, а забой заполнился коричневой пылью.
— Кхк-кхк! — закашлялся старик, несмотря на промоченную тряпку на лице.
Его грубая, грязная одежда плохо скрывала худобу, в отличие от его привычной рясы. Тряпка заслоняла лицо старика, но будь здесь Виконт — он бы без труда узнал в нем бывшего инквизитора.
Нет, его не схватили при попытке шпионажа, никто даже не подозревал о том, кто он на самом деле. Бросившему свой молот старику не повезло наткнуться на волков во время своего пути. Или не повезло волкам, смотря с какой стороны смотреть. Их обескровленные вниманием бога туши остались лежать у дороги, так и не сумев прикоснуться к бывшему инквизитору, но и старик серьезно ослаб. В тот день холодный мартовский ветер чуть не свел его в могилу. Но Единый уберег.
Окоченевшего, бледного как смерть инквизитора нашла молодая девушка, вышедшая за хворостом. С помощью своего мужа, Марко, они дотащили его до своей покосившейся после землетрясения, избушки. Отогревшись и придя в себя, бывший инквизитор первым же делом тщательно изучил пару на скверну, но ничего не обнаружил. Марко был беглым крестьянином, с земель Баттори, а его жена — дочерью погибшего наемника из отряда Хорнета, что ныне зарабатывала на пропитание изготовлением стрел.
Обычные люди, как и везде. А может и чуть лучше обычных... Старик знал достаточно людей, что просто бы прошли мимо замерзающего тела. Да что уж там! По долгу работы он знал и тех, кто с радостью пустил бы одинокому старику кровь, использовал бы его в своих еретичных ритуалах, а то и вовсе бы съел сам, вместо того, чтобы обогреть и накормить!
Впрочем, инквизитор был уверен, что с поселением что-то явно было не в порядке. Лесопилка стояла не у воды, как во всех нормальных селах — а прямо возле леса. От неё круглые сутки исходили визги пилы, грохот металла, черный дым и белый пар. Едва старик оправился настолько, что смог ходить — он попытался изучить странное место поближе, но не вышло. Местные работники, устав от любопытствующих, миролюбиво, но жестко посоветовали заняться делом, а не мешать им работать.
Спасшая его пара тоже потихоньку намекала, что надо бы чем-то помогать. Они и так спасли ему жизнь, но кормить незнакомого старого человека, отдавая свой кусок хлеба, мало кто может. Жизнь крестьян тяжела, кто не работает — тот не ест.
Жена Марко пыталась научить его делать стрелы, но один лишь вид рыбьего клея
