Проснулся я от настойчивой трели дверного звонка. Телевизор шелестел какой-то передачей, солнечные лучи косо падали сквозь занавески на цветастый ковер. Я подумал, что проспал лишь час, не более, потому что чувствовал себя по-прежнему хуже некуда. Кряхтя, как старый дед, я встал с дивана и, подавив острый приступ тошноты, поплелся открывать дверь.
На пороге стоял Макс.
— Блин, а я уж подумал — случилось что! — Было видно, как едва увидев меня, он стал успокаиваться, избавляясь от терзавших его волнений. — Ты как?
— Хреново мне, болею я! — как можно жалобнее ответил я ему, приглашая войти.
— Простыл что ли? Грипп?
— Какой там грипп! Чистой воды похмелюга.
— Ну ничего себе! — Макс искренне удивился. — Ты когда домой-то вернулся?
— Вроде сегодня утром. — Я пожал плечами, потому что не знал сам, когда же вернулся домой.
— Значит, на работу можно начхать, — укоризненно покачал головой Макс.
— Что я, идиот, чтобы по воскресеньям работать?
Макс задержал на мне взгляд. Мне показалось, что сделал он это ненарочно.
— Сегодня понедельник, друг мой. День, как я успел убедиться, тяжелый, но на работу-то хоть позвонить можно было?
— Понедельник? — Я немного удивился, но решил изобразить на лице тотальное ошеломление. — Не может быть!
— М-дя, — глубокомысленно заключил Макс. — Пить надо меньше, вот что я скажу!
Я согласился с ним и пригласил на чашечку кофе. Превозмогая тошноту, я вскипятил чайник, насыпал в две кружки растворимый напиток и одну предложил другу. Вяло отмахиваясь от шуток, я, наконец, решился задать единственный волновавший меня вопрос:
— Слушай, Макс, я ни черта не помню о том вечере. Ты не мог бы прояснить меня по нескольким пунктам?
— Ну, я тоже мало что помню. Они, гады, продают не пиво, а настоящее пойло! Но ты и в самом деле ничего не помнишь?
Я прикинул в уме те крупинки воспоминаний, что сумел отыскать до прихода друга.
— Помню, как мы сидели в баре. Как познакомились с двумя девками. Вроде бы, с одной из них у меня что-то было…
— Ну вот! — Макс всплеснул руками. — Так и было в самом деле. Мы с тобою пили в баре пиво, когда к нам подошли знакомиться две девчонки. Надо сказать, они были очень даже ничего! Поговорили мы о том, об этом, угостили друг друга выпивкой, а потом ты со своей отправился в гости.
— К кому? — То, что в предыдущий уик-энд мне довелось побывать в гостях, я уже догадывался. Но хотелось узнать подробнее, к кому и зачем я поехал. Впрочем, зачем, я сообразил сразу.
— Ну к девке той! Одной из наших новых знакомых. Она сама тебя пригласила, всячески заигрывала, и ты согласился. Я бы на твоем месте тоже согласился. — Приятель озорно подмигнул: — Хороша она в постели?
Я хотел бы думать, что она хороша и в постели, и в прочих местах, где вдруг схватит желание, и даже мог соврать другу, однако предпочел сказать правду:
— Не помню точно, было ли что-нибудь между нами. Мы, кажется, пили еще что-то, и я так нажрался, что совершенно ничего не помню.
Мы с Максом дружно вздохнули, и вздох наш был наполнен горечью и сожалением.
— Даешь, старина! — Макс похлопал меня по плечу. — Не стоило так пить, еще раз повторяю.
— Да что уж теперь… А ты как провел тот вечер? — поинтересовался я.
— Когда вы уехали, моя подружка как сквозь землю провалилась. Я покрутился еще немного в баре, а потом плюнул и поехал домой.
— Пьяный — и за руль? — В моей усмешке сквозило ехидство.
— Не впервой!
— Ну-ну!
Мы поболтали еще о чем-то несущественном. Макс рассказал последние новости с работы, в которых меня абсолютно ничего не интересовало, и попросил, чтобы назавтра, если мне будет по-прежнему плохо, я обязательно сообщил шефу о своем недомогании.
