Как же он был зол на всех этих людишек, которые тащат в рот что ни попадя! Есть столько фруктов, ягод и овощей, которые проверены веками, а они решили полакомиться ягодами, которые созревают всего раз за две тысячи. Или больше, лет. Мол, это же так круто, что можно съесть ягоды, а потом хвастаться перед проживающей в другом регионе роднёй.
Он попытался вспомнить, как всё начиналось. Как однажды утром он проснулся, выглянул из окна кухни и обомлел, посмотрев на свою живую изгородь и увидев на ней белый налёт. А когда надел очки и присмотрелся, понял, что это совсем не налёт, а появившиеся маленькие бутончики, которые очень быстро превратились в фиолетовые цветы разных оттенков. Он тогда даже сразу не поверил и решил, что его просто кто-то хочет разыграть. Ну, не только его, а вообще весь город. А потом по улицам стал разноситься этот одурманивающий аромат, от которого накатывало сладостное головокружение.
Он покачал головой, вздохнул. Ещё раз перебрал письма, принесённые с утра секретаршей заведующего кафедрой.
Хм… Интересно, а это что? Он взял в руки конверт: кафедра истории и практической археологии столичного университета. Интересно. Туда он ничего не писал, хотя и подумывал об этом. Ещё он хотел написать в епископат, чтобы ему хотя бы указали, где и что стоит искать, а уж он как-нибудь разберётся. Тем более что местный святой отец внезапно замкнулся и перестал идти на контакт, а ведь они с ним провели не один час, сидя за столиком в кафе и ведя научно-теологические споры, которые ему так нравились.
Раздался телефонный звонок, и он отложил на стол конверт, который уже успел надорвать, но, так и не успев его вскрыть полностью.
— Да? — спросил он в поднятую трубку.
— Беги! — раздалось в динамике. — Убегай из города! Срочно! Прямо сейчас! Бросай всё и беги!
— Подожди! — доцент явно узнал говорившего. — О чём ты?! Почему бежать?! Куда?! Зачем?!
— Послушай, у меня могут быть большие неприятности, если отследят звонок. Не перебивай! Решение принято на самом высоком уровне! Не жди ответа из Института! Просто послушай меня и беги! Ноги в руки и беги!
В трубке внезапно раздались гудки, а затем и вовсе наступила тишина. Доцент несколько раз дунул в микрофон, понажимал на клавишу сброса, но гудки не вернулись. Подождал ещё минут пять — ничего.
Он вышел в коридор и прошагал в приёмную профессора, где сидела секретарша.
— Извините, — обратился он, — у вас тоже телефон не работает?
Секретарша оторвалась от листания журнала мод и подняла трубку. На столе рядом с органайзером для бумаг стояла пиала, наполовину наполненная теми самыми ягодами.
— Нет, — легкомысленно ответила она, — не работает. Наверное, сбой на подстанции. Или камнепад в горах сбил линию.
Она вернулась к просмотру глянца, забыв о существовании доцента.
— Может быть, — согласился он и вышел из приёмной, вернулся в свой кабинет, и вновь поднял трубку — тишина.
Камнепад, конечно, мог повредить линию, но обычно сразу идёт переключение на резервную. Он даже не смог вспомнить, когда бы связь пропадала на такое продолжительное время.
— Тоже не работает?
— А? Что? — встрепенулся доцент.
В дверях стоял его давний коллега из числа старших научных сотрудников.
— Телефон, говорю, у тебя тоже не работает? — повторно прозвучал вопрос.
— Нет, не работает, — покачал головой доцент.
— Какая-то ерунда! Похоже, во всём институте связь вырубилась! — с этими словами коллега исчез из дверного проёма.
Недоброе предчувствие зашевелилось в груди. Где там саквояж?
***
Когда сирена всё-таки завыла, её никто не услышал. Уже не было никого, кто бы мог закрыть уши, спасая барабанные перепонки от невыносимого надрывного воя. Всё было кончено. Всё произошло так быстро, что включать её не имело смысла, да и не для кого. Да собственно её никто и не включал, она сработала автоматически, когда на крупнейшей загородной фабрике в отсутствие людей начали одна за другой происходить аварии.