Когда друг ушел и я закрыл за ним дверь, то попытался снова вспомнить ту ночь.
Девушка…
Я не мог вспомнить ее лица, как ни старался. Но был абсолютно убежден, что она принадлежала к разряду не просто симпатичных юных бестий, а очень симпатичных. Кстати, сколько ей могло быть лет? Сегодняшние дамы с пеленок начинают краситься так, как будто собираются вместе с индейцами апачи на тропу войны. За размалеванными глазками, губками и щечками порою скрываются совсем юные создания с едва начавшей свое становление психикой, что можно сказать и о физиологии. Они гонятся за приключениями и чужими деньгами, за знакомствами и хорошей жизнью и даже не подозревают, что подвергают риску не только свои прекрасные юные прелести, но и тех, кто по ошибке решит на эти прелести посягнуть. Не знаю, как в нашей стране, но в сытых Соединенных Штатах проблема сексуальных контактов между совершеннолетними мужчинами и несовершеннолетними девушками стоит особо остро, и, как правило, не по вине мужчин. То есть, конечно, по вине, просто мужчины оказываются не в состоянии определить возраст своей подружки из-за ее кричащего макияжа и совсем недетской одежды. Впрочем, и у нас, чего душой кривить, все обстоит точно также, ведь мы ничуть не хуже американцев.
Несовершеннолетние дети, едва достигнув половой зрелости, начинают крутить романы. По расчету эти романы, или нет — результат обычно один: мужика ожесточенно поносят в суде, дают несколько лет в колонии строгого режима, где, кстати, за подобное «преступление» приходится отвечать чуть ли не перед всеми заключенными и весьма неприятным способом, а бедненькая маленькая девочка, вся в слезах, соплях и растекшейся туши рыдает на плече сердобольной мамы и причитает, что отныне жизнь для нее потеряла всяческий смысл.
Я размышлял над этим и становился все злее. Ну в самом деле, если дети не получают должного воспитания от своих родителей, в школах, если те самые сердобольные мамы и папы с легкостью отпускают своих чад на ночные дискотеки, «к подружке» и «на дачу», если малолетние нимфоманки добровольно ложатся в постель с мужиком, которого сами, к тому же, спровоцировали, то неужто хоть капля вины ложится на последнего?
И смешно, и грустно одновременно. Черный юмор, так сказать. Естественно, что взрослый мужчина, зная о несовершеннолетнем возрасте девушки, не должен трахаться с ней, иначе факт преступления перед законом налицо. Но когда он не знает, когда она сама накручивает свой возраст не только внешностью, но и на словах, то, кажется мне, стоит сказать следующее: иногда незнание чего-то не должно нести за собой ответственность.
Ведь и в прессе часто публикуются статьи, в которых описываются очередные судебные процессы над «насильниками», хотя, убежден, половина этих процессов — чистой воды профанация. В капиталистическую эпоху воспитание детей идет совершенно не тем путем, какой суждено было бы выбрать. И в особенности это касается девочек. Отчего-то родители стараются привить своему чаду не знания о реалиях жизни, не навыки выживания в экстремальном обществе, но любовь. Любовь к миру, к людям, любовь к тому единственному и прекрасному принцу, который рано или поздно в обязательном порядке встретится каждой девочке. Вместо получения достоверной и необходимой для каждого разумного жителя планеты информации от того же «Рамблера», из книг, журналов и газет не развлекательной тематики, девочки играют в куклы, готовясь уже с пеленок быть принцессами, воспитывать детишек и хозяйничать по дому.
А беда в том, что прекрасных принцев на белых скакунах на всех не хватит. И когда юная особа осознает это, то, можно сказать, она сталкивается лицом к лицу с суровой действительностью жизни и получает хороший шок. Впрочем, она сталкивается с действительностью еще раньше, когда понимает, что мир вокруг соткан не только из любви и розовых облаков. Более того, мир вокруг состоит преимущественно из других материалов и цветов: насилие, безработица, войны, преступность, продажность, взятки, грубость, хамство, агрессия, бедность, безысходность, смерть… Господи, сколько плохого, отрицательного, негативного таит в себе реальный мир, в котором всем нам жить. Так зачем же с детства дезинформировать детей?