Глава 1. Свободная вакансия
Служба в армии была тем, что заставило пересмотреть взгляды на свою жизнь и выбить из башки всякую юношескую дурь типа нигилизма и бунтарства, которые особенно свойственны ребёнку из неполной семьи. Поэтому, когда закончилась срочная служба, контракт был подписан без каких-либо особых сомнений. Здесь, в армии, был порядок, которого так не хватало в той другой, гражданской жизни. А порядок это хорошо.
Правда иногда сам себя ловил на мысли, что остался на службе не из-за того, что созрел для ответственности за себя и других, и по-настоящему взрослой жизни, а потому, что текущее место службы обеспечивало необходимым уровнем адреналина в связи с выполнением задач, сопряжённых с повышенным риском.
Можно было бы об этом задуматься посильнее, но служба, не давала расслабиться настолько, чтобы углубиться в философские размышления о психологии поведения человека. Но, может быть, этого и хотелось? Деньги платят, служба идёт. Отучишься, получишь офицерские погоны — можно будет подумать о семье. О нормальной, полноценной семье, где есть не только мать, разрывающаяся на нескольких работах, чтобы прокормить сына и дочь, но и отец. Нормальный заботливый и ответственный отец, каким, и только таким, ты себя видишь.
Что делать, когда срок, на который подписан контракт, закончится? Вообще-то решение давно уже принято, просто сформированное в подсознании, оно ещё не успело окончательно подняться в верхние слои разума, чтобы можно было его чётко озвучить, тем более, что до конца текущего контракта было ещё почти два года.
И вот вызов к начальнику заставы. Нет, реально судьба не даёт тебе времени на праздные размышления. С другой стороны, может быть, оно и к лучшему? Если долго заниматься самокопанием, есть риск раскопать в себе демонов, которым лучше было бы оставаться глубоко в подсознании и никогда не вылезать свет божий.
Плац. Казарма. Личный состав занимается физической и строевой подготовкой. В небе светит жаркое кавказское солнце, птицы с щебетом срываются из-под крыши, на слабом ветру развивается российский триколор и знамя погранвойск.
Старший сержант Плетнёв быстрым шагом вошёл в административное здание, кивнув знакомому на КПП, поднявшему в знак неформального приветствия руку, поднялся на второй этаж и перевёл дыхание, прежде чем войти в кабинет. Выдохнул. Открыл дверь.
В кабинете было двое. Когда заходил, невольно услышал обрывки разговора:
— Что, зверь не беспокоит? — спросил незнакомец со звёздами полковника.
— Привык уже. Нормально, — отвечал начальник заставы.
В этот момент, они дружно обратили взгляды на вошедшего старшего сержанта.
«Зверь? Какой зверь может быть у начальника заставы? Ни разу не видел его ни с собакой, и не слышал о других питомцах. Может, у него на квартире какой-нибудь хомячок? Хомячок? У начальника заставы?» — Плетнёв про себя улыбнулся, представив как начальство сюсюкается с щекастым грызуном.
— Старший сержант Плетнёв по вашему приказу прибыл! — отчеканил Алексей, отложив размышления о домашних животных, и вытянулся по стойке смирно.
— Вольно, старший сержант, — это был начальник заставы.
Второй офицер, в звании полковника остался сидеть на стуле рядом со столом начальника. Цепкий взгляд буквально буравил Плетнёва, из-за чего стало понятно, что вызвать хотели именно его, а не абы кого.
Было заметно, что если по количеству звёздочек на погонах начальник заставы и гость и были равны, то по факту гость держал себя так, будто он имеет более высокий статус, или обладает большим авторитетом. При этом, они явно давно друг друга знают.
Выполнив команду «вольно», старший сержант остался стоять, а сидящий полковник потянулся за стоящей на столе чашкой с кофе, периодически поглядывая то в окно, то куда-то в сторону.
— Догадываешься, почему тебя вызвали? — начальник жестом разрешил Плетнёву сесть.
